Литмир - Электронная Библиотека

30. М. Л. Оболенской.

1901 г. Февраля 15. Москва.

Теперь тебе надо поправляться, милая, милая моя Маша, что ты, по всей вероятности, так же как Таня,1 быстро сделаешь. Очень, очень радуюсь слышать, что ты переносила и переносишь свое тяжелое испытание твердо и хорошо. В этом всё, т. е. в этом только то, что мы можем делать из своей жизни. Остальное же всё делается не нами. В этом утешение и больше, чем утешение твое и дяди Сережи,2 и в этом все мы должны полагать нашу жизнь. Надеяться же никто не мешает, и я надеюсь за тебя и Колю, что через год ты родишь и забудешь всё, что было теперь. Целую тебя, Колю, Лизу — last not least.3

Л. T.

Датируется по содержанию. Впервые опубликовано по копии в «Современных записках» 1926, XXVII, стр. 260, с датой: «18 февраля 1901 г.».

Ответ на сообщение, что 12 февраля 1901 г. у М. Л. Оболенской родился мертвый мальчик.

1 У Татьяны Львовны Сухотиной родилась мертвая девочка 26 декабря 1900 г.

2 См. прим. к письму № 144.

3Дословный перевод: последнюю, но не меньшую.

* 31. П. И. Бирюкову.

1901 г. Февраля 19. Москва.

Милый друг Поша,

Спасибо за письмо и за карточку.1 Вы на меня сетуете, что я вам ничего не прислал в ваше издание, но я нарочно воздерживаюсь, п[отому] ч[то] это не то что неприятно будет Чертк[ову],2 но вредно его изданиям, к[оторым] не могу не желать успеха. Выгоды же никакой. Если же это доставит удовольствие вам, то удовольствие это едва ли хорошее. Раздвоение этих изданий вредит их успеху и вызывает недоумение у сочувствующих лиц и недоброжелательство.

Вы хотели прекратить свои издания, и я порадовался, — не п[отому], ч[то] они не хороши — напротив, они мне очень нравились, но п[отому], ч[то] прекращалось раздвоение и что-то недоброе между вами и Ч[ертковым]. Об изданиях, впрочем, ничего не знаю и не могу иметь мнения, но знаю одно, что несогласие между такими мне одинаково дорогими и одинаково полагающими жизнь в служении богу людьми, как вы и Ч[ертков], мне б[ыло] очень грустно. Но вы скажете: почему я выбираю Ч[ерткова], а не вас, — то ведь это потому, почему вы сделаете большее для Паши Ник[олаевны],3 чем для другой, не захотите обмануть ее ожидания, зная всё то, что она сделала для вас. То же и у меня с Ч[ертковым]. Не хочется и больно, зная всё, что он сделал и делает для собирания, уяснения, распространения моих мыслей, обмануть его ожидания.

У вас есть великое дело воспитания детей около вас.4 Положите все силы — вы и Паша — на это, и всё будет мало, будет не соответствовать важности того дела, к[оторое] вы делаете и к[оторое] может сложиться вокруг того ядра, к[оторое] уже образовалось. Прощайте и простите, целую вас и Пашу и детей.

Л. Т.

19 февр.

О Павле Ивановиче Бирюкове (1860—1931) см. т. 63, стр. 227—232

1 При письме от 25 февраля н. ст. 1901 г. Бирюков прислал фотографическую карточку своей семьи.

2 О разногласиях между П. И. Бирюковым, издававшим в Швейцарии журнал «Свободная мысль», и В. Г. Чертковым, руководившим в Англии издательством «Свободное слово», см. письмо Толстого к В. Г. Черткову от 19 февраля 1901 г., т. 88.

3 Павла Николаевна Бирюкова (р. 1867), с 1899 г. жена П. И. Бирюкова.

4 У Бирюкова воспитывались трое крестьянских детей из Костромской губернии и два сына Н. Н. Ге-младшего; в сентябре 1900 г. у Бирюковых родился сын Борис.

* 32. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1901 г. Февраля 19. Москва.

Москва, 19 февр. 1901.

Любезный друг Моод,

Я, разумеется, очень сожалею о том, что вы не сошлись с Ч[ертковым] в деле переводов и печатания, но более всего огорчаюсь тому, что такие люди, как вы и он, оба живущие не для своей личности, а для исполнения того дела, на кот[орое] мы посланы, не нашли того общего принципа, кот[орый] соединил бы вас в данном вопросе. Соображения, к[оторые] вы выставляете против F[ree] A[ge] P[ress] и за copyright, справедливы, но также справедливо и то соображение, что самый процесс издания должен сообразоваться с теми основами, кот[орые] проповедуются в изданиях. И я думаю, что последний довод важнее первых. Я думаю, что если вы не согласны с этим, то ваши и вашей жены прекрасные переводы того, что уже издано и дурно переведено, должны найти издателя. Если же нет, то все-таки и то, что вы намерены делать, мне очень приятно.

Мое отношение к этому делу такое: Ч[ертков] потратил так много и продолжает тратить любовного труда на правильное воспроизведение и распространение моих мыслей, кот[орые] он вполне и очень чутко понимает, что я только могу радоваться, имея такого посредника между собою и читателями. Главное же для меня то, что после всего потраченного им труда я не могу обмануть его ожидания и, вместо помощи ему, мешать его делу. Помощь же моя в его деле ограничивается тем, что я всё новое (если что будет) распространяю прежде всего через него, предоставляя потом всем, если это кому нужно, пользоваться этим как кто хочет.

