Пользуюсь правом, кот[орое] в вашем письме дает вопрос: что делать?, и скажу всё, что думаю. Христианину надо делать одно: искать царства небесн[ого] и правды его. Царство же небесное внутрь нас есть, т. е. следовать голосу истины (бога), кот[орый] говорит в нашем сердце, и бояться верить людям и постановлениям человеческим и в особенности не поддаваться той усиленной и усовершенствованной гипнотизации, кот[орая], сколько я знаю, доведена до высшей степе[ни] совершенства на Афоне. Если бы мы только помнили, что Хр[истос] запретил нам кого бы то ни было называть и признавать Отцом и Учителем и что всё различие учения Хр[иста] от других то, что оно устанавливает прямое — без посредников — отношение каждого человека с Отцом.

Простите, что, может быть, пишу вам неприятное. Письмо ваше мне было приятно. На все вопросы ваши буду отвечать.

Сочинения мои вам легче получить, чем мне. Адрес: England, Hants, Christchurch, Y. Tchertkoff.

Прощайте, не говорю: дай бог вам душевного спокойствия и радости, а говорю: сами возьмите и спокойствие и радость; они в нашей власти, если мы только скажем то, что различно говорил Христ[ос] по 3-м евангелиям: не моя воля да будет, но твоя (Лука), не то, чтò я хочу, а что ты хочешь (Марк), и не так, как я хочу, а как ты хочешь (Мф.). Тогда и спокойствие и радость.

Лев Толстой.

Печатается по копировальной книге № 4, лл. 3—4.

Константин Александрович Вяземский (1852—1903) — монах, с 1900 (?) г. — схимонах Афонского монастыря. См. т. 65, стр. 137.

Ответ на письмо от 11 января 1901 г., в котором Вяземский писал о своей неудовлетворенности жизнью в монастыре, о невежестве окружавших его монахов.

¹ Дьякон Пантелеймон, болгарин, по словам Вяземского, «интеллигентный человек», решивший стать монахом.

1901 г. Января 28. Москва.

Москва, 28 янв. 1901.

Николай Васильевич,

Извините, что не скоро ответил на ваше интересное письмо. Я хотел было подробно по существу ответить на содержание вашего письма, но теперь вижу, что у меня недостанет ни силы, ни времени сделать это, и потому постараюсь ответить на главное. Практически я не могу помочь делу, о к[отором] вы пишете. Я окружен такого рода делами: нынче иду к молодому человеку, избитому полицией в Москве так, что жизнь его в опасности, избитому п[отому], ч[то] он заступился за женщину, кот[орую] полицейские били на улице.¹ Вся жизнь, не только русская, но и европейская, кишит злодеяниями насилия (китайские,² африкан[ские]³ дела), совершаемыми одними людьми над другими. Спокойно смотреть на это нельзя и не должно. Нужно все силы жизни употреблять на борьбу с этим злом насилия. Но вопрос в том, как бороться? Вот тут-то и важно то учение, кот[орое] показывает, как не надо бороться, именно учение о непротивлении злу насилием, кот[орое] к стыду русской и других церквей было скрыто и к стыду русск[ой] печати было коварно и недобросовестно перетолковано в учение о том, что надо не противиться злу. Всё учение Христа, к[оторого] это составляет только часть, состоит в том, что вся жизнь человека должна состоять в борьбе со злом, что другого смысла в жизни нет, но только подчеркнута очевидная и простая истина, что не надо бороться глупым манером: тебя ударили и ты ударь, или, правительственные учреждения совершили злодеяния, — ищи у правительств[енных] учреждений наказания за эти злодеяния, т. е. чтобы они совершали новые злодеяния. Вот от этого предостерегает учение о непротивлении насилием. Если люди заперты железной дверью в неразрушимых стенах и их мучают, то я полагаю, что неразумно напирать плечами и руками на стены и дверь и призывать к этому товарищей, а надо найти или сделать ключ или инструмент для уничтожения замка и запоров. То же и в том насилии, в кот[ором] правительства держат людей. Люди останутся мучимыми и оскорбляемыми рабами до тех пор, пока будут напирать на стены и дверь, надеясь отпереть ее и не заботясь о том, чтобы найти или сделать ключ или отмычку.

