Кассандра с нарочитой учтивостью поклонилась старой графине и с гордым видом выплыла из гостиной. Меррик восхищенно посмотрел ей вслед. Она была немного бледна, но в глазах светился все тот же огонь.
— Я не потерплю в своем доме эту беспутную особу, — заявила графиня, как только за Кассандрой закрылась дверь.
— Это мой дом, мама. Я приглашаю любого, кого сочту нужным.
За последнюю неделю они с матерью уже не раз спорили на эту тему. Уайатт всегда уважительно относился к родителям, но перспектива всю жизнь выслушивать наставления матери не улыбалась ему.
— Она оскорбила меня! Ты не можешь позволить, чтобы это сошло ей с рук.
Уайатт весело улыбнулся.
— Я вызову ее на дуэль. По-твоему, какое оружие она предпочтет?
— Уайатт, это очень серьезно! Она бросила вызов обществу, вынудила своего мужа скрываться, чуть не погубила несчастного юношу Шеффинга, а теперь пытается поймать в сети тебя! Ты должен выставить ее за дверь и запретить появляться в нашем доме!
— Мама, не выйди леди Кассандра за Руперта, сейчас она была бы леди Меррик. Мне кажется, ты должна перед ней извиниться. А теперь прошу прощения, но мне нужно поговорить с Кассандрой, Она к нам редко приходит без повода. — Он произнес это тоном, не терпящим возражений. Уайатт вышел из комнаты, пропустив мимо ушей истеричные мольбы матери позвать горничную и принести нюхательную соль.
До его слуха донеслись звуки фортепьяно — Кассандра пыталась подобрать свою любимую мелодию. Это робкое, неумелое исполнение пробудило в его сердце воспоминания о музыкальном вечере у Шеффингов. Как ни странно, тогда они были ближе друг к другу, чем когда оставались наедине. У графа бешено забилось сердце, словно хотело выскочить из груди. Это не что иное, как безумие, размышлял Меррик. Он заразился им от Говардов.
Кассандра склонилась над клавиатурой. В свете свечей собранные в высокий узел волосы казались нимбом вокруг ее головы. Непослушный золотистый локон, выбившись из прически, упал ей на шею. В это мгновение она казалась графу хрупким, почти неземным созданием, и он невольно залюбовался ею.
Она подняла на него взгляд и подвинулась на скамье, чтобы он мог сесть рядом. Меррик уловил нежный аромат сирени, и на него нахлынули волнующие воспоминания. Он взял аккорд и заиграл. Звуки лились из-под его пальцев легко и свободно.
Кассандра не запела, а лишь наблюдала за тем, как его руки, словно птицы, порхают по клавишам. Уайатт вскоре заиграл другую, более сложную мелодию, которая, как он считал, должна ей понравиться. Но вскоре понял свою ошибку. Ему не терпелось услышать, как Кассандра поет, потому что в ее голосе звучала любовь.
— Спойте мне, — прошептал Меррик и заиграл простенькую колыбельную.
На этот раз он выбрал мелодию правильно. В отличие от колыбельной любовная баллада наверняка заставила бы девушку расплакаться. Кассандра запела, но, увы, эффект был уже не тот.
Тогда Уайатт перешел на более энергичную мелодию, словно специально написанную для того, чтобы ее исполнять на два голоса. Кассандра поняла, чего он от нее добивается, и вполне сносно исполнила свою партию. И все же что-то было не так.
Граф понимал, чего ему недостает, однако не собирался уступать. Он выбрал еще более быструю мелодию, которая требовала от исполнителей повышенного внимания и сосредоточенности. Обычно один из исполнителей, не поспевая за бешеным темпом, сбивался, «пускал петуха», и все кончалось веселым смехом. В тот памятный вечер они с Кассандрой исполнили ее гладко, ни разу не сбившись. И все же…
Меррик захлопнул крышку фортепьяно и резко поднялся.
— Позвольте проводить вас домой, пока не разыгралась гроза, — произнес он.
Кассандра приняла протянутую ей руку. Она понимала, что в этом доме они не смогут сказать друг другу то, что хотелось бы.
Граф велел оседлать двух лошадей. Ветер усилился и раскачивал верхушки деревьев. Тучи, словно обезумев, стремительно неслись по небу, и лишь у самого горизонта сквозь серую завесу прорвался солнечный луч. Кассандра бросила взгляд на грозовое небо и взяла графа за руку. Ни он, ни она не надели перчаток, и это прикосновение было исполнено доверия и нежности.
