То же, что вы пишете об их собраниях и храме молчания и бодрствовании, есть то же, что было и есть у квакеров, и боюсь, что может выродиться в обряд. Вообще именно п[отому], ч[то] я высоко ценю веру и вытекающее из нее душевное состояние добролюбовцев и люблю и уважаю их, я считаю перед богом нужным высказать то, что думаю о них. Если я ошибаюсь, они по братской любви к людям простят мне, а если есть доля правды в моем мнении, то оно, мож[ет] б[ыть], пригодится им. Мне кажется, что они приписывают слишком большое значение отсутствию внешних форм, что в сущности невольно образует новую форму. А для исполнения воли бога и для блага людей нужно избегать всего того, что может разделять людей, а, напротив, искать того, что может соединять их. Соединяет же более всего людей не только теперь живущих, но и умерших и еще не рожденных, высказанное словом проявление в людях бога, сознание людьми своего божеств[енного] начала и вечного закона. — Если глупо бы было самому выдумывать логарифмы, то насколько глупее бы было ради своей обособленности не знать всего того, что сделали и делают лучшие люди человечества во всем мире и за несколько тысяч лет и не итти вперед в этом знании, а выдумывать и неясно, нескладно высказывать то, что за тысячи лет сказано так просто и ясно. А к этому самому приводят исключительные обряды бодрствования и нежелание знать книги. Как для успеха материального, хотя бы в земледелии, самое выгодное необходимое условие успеха есть общий труд, так еще больше это нужно для духовного дела. Общая духовная работа эта шла и идет теперь во всем человечестве, и среди браминов, и буддистов, и конфуц[ианцев], и магометан, и христиан всяких толков.
Все мы по мере сил работаем это духовное дело, все понемногу приближаемся к истинному познанию (в этом одном и смысл жизни), и все мы по слабостям нашим понемногу заблуждаемся. Но если мы работаем все вместе, то заблуждения наши понемногу исправляются. И потому дороже всего единение, искание единения и пренебрежение всем тем, что может разделять нас. На днях я переводил и переделывал для Детск[ого] Кр[уга] Чт[ения] изречения Кришны (браминского вочеловечившегося бога, до рож[дества] Хр[истова]).3 Прилагаю вам некоторые из них. Как же не радоваться тому, что можешь черпать из этого источника и можешь соединяться в боге с миллионами людей, живших за 10004 лет и живущих теперь? И как же не радоваться индусу, когда он прочтет стихи ев[ангедьского] послания Иоанна гл. III, 14, 16, и IV, 8, 12, 16—20? Как же людям не радоваться, что они могут, пользуясь тем, что все делают в этом деле, всё ближе и ближе подвигаться к познанию бога и к исполнению его закона? И надо пользоваться тем, что уже дано человечеству, и итти дальше, а не топтаться на месте, отыскивая не средства соединения себя с людьми, а отделения себя от них. Кроме того, всякое выделение себя от людей в кучку праведников, по-моему, грех. Пусть каждый живет по-божьи, как он понимает закон бога, и пусть другие отделяют его от себя, а не он сам.
В этом, мне кажется, ошибка Добр[олюбова] и его друзей,5 А мож[ет] б[ыть], я ошибаюсь. И если так, то прошу их простить меня.
В банке сказали, что они сами увидали ошибку в фамилии и исправили ее.6
Лев Толстой.
Печатается по копировальной книге № 7, лл. 362—365. Основания датировки — запись в Дневнике Толстого 7 июня 1907 г.: «Письмо от Суткового, и я написал ему о добролюбовцах»; в Записной книжке в тот же день: «Письмо Суткового. Отвечал» (т. 56, стр. 36 и 198).
Ответ на письмо Н. Г. Суткового от 1—3 июня 1907 г. с подробным описанием его встреч с последователями А. М. Добролюбова.
1 Иван Белоусов, последователь А. М. Добролюбова. Жил в с. Патровке Самарской губ. См. т. 76.
2 О сектанте Василии Кирилловиче Сютаеве (ум. 1892) см. т. 63, стр. 84.