Мне и очень жалко, что я и Ч[ертков] лишаемся вашей и вашей жены помощи, очень ценной и по знанию языков, и по добросовестности работы, и по одинаковому пониманию жизни, но меня больше всего огорчает то, что не я ли своей неакуратностью и переменами был причиной отвращения, полученного вами от этой работы. Пожалуйста, простите меня за это. Главное же, не приписывайте этому важности и не позволяйте мертвым делам нарушать живое общение с живыми людьми. Дружески жму руку вам и вашей милой жене.

Лев Толстой.

Печатается по фотокопии с автографа. Опубликовано в переводе на английский язык в книге Моода «The Life of Tolstoy. Later Years», London, 1910, стр. 571—572. Отрывок напечатан в статье В. И. Срезневского «Отражение в русском обществе отлучения Л. Н. Толстого от церкви» — ТП, 3, стр. 132—133.

Ответ на письма Эйльмера Моода от 3 и 19 февраля н. ст. 1901 г. по поводу английского полного собрания сочинений Толстого, осуществить которое предполагал издатель Грент Ричардс (см. прим. 4 к письму № 6). После свидания с В. Г. Чертковым Моод отказался от предложения Грента Ричардса; однако, не соглашаясь с отменой авторского права (copyright), проводимой издательством «Free Age Press», и не одобряя поведения Черткова, Моод отказался от сотрудничества и в этом издательстве. Поскольку все новые произведения Толстого впервые публиковались В. Г. Чертковым, Моод и его жена решили посвятить свои силы новым переводам произведений, ранее изданных в плохом переводе.

33. В. Г. Черткову от 19 февраля.

* 34. Коханенко.

1901 г. Февраля 20. Москва.

Любезный брат,

Вы мне задаете столько вопросов и такие важные, что ответить на них письмом нельзя. Что я думаю об этом, я писал в своих книжках. Прислать вам их не могу. Посылаю вам одну статейку и советую сделать то, что в ней говорится.

На все же ваши вопросы дам один главный ответ. Не верьте преданиям человеческим, не верьте чудесам. Чудес никогда не было и нет. Есть одно чудо: это то, что в человеке живет дух божий. В это одно надо верить и верить в то, что говорит каждому из нас живущий в нас дух божий. А говорит он то, что во всех нас один и тот же дух и нам в этой жизни надо соединяться любовью и что эта любовная жизнь не кончится с нашей смертью.

Лев Толстой.

20 февр. 1901.

Печатается по копировальной книге № 4, л. 24.

Письмо Коханенко, на которое отвечает Толстой, неизвестно. Биографические сведения об адресате также не найдены.

* 35. Д. А. Хилкову.

1901 г. Февраля 20. Москва.

Дмитрий Александрович,

Давно уже получил ваше письмо и хотел ответить на него, да всё нездоровится и такая слабость, что неспособен к писанию и уже давно ничего не пишу. Отвечать на ваши недоумения — чего вы не понимаете — не то что не хочу, а истинно не могу, п[отому] ч[то] не понимаю ваших недоумений. Одно могу сказать, что у меня составился взгляд на жизнь, внутренно связный и вполне меня удовлетворяющий, п[отому] ч[то] я никакого другого, более меня удовлетворяющего, не только не знаю, но и не могу себе представить, тем более, что взгляд этот совпадает с учениями лучших и имеющих наибольшее число последователей людей: браминов, Конфуция, Будды, Христа, и я с этим взглядом прожил спокойно и радостно сознательно больше 20 лет и с этим взглядом собираюсь радостно и сознательно умереть. Всякий, кто усваивает это мировоззрение, не только не попадает в противоречия, но, напротив, от окружающих его противоречий приходит к единству и ясности и простоте. Противоречия же, кот[орые] усматривают в нем люди, не усваивавшие этого мировоззрения, показывают только то, что они не понимают его, не умеют обращаться с ним, точно также, как люди, не знающие или не хотящие знать законов математики, усмотрят противоречие в том, что величина может уменьшаться от умножения или что -1 × -1 = +1, или что может быть Всё это противоречия для того, кто не знает или не хочет знать законов математики, и возражать на такого рода возражения нельзя. Можно только сожалеть, что возражающий тратит время и силы на такие возражения. Не думайте, чтобы, говоря так, я думал, что я не могу ошибаться. Я очень могу ошибаться и ошибаюсь часто, примером чему служит ваше верное замечание о статейке «Где выход», которая может человека, читавшего только эту статью и дурно расположенного, заставить думать, что я думаю, что всё спасение в отказах от военной службы. Статья эта ошибочна, п[отому] ч[то] выражает мои мысли. Но когда речь идет о непротивлении злу насилием и других основных положениях мировоззрен[ия], то я не могу о них рассуждать, а могу только просить интересующихся этими предметами усвоить понятия существующ[его] мировоззрения, к[оторое] я называю христианск[им], или составить свое, более связное, ясное, простое и отвечающее на все вопросы жизни. Вообще ваше письмо произвело на меня очень грустное впечатление, во-1-х п[отому], ч[то] в нем чувствуется недоброе отношение ко мне, а это всегда больно, особенно когда это ничем не заслужено, как в данном случае, а во-2-х, и главное (пожалуйста, простите меня и примите мои слова добро и снисходительно), вы страшно запутаны в своих взглядах и путаетесь всё дальше и дальше. Откиньте на время все соображения о прошедшем и будущем, все счеты с людьми, поставьте себя лицом к богу, вспомните, что здесь вам жить придется, жить только один раз, и спросите себя: то ли вы делаете и, главное, то ли вы думаете, что нужно.

17
{"b":"228529","o":1}