И если учесть новости из Шотландии, у Дианы были на то все основания. Слухи о кровавой резне при Куллодене достигли и этих мест, но то, что слышала об этом Эйлин, выходило за пределы ее понимания. Ни один уважающий себя мужчина не смог бы совершить такие злодеяния. Так как же мог решиться на это сам принц? Герцог Камберленд, должно быть, просто сошел с ума. А Дрейк и братья Монсар, наверное, уже мертвы.

Снова с силой ударив по толстой ветке дуба, Эйлин дала наконец волю слезам. Она плакала навзрыд, прислонившись к толстому стволу дерева.

Все бессмысленно. Зачем было Дрейку спешить на битву, которую он заранее считал проигранной? А если он поехал за Монсарами, чтобы привести их домой, почему он не вернулся? Помня угрозы Эдмунда, Эйлин в душе приготовилась к самому страшному. Если Дрейка убили, то это она, она сама послала его на смерть.

Чья-то рука осторожно легла Эйлин на плечо, и она буквально съежилась от страха, но в следующее мгновение узнала прикосновения этой сильной, но ласковой руки. С отчаянным криком девушка повернулась к стоящему позади нее Дрейку и кинулась ему в объятия.

– Дриады не должны плакать, принцесса. А иначе они могут нареветь целое озеро!

Эйлин слушала его, плохо понимая смысл слов. Она резко отстранилась и увидела на жилете Дрейка огромное ярко-красное пятно.

– Ты ранен! – в ужасе воскликнула она. – Пойдем, я отведу тебя домой! Надо послать за врачом! Я прикажу… – засуетилась Эйлин, но Дрейк не дал ей договорить.

– Рана не серьезная. Ты никому не должна говорить, что видела меня. Я просто хотел, чтобы ты знала… – Дрейк вдруг осекся и пристально посмотрел Эйлин в лицо, которое хранило следы от недавно пролитых слез. – Прости меня, – прошептал он.

Эйлин много лет жила почти одна и привыкла надеяться только на себя. Выработанная годами реакция не подвела ее и теперь. Девушка быстро надела на себя плащ и накинула на лицо капюшон. Затем жестом велела Дрейку сделать то же самое.

– Мы зайдем через заднюю дверь. Если нас кто-нибудь увидит, то подумает, что ты – мать Куигли. Она часто приносит мне цветы и травы. На, возьми мою корзинку. – Она сунула Дрейку наполовину заполненную травами корзину.

– Эйлин, я не могу вот так подвергать твою семью опасности. Где-то там, на дороге, меня ищет целая армия вооруженных солдат. Ты просто не понимаешь, как все это опасно. Мне нужно идти.

Взглянув на усталое, осунувшееся лицо Дрейка, Эйлин отрицательно покачала головой:

– Нет, не понимаю, но сейчас нет времени спорить. В подвале есть одна комнатка, даже дядя Джон забыл о ее существовании. Ты сможешь отдохнуть там, а я пока пошлю Куигли на побережье. У меня там есть друзья, которые не будут задавать вопросов.

– Эйлин, я не могу…

Дрейк не договорил, чувствуя, как болит каждый мускул на теле. Он шел много дней без еды и почти без сна. Ему пришлось оставить своего коня и двигаться пешком, хоронясь от искавших его солдат. Дрейк все еще чувствовал горечь оттого, что ему не дали возможность вернуться в собственный дом. И это делало его мучения еще более ужасными. То, что предлагала Эйлин, давало Дрейку возможность передохнуть и все как следует обдумать.

Не дожидаясь его согласия и даже не обернувшись, чтобы посмотреть, следует ли он за ней, Эйлин поспешила по утопающей в грязи дороге к Саммер-Холлу. Ее душа пела. Дрейк жив! Он жив, и он пришел к ней! Наконец, наконец он все понял! А если и нет, то она уж точно доведет до его сведения. Нужно только немножко времени… Когда они подошли к лужайке, окружавшей небольшой огородик возле кухни, Эйлин обернулась и знаком указала Дрейку идти помедленнее. Будет очень странно, если миссис Куигли станет ходить так быстро. Эта пожилая леди никогда и никуда не спешила.

Конечно, Дрейк немного высоковат, чтобы его можно было принять за старушку, но, если он немного сгорбится, будет как раз то, что надо. Эйлин снова показала ему, что делать, и юноша снова подчинился. Очень медленно, как казалось и Эйлин, и Дрейку, они шли через большой двор. Никто не обратил внимания на две облаченные в плащи фигуры, которые вошли в кухню и направились прямиком в кладовую. Все уже давно привыкли, что мисс Эйлин не делает различия между слугами и знатными людьми и проводит в задней части дома очень много времени. Девушка никогда никому не мешала, поэтому ни повара, ни прислуга не были против ее присутствия на кухне.

Эйлин осторожно миновала кладовую и заглянула за угол. Потом сделала Дрейку знак следовать за ней. Дворецкий ходил по этому коридору, когда ему нужно было достать вино, но в другое время здесь обычно никто не появлялся. Дверь винного погреба была закрыта, и дворецкого поблизости видно не было. Эйлин и Дрейк тихо пробирались к темным ступенькам, ведущим в подвал.

– Это какое-то безумие, Эйлин! Ты споткнешься о свои юбки и попросту сломаешь себе шею, – сказал Дрейк, когда они ступили на лестницу и закрыли за собой дверь. Их окружала кромешная тьма.

Привычным движением руки Эйлин сняла со стены факел и, порывшись в корзинке у входа, вытащила кремень. Затем чиркнула им о каменную стену и зажгла факел. Дрейк взял его и последовал за Эйлин в отдаленную комнатку. Проход, по которому они шли, был на удивление чистым: там не было ни пыли, ни плесени, ни паутины. Одно из двух: или слуги в Саммер-Холле такие добросовестные, что вычищают грязь даже из этого заброшенного подвала, или же кто-то регулярно ходит этой дорожкой. Внимательно взглянув на Эйлин, Дрейк предположил последнее. Ее способность исчезать куда-то каждый раз, как ей того захочется, перестала быть для юноши такой уж таинственной.

Вскоре Эйлин остановилась у стены, возле которой валялась гора старых корзин, ящиков и бочек, и надавила пальцами на ряд камней в стене. Внезапно камни поддались и сдвинулись назад, открывая небольшое углубление в стене. Дрейк поднял факел над головой и внимательно осмотрел деревянные балки, удерживавшие потолок маленькой комнатки. Они выглядели вполне надежными.

Эйлин нетерпеливо ждала, пока Дрейк тщательно обследовал крошечный камин, лишенные окон стены, небольшую койку, стол и табуретку.