3 См. прим. к письму № 41.
4 По смыслу надо читать: тысячи
5 В ЯЗ 8 июня 1907 г. записаны следующие слова Толстого: «Вот добролюбовцы, их около ста человек, высоконравственной жизни, но не могли воздержаться от обособленности, выделились кучкой праведников».
6 Толстой перевел Сутковому телеграфные деньги в Русский торгово-промышленный банк (см. письмо № 136). В переводе ошибочно была указана фамилия адресата: Сутковскому, вместо Сутковому, что задержало выдачу денег. Сутковой сообщал об этом в письме от 1—3 июня.
* 147. Н. Барнабовой.
1907 г. Июня 9. Я. П.
Я ничем не могу помочь вам, и, по правде сказать, если бы и мог, не старался бы сделать это, т[ак] к[ак] считаю гимназическое, так называемое, образование только вредным, а также и еще более курсы.
Лев Толстой.
Печатается по копировальной книге № 7, л. 365. Основание датировки: в копировальной книге письмо отпечатано среди писем от 9 июня.
Наталия Барнабова (р. 1891) — ученица пятого класса тифлисской женской гимназии, несколько раз обращалась к Толстому с просьбой помочь ей заплатить за право учения, иначе она будет исключена из гимназии. Первые два письма остались без ответа, на конверте третьего письма от 17 мая 1907 г. (почт, шт.) помета Толстого: Отказ. Пометы об ответе нет. 4 июня 1907 г. (почт, шт.) Барнабова вновь обратилась к Толстому. Она сообщала, что ей пришлось выйти из гимназии из-за отсутствия денег. «Теперь я самоучкой готовлюсь в Горийскую гимназию в седьмой класс… Я хочу скорей окончить курс и быть полезной как родным, так и родине. Мои планы широки, хочется поехать на курсы, продолжать учение, но удастся ли их осуществить». Просила оказать ей протекцию. Комментируемое письмо является ответом на это письмо.
* 148. В. Т. Галактионову.
1907 г. Июня 9. Я. П.
Получил ваше иисьмо и очень пожалел о вас, и не столько о тех муках, какие вы претерпели, сколько о том заблуждении, в каком находитесь.
«Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится». По письму вашему судя, вижу, что вы и ваши единомышленники впали в соблазн гордости.
Нам не нужно никакого нового мессии и никакого нового учения. Нам нужно только исполнять в смирении то учение, которое нам открыл Христос. Учение это очень просто и коротко. Оно всё в том, чтобы любить бога (т. е. добро и истину) и ближнего, как самого себя, поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобою. А потому я думаю, что всем нам нужно одно: в смирении сердца исполнять этот закон Христов и не заботиться о проповеди другим. Наша жизнь, если мы будем жить так, будет самой лучшей проповедью. А то мы все хотим учить других и впадаем в тот самый соблазн и грех, в который впали церковники.
Не нужно нам тоже вникать в книги ветхого завета, в псалмы Давида и т. п. Там всё иносказательно и неясно. У Христа же всё просто и понятно. Постараемся исполнять всё то, что сказано в Нагорной проповеди (V, VI, VII главы Матвея), и больше нам ничего не нужно. Предоставим богу дело распространения истины. Он лучше нас знает, как это сделать. Если человек придет ко мне и спросит, как я понимаю бога и его закон, я должен по совести ответить ему, как я понимаю. Но обходить людей, проповедуя им, что каждому из нас кажется истиной, это надо предоставить фарисеям и их наследникам. Не сетуйте на меня, любезный брат Василий Степанович,1 за то, что высказал вам. Сделал я это любя вас и ваших братьев и желая вам блага.
Любящий вас брат
Лев Толстой.
VI, 9
1907.
Печатается по копировальной книге № 7, лл. 366 и 367.
В копировальной книге начало письма не скопировалось и восстановлено рукой Ю. И. Игумновой. Отрывок впервые опубликован без указания адресата в журнале «Голос Толстого и Единение» 1919, 6, стр. 4.