Я считаю таким ключом изменение того ложного мировоззрения, грубо церковного или грубо матерьялистического, в которых в обоих правительство поддерживает и воспитывает людей, и уяснение для себя и распространение среди людей мировоззрения религиозного, христианского, не позволяющего людям участвовать в правительстве в виде ли чиновников, получающих от него деньги, собранные с народа, или в виде солдат или генералов. Знаю, что правительство всеми средствами преследует и будет преследовать таких людей. Но, во-1-х, преследование в этой области духовной гораздо труднее, чем во всякой другой, во-2-х, если бы человеку и пришлось пострадать за это, то он будет знать, что он страдает за важное, самое нужное для людей дело и что страдания его не пройдут бесследно для успеха его дела. Всё зло оттого, что люди озверены и озверяемы правительством (с помощью главной духовенства), и потому просить у озверенного правительства защиты против озверенных людей или самому делаться участником правительства, т. е. насилия, совершенно бесполезно. Одно, что можно и должно делать, по моему мнению, это то, чтобы стараться внести свет, — не культуры внешней, — а религиозного просвещения вместо религиозного мрака, старательно прививаемого людям, в общество людей, как среди взрослых, так и среди детей.

Правда, очень бы было хорошо, если бы можно бы было, узнав про насилие, угнетение, мучения одних людей другими, пожаловаться на это имеющим власть добрым, справедливым людям, или, по крайней мере, огласив эти поступки, вызвать негодование всех. Но ведь ничего этого нельзя: добрых и справедливых людей, имеющих власть, нету, оглашение, если бы и было возможно, не вызывает негодования, п[отому] ч[то] совершители этих поступков и потворщики их суть высшие чины и по своему положению пользуются всеобщим уважением. Что бы было хоть в вашем деле, если бы сделалось всё, что вы желаете: были бы наказаны виновники, и дело получило бы полную гласность? — было бы только то, что насильники, совершающие такие дела, постарались бы впредь делать то же самое более осторожно и лучше скрывать следы.

Что делать с вашими бумагами? Простите, если письмо мое не отвечает тому, что вы от меня ждали.

Лев Толстой.

Если бы вы захотели напечатать об этом деле в русск[ом] издании за границей, то вот адрес издателя «Свободн[ого] Слова»: England, Hants, Christchurch, V. Tchertkoff.

Печатается по копировальной книге № 4, лл. 5—8. Отрывок опубликован в статье А. И. Шифмана «Лев Толстой о колониальном разбое» — «Известия Акад. наук СССР. Отделение литературы и языка», 1952, т. XI, вып. 6, стр. 525.

Николай Васильевич Скарятин (р. 1850) — врач. Дополнительными сведениями о нем и о деле, с которым он обращался к Толстому и к А. Ф. Кони, редакция не располагает.

¹ Александр Петрович Накашидзе. См. письмо № 14, прим. 2.

² Речь идет о борьбе европейских империалистов за раздел Китая на сферы влияния. См. статью Толстого «К китайскому народу», т. 34.

³ Имеется в виду англо-бурская война. См. т. 72, письмо № 214.

1901 г. Января 28. Москва.

Андрей Емельянович,

Слово «напрасно» есть позднейшая вставка, что признано всеми исследователями текста Нового Завета. В английской пересмотренной и исправленной учеными и теологами библии слово это выпущено. Если же бы даже оно не было вставлено, то и тогда я бы все-таки считал, что лучше никогда не гневаться, чем не гневаться только, когда нет для этого повода.

Лев Толстой.

Москва.

28 января 1901.