Кристин все еще казалась раздраженной.

— Знаешь, ты ей всегда нравилась больше меня, — резко заметила она. — Будто я недостаточно хороша для ее сына.

— Это неправда! — горячо возразила Никки. — Она прекрасно к тебе относится. Помнишь того замечательного Ганешу, которого она подарила тебе на день рождения?

— Извини, конечно, но что мне делать с богом-слоном? Я похожа на индианку?

— Дело не в этом. Это был очень милый жест, кроме того, этот подарок ты сможешь передать своей дочери, если она у тебя когда-нибудь появится.

Кристин передернуло.

— Ни за что не стану рожать детей, по крайней мере, в ближайшее время. Мне есть, чем заняться и куда поехать… — Она неловко посмотрела на Никки. — Извини, я не хотела быть грубой, — сказала она, — но правда, последнее, что мне сейчас нужно, это ребенок, который будет меня тормозить.

Улыбка исчезла с лица Никки.

— Это не обязательно будет именно так, — услышала она собственный голос, хотя в последнее время все больше сомневалась. — Мы со Спенсом решили, что ребенок будет все время с нами, везде, куда бы мы ни поехали…

— Да? А как насчет того, когда он пойдет в школу, или заболеет, или еще что случится? Слушай, я знаю, уже поздно что-то предпринимать, да и не считаю, что тебе следовало это делать, но, Никки, если бы ты видела Спенса на площадке вчера, когда он болтал с актерами и остальными, словно они уже сто лет знакомы, как серьезно он ко всему отнесся и как группа сразу полюбила его. Ты же знаешь, как это бывает: где бы Спенс ни появился, он становится всеобщим любимцем. Ты в курсе, что Дрейк Мюррей сказал ему, что у него удивительный талант и он должен раскрыть его сейчас, пока молод, пока отцовство и семейная жизнь не начали давить на него.

— Я не давлю на него, — возразила Никки. — Независимо от того, что он хочет сделать, я только «за». Он знает, что я всегда поддержу его.

— Действительно?

— Да, действительно.

— Ты хочешь сказать, что так было и сегодня утром, когда он понял, что покорение Голливуда откладывается, поскольку ты не сможешь родить ребенка там. На моем языке, это и означает «давить».

Никки раздраженно парировала:

— Это ты хотела ехать немедленно, а вовсе не Спенс. Он совершенно спокойно может подождать, а если появится еще какая-то возможность поработать здесь, в Англии, то он не упустит ее. Никто не знает, может, и появится.

— Да, а может и не появится. Так какой вред от поездки туда, где столько всего происходит?

— Никакого. Я только говорю, что торопиться нет необходимости. Он еще даже не снял материал второй части, и, опять же, как насчет твоего спектакля? Может, потом тебе предложат сыграть где-нибудь еще…

— Я не хочу играть в театре. Сейчас я не против, это хорошее дополнение к моему резюме, но кино и телевидение — вот, где все вертится.

— Неужели? Люди из кино- и телеиндустрии тоже ходят в театр. В зале может сидеть кто угодно.

— Здесь? На «Табачной фабрике»? — презрительно фыркнула Кристин. — Ой, только не надо.

— Это единственный приличный театр в городе, с тех пор как закрыли «Олд Вик», — заметила Никки, — а значит, именно сюда заходят хедхантеры[3].

— М-м, — неохотно проворчала Кристин. — Как бы там ни было, я просто хочу сказать, что все считают, что у Спенса большое будущее…

— И я согласна с ними, — перебила ее Никки. — Слушай, хорошо, пусть этот ребенок был незапланированный, но мы все вместе долго обсуждали это и решили идти до конца, и вообще-то Спенс настаивал на этом куда больше, чем я.

— Ой, да ладно, ты ведь знаешь его лучше, чем кто-либо. Он готов на все, если это сделает кого-то счастливым. Слушай, я не собиралась говорить тебе это, но ты знаешь, что он сказал, когда мы возвращались домой вчера вечером? Он сказал: «Я полностью отвечаю за Никки и ребенка теперь, когда ее родители от нее отказались». Я знаю, с твоей точки зрения, это круто и благородно, но подумай, какой это груз для него, когда он еще даже не начал строить карьеру.

