Скобки автора обозначаются круглыми скобками.

Подчеркнутое автором воспроизводится курсивом.

Сохраняется пунктуация автора, если она не противоречит общепринятым нормам.

Новые абзацы вводятся только в тех местах, где начинается резко отличный по теме и характеру от предыдущего текст, причем каждый раз оговаривается в сноске: Абзац редактора. Знак сноски ставится перед первым словом введенного редактором абзаца.

Письма, публикуемые впервые, а также те, которые печатались ранее неполностью или в переводах на иностранные языки, обозначаются звездочкой.

В примечаниях оговаривается только публикация писем по копиям, печатным текстам и т. п.

Все даты по 31 октября 1917 г. приводятся по старому стилю, а с января 1918 г. по новому стилю.

В примечаниях приняты условные сокращения:

ГМТ — Государственный музей Л. Н. Толстого.

«Летописи», 2, 12 — «Государственный Литературный музей. Летописи. Книга вторая. Л. Н. Толстой, том II», М. 1938; «Государственный Литературный музей. Летописи. Книга двенадцатая. Л. Н. Толстой, том II», М. 1948.

ПТС, I, II — Письма Л. Н. Толстого, собранные и редактированные П. А. Сергеенко, изд. «Книга», 1911.

ПТСО — Новый сборник писем Л. Н. Толстого, собрал П. А. Сергеенко, под редакцией А. Е. Грузинского, изд. «Окто», М. 1912.

TT, I — «Толстой и о Толстом. Новые материалы», I, М. 1924.

ЯЗ — Д. П. Маковицкий, «Яснополянские записки» (рукопись).

ПИСЬМА 1907

* 1. М. А. Стаховичу.

1907 г. Января 1. Я. П.

Милый Мих[аил] Алекс[андрович],

Пожалуйста, скажите г-же Неклюдовой, что я ничего не имею против издания ее перевода и благодарю ее за внимание к моему рассказу.1

Теперь о вас: то, что вы пишете о себе, очень тронуло меня. Я привык смотреть на вас как на милого, симпатичного и чуткого мальчика и, простите меня, не могу не смотреть так же и теперь, несмотря на все ваши предводительства, думы и седую длинную бороду. Вот что, милый М[ихаил] А[лександрович] (хотел сказать, мальчик), на свете есть только одно нужное самому, всем людям и богу дело: жить по-божьи. Для людей же, как вы и каков я был в свое время, дело это получает другое значение и название: спасти душу. Так вот это дело, одно важное, одно радостное на свете предстоит вам, милый брат. Радостно это дело п[отому], ч[то] чем больше отдаешься ему, тем больше узнаешь в себе и сознаешь забытую, забитую, загаженную божественную, любящую душу, лучше к[отор]ой ничего нет и не может быть на свете. Для того же, чтобы узнать, сознать в себе эту спасенную душу, нужны самые простые даже не дела, а воздержание от дел. И тут-то я боюсь, что вы пренебрежете этими простыми делами, воздержаниями от дел, п[отому] ч[то] они покажутся вам слишком пошлыми. Les extrêmes se touchent.2 Эти самые простые и пошлые дела вместе с тем и самые великие, п[отому] ч[то] они делают самое великое дело для человека, открывают ему его самого. Дела эти самые простые: не пить вина, не грешить против 7-й зап[оведи]3 или жениться, не осуждать людей, не иметь вражды ни к кому (тушить ее в мыслях), не тратить чужих трудов (роскошь жизни), сказал бы, не есть мяса, если бы не боялся ridicul’a4 толстовства, не заботиться о славе людской, не бояться унижения. Всё это так ничтожно, не правда ли? Все последствия этого никому не видны, то ли дело успех в свете. Но попытайтесь и увидите, как сейчас же радость, радость внутренняя и ни с чем несравнимая всё больше и больше будет проникать вашу душу. Я знаю, что вы настолько любите меня, что сделаете усилие, чтобы не посмеяться над этим письмом, но сделайте еще усилие: скажите себе: а что как это правда? Душа есть у меня, и мне тяжело прислушиваться к ее требованиям, если они и слышны иногда. В самом деле, не погибает ли она? И нельзя ли в самом деле спасти ее? (Какое чудное понятие и выражение!) Ведь задушить ее совсем нельзя, несмотря ни на какие придуманные в нашем мире для этой цели приспособления. Задушить нельзя п[отому], ч[то] она божественна, но проснется она поздно, перед смертью, и вместо радости ее постепенного спасения будет только страдание раскаяния.