Вскоре привели лошадей, и один из конюхов подсадил Кассандру в седло.
— Мне не хотелось бы извиняться за то, что произошло вчера вечером, — произнес наконец граф, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза. — Я думал, вы больше не пожелаете меня видеть.
— Тогда и я не стану перед вами извиняться. Я бы не пережила, если бы не смогла увидеть вас снова, — едва слышно произнесла Кассандра.
— Боюсь, я не совсем верно вас понял, — промолвил Меррик.
— Возможно, но это не имеет значения. Вы — мой единственный друг. И я не могу потерять вас. — В голосе Кассандры прозвучала нескрываемая боль. Она чувствовала, что больше не в силах сдерживаться — душевная боль мучительно терзала ее, рвалась из груди наружу.
Слова Кассандры озадачили графа. Значит, ей нужен друг, а не любовник, хотя одно другому не помеха. Прошлой ночью он метался из угла в угол, не в силах побороть охватившее его желание. Но к несчастью, единственная женщина в мире, которую он безумно хотел, принадлежала другому.
— Кассандра, вы должны понять несколько простых истин. На дружбу между мужчиной и женщиной в обществе смотрят с подозрением. В нее просто не верят, И в этом нет ничего удивительного. Я старше вас и не могу допустить, чтобы наши отношения переросли в нечто большее. Скажу лишь одно — в этом случае женщины выходят замуж. Кстати, замечу, как это ни прискорбно, вы выбрали не меня, а Руперта. Это он должен был посвятить вас в тайны отношений между мужчиной и женщиной.
— Вы не можете мне этого простить? — с горечью спросила Кассандра. — Я сама себя не простила. Поэтому и не виню вас. В любом случае сожалеть уже поздно, тем более что у меня не было выбора. Одного не пойму — почему я должна страдать из-за совершенной мной ошибки до конца дней?
— Я бы хотел вам помочь, Касс, но как? Должно быть, у вас были причины предпочесть Руперта. Не знаю, что произошло той ночью, но, возможно, время и терпение сделали бы свое дело. Возможно, вы не поняли…
Меррик поймал себя на том, что ему трудно говорить на столь щекотливую тему, и решил перевести разговор в иное русло.
— По всей видимости, Руперт был пьян. Но не исключено, что у него и в мыслях не было обойтись с вами столь жестоко. Порой женщина выводит мужчину из себя и сама же из-за этого страдает.
Кассандра бросила на него сердитый взгляд.
— Мужчины тоже выводят женщин из себя. Руперт был пьян и вел себя как животное. Но вы правы, я не знала, чего он ждал от меня, теперь знаю, но это не меняет дела. Он всегда вызывал у меня отвращение. Однако не все так уж плохо. Теперь я замужняя дама, и Дункан не может мной распоряжаться. Одного не могу понять — почему вы хотите прекратить нашу дружбу?
Уайатта так и подмывало спросить, чему, собственно, обучил ее Руперт. За целый день и ночь. Возможно, Руперт оттачивал на ней свое искусство разврата еще до свадьбы. Графу не хотелось думать о том, что мог сотворить Руперт с таким прекрасным и невинным созданием. Ему следовало бы посоветовать ей вернуться к мужу, но это было выше его сил.
— Вы меня неправильно поняли, Касс. Я не отказываюсь от дружбы с вами. И по первому зову готов прийти вам на помощь. Просто нам не стоит встречаться, так будет лучше для нас обоих.
Тучи сгустились и полностью скрыли закатное солнце. Меррик с Кассандрой въехали в лес. Освещаемые вспышками молний, деревья раскачивались под сильными порывами ветра. Лошади занервничали. Граф подумал, что сейчас не та обстановка, чтобы вести подобные разговоры, однако откладывать объяснение значило бы лишь усугублять ситуацию. Он ускорил было шаг, но Кассандра то и дело отставала, поглощенная своими мыслями, словно не замечая разыгравшейся бури.
— Не стоит встречаться? Что же это за дружба? Вы ведете себя как любовник, которому наскучила его пассия, и он всеми правдами и неправдами стремится отнёс избавиться. Прошу прощения, граф, но у меня и в мыслях не было навязывать вам свое общество. Мы можем расстаться прямо сейчас. Утром Джейкоб вернет вам лошадь.