Никки побледнела.

— Мы отвечаем друг за друга, — возразила она. — Мы вдвоем прекрасно справимся с…

— Он также сказал мне, — перебила ее Кристин, — что немного жалеет, что ты не похожа на меня.

Никки ошеломленно уставилась на нее. Щеки Кристин пылали.

— Извини, но именно так он и сказал, — неловко пробормотала она, — и я знаю, что он имел в виду. Я куда более честолюбива, чем ты. Я готова рискнуть, наладить нужные связи и вообще сделать все остальное, что требуется в этом бизнесе.

— Ты думаешь, что я не готова? — с вызовом произнесла Никки.

Кристин пожала плечами.

— Нет никакого смысла спорить об этом, — заявила она, — я просто передала тебе его слова. Ой, я уже засиделась, — продолжала она, посмотрев на часы. — Мы встречаемся с Дэвидом в двенадцать, так что мне пора.

Никки молча смотрела, как она взяла свою сумочку и встала.

— Увидимся позже, — сказала она, глядя на Никки сверху вниз.

— Да, конечно, — пробормотала Никки, и только когда Кристин ушла и ей наконец удалось придумать несколько убийственно оскорбительных реплик, она поняла, что теперь ей самой придется нести все покупки домой.

— Ты действительно это сказал? — требовательно спрашивала Никки, впиваясь взглядом в Спенса. Тот стоял в другом конце спальни, где норовистые лучи солнечного света пробивались через жалюзи, отбрасывая причудливую полосатую тень на еще не застеленную кровать. — Ты действительно жалеешь, что я не похожа на нее, потому что…

— Ни в коем случае, — воскликнул он и начал смеяться.

— Тогда почему она сказала, что ты так считаешь?

— Понятия не имею, то есть, скорее всего, она неправильно поняла какие-то мои слова. Ты ведь знаешь ее. Она все поворачивает в свою пользу… Ну, не сердись и не расстраивайся, — сказал он, вставая из-за стола и подходя к ней, чтобы обнять. — Ты позволила ей задеть тебя за живое, а не надо было.

Вглядываясь в его нежные глаза, она сказала:

— Похоже, она действительно считает, что я не даю тебе возможности идти вперед или давлю на тебя, как она выразилась. Ты тоже так считаешь?

Спенс прижался к ней лбом:

— Все, довольно об этом. Ты же знаешь, я без ума от тебя. Я не могу дождаться, когда родится ребенок, и я ни в коем случае не хочу, чтобы ты походила на Кристин Лил. Поэтому, пожалуйста, не надо перекрашиваться в блондинку, заниматься актерской игрой и ссорить всех, потому что тогда у нас действительно будут проблемы. Я люблю тебя именно такой, какая ты есть, — он нахмурился. — Это не строчка из старой песни?

Она пожала плечами:

— Да какая разница, я просто хочу убедиться, что ты честен со мной.

Он наклонил ее голову так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

— А когда я был не честен? — серьезно спросил он.

Зная, что такого еще не случалось, она заставила себя улыбнуться:

— Прости. Ты прав, я не должна позволять ей выводить меня из себя, но, если честно, иногда я с трудом могу вспомнить, есть ли у нее вообще хорошие качества. На самом деле, если бы не Дэвид…

Засмеявшись, он поцеловал ее в губы и сказал:

— Мне нужно продолжить работу со сценарием. Я принес экземпляр для тебя, положил внизу, рядом с твоим компьютером. Я отметил сцены, которые буду снимать, и хочу обсудить их с тобой, прежде чем поеду на встречу с Дэвидом. Ты согласна?

Раздражаясь на саму себя за то, что ей хотелось получить еще больше заверений, она заставила себя отпустить его и только молча провожала взглядом, пока он возвращался к столу. Почти немедленно она ощутила, как он отключился от внешней среды, словно перешел из этого мира в иной, который доступен только ему. Это случилось столь быстро, что она почти почувствовала сквозняк.

Подойдя к двери, она обернулась. Ей, на самом деле, не очень хотелось произносить то, что вертелось на языке, но сдержаться она уже не могла:

— Если ты чувствуешь, что та ситуация, в которой мы оказались из-за моей ссоры с родителями, как-то на тебя давит…