Я нездоров и слаб и одно время при писании этого письма почувствовал выступившие слезы, — так вы мне милы и жалки.

Да, милый друг, шутки шутками, а жизнь жизнью. И как это ни странно, я могу себе представить веселого, блестящего Мишу Стах[овича] живущим для одной достойной и свойственной человеку цели: быть лучше перед богом, спасти свою душу, и всей душой желаю этого.

Прощайте, целую вас.

Лев Толстой.

1 янв. 1907.

Да, если продолжать жить той жизнью, к[отор]ой вы живете (и мы все жили), жизнь кончается или вот-вот кончится — последний перегон; если же жить для души, то ваша жизнь только-только что начинается и такая хорошая, радостная, вечно молодая жизнь.

Михаил Александрович Стахович (1861—1923) — монархист и член первой и второй Государственной думы. В 90-х годах был уездным и губернским предводителем дворянства. См. т. 63, стр. 190 и 191.

Ответ на письмо М. А. Стаховича от 30 декабря 1906 г., в котором он от имени Екатерины Ивановны Неклюдовой просил Толстого разрешить ей перевести на французский язык рассказ «Молитва» (см. т. 40), а также сообщал о своем разочаровании в политической деятельности, которая, по его словам, «опошлила» его жизнь.

1 Был ли напечатан перевод Е. И. Неклюдовой, редакцией не установлено.

2 [Крайности сходятся.]

3 Седьмая заповедь Моисея: «Не прелюбодействуй».

4 [смешного]

В Ежедневник С. А. Толстой 1 января 1907 г. Л. Н. Толстым внесена запись: «Написал письмо Стаховичу (очень от души)».

* 2. О. К. Толстой.

1907 г. Января 1. Я. П.

Получил твое письмо, милая Оля, вместе с письмом Брукса и статьей. Статья исполнена неправды. Ничего подобного никогда не было и нет теперь, как я думаю. Есть сведения о том, что в голодающих местностях выпитого больше вина, чем обыкновенно.1 Вообще в этих заботах о голоде нашего брата есть большая доля humbug’a.2 Писать об этом я не могу.

Я вполне понимаю трудность твоего положения по отношению к сделанному тебе еще Машей запросу.3 Мое отношение к этому таково, что я решительно не имею никакого желания ни в ту, ни в другую сторону. Решение может быть только твое. Одно, что я позволю себе советовать тебе, это то, чтобы не руководиться в решении никакими посторонними соображениями о том, какое может оказать твое решение влияние на других людей, а руководиться только требованиями своей совести, т. е. требованиями вечного закона бога. Только тогда не раскаешься, какие бы ни были последствия.

Часто с любовью думаю о вас и жалею, что мало знаю про вас.

Я всё еще нездоров: очень упорный грипп — насморк и слабость.4 Понемногу занимаюсь, но еще плохо — в виде Кр[уга] чт[ения], закона божия для детей. Перед болезнью ко мне начали ходить крестьянские дети, и я с ними сделал 6 уроков. Очень было приятно.5

Прощайте, милые друзья. Целую вас.

Лев Толстой.

1 янв. 1907.

Печатается по копировальной книге № 7, л. 209.

Об Ольге Константиновне Толстой (1872—1951) см. т. 71, стр. 480.

С письмом от 9 января н. ст. 1907 г. О. К. Толстая прислала копию письма к ней квакера Эдмонта Райта Брукса (Brooks) и вырезку ив газеты «Tribune» со статьей самарского деятеля, члена земского объединенного комитета помощи голодающим, Н. Шишкова о голоде в Поволжье. Брукс, побывавший в России во время голода 1891—1892 гг. и тогда познакомившийся с Толстым, писал о желании квакеров принять участие в помощи голодающим и просил Толстого написать статью о голоде. В статье Н. Шишкова, датированной 18 декабря 1906 г., сообщалось об ужасах голода, начавшегося на юго-востоке России, о торговле голодающих татар своими детьми.

1 Эти сведения Толстой, вероятно, почерпнул из статьи «Продовольственная помощь и питейный доход» (подпись: Полтавец) — «Новое время» 1906, №№ 11061 и 11062 от 28 и 29 декабря.

2 [хвастовства.]

3 Мария Львовна Оболенская в 1906 г. спрашивала О. К. Толстую о возможности ее совместной жизни с А. Л. Толстым, с которым она фактически разошлась еще в 1903 г. См. письма №№ 112 и 196.