Судя по тому, что автограф письма хранится в АТ и по тому, что в «Новом, времени» оно опубликовано не было, письмо это осталось неотправленным.

1898 г. Сентября 2. Я. П.

Предложение Маркса приму к сведению.¹ На исключ[ительное] право не согласен.² Решение окончательное могу дать по получении известий из-за границы, кот[орых] до сих пор не имею. Очень благодарю за хлопоты.

Л. Толстой.

На обороте: Петербург. Н. Г. Молоствову, Ковенский пер., д. 11, кв. 5.

Датируется на основании почтовых штемпелей.

Николай Германович Молоствов (1871—1910) — биограф Толстого. См. о нем в т. 70.

¹ Редактор-издатель журнала «Нива» Адольф Федорович Маркс. О нем см. в письме № 279. Телеграмма Молоствова с предложением Маркса относительно условий печатания «Воскресения» в «Ниве» неизвестна. О переговорах с Марксом и историю печатания романа «Воскресение» см. в т. 33.

² Предоставление исключительного права определяло величину гонорара за печатание. Толстой отказался от предоставления кому бы то ни было исключительного права, ограничившись предоставлением права первого печатания. См. письма №№ 279 и 280.

1898 г. Сентября 9. Я. П.

Дорогой Александр Михайлович,

Последнее письмо ваше очень огорчило меня и уничтожило во мне весь интерес к вашей работе. Доказывать невозможность чудес нельзя, доказывать это значит доказывать, что мы разумные существа и что законы разума для нас обязательны, т. е. доказывать то, без чего наши рассуждения не обязательны для нас. Вера в чудеса — простите меня — есть некоторое болезненное состояние, ко[торое] нельзя опровергать, как нельзя опровергать болезнь. Мне чудеса не только странны и непонятны, но они мне, — думаю, что и всем людям, — совершенно ненужны. Они многому могут помешать, но помочь ничему не могут.

Что ваш план соединения с духоборами? Я бы очень желал этого для вас. Для этого нужно подать прошение мин[истру] вн[утренних] д[ел]. Я, кажется, писал вам об этом.

Дело переселения духоб[оров] теперь вот в каком положении. Часть их, 1100 душ, уже на о[строве] Кипре. Там с ними Бирюков. Можно бы было селиться и там, хотя условия не очень хороши, но англ[ийское] правительство потребовало большого обеспечения за каждое переселяющееся лицо — около 200 р[ублей]. А потому предпочтительнее выселение в Канаду, где находятся теперь 2 духоб[ора] с семьями и наш и их друг англич[анин] Моод. Туда же должны ехать на днях еще 100 душ. Условия в Канаде очень хороши, но переезд очень дорог — около 100 р[ублей] на душу. Нужно на всех много денег, и по смете недостает около 150 т[ысяч]. Надеемся, что деньги эти найдутся. Принимаем меры, чтобы нашлись.

Напишите о себе, что вы решите, и не разлюбите меня за высказанное мною откровенное мнение. Я же искренно подписываюсь:

Любящий вас

Лев Толстой.

9 сент.

Год в дате определяется содержанием письма.

Ответ на письмо Бодянского от 17 августа (почт. шт.), в котором Бодянский отвечал на заданный ему Толстым вопрос об его отношении к «чудесам» (см. письмо № 207).

1898 г. Сентября 9. Я. П.

Письмо ваше давно лежит у меня в числе писем, кот[орые] мне хочется и считаю нужным ответить.

Цель жизни людей есть, и очень определенная, кроме продолжения рода. Если бы не было этой цели, то не было бы и продолжения рода, как ни один хозяин не стал бы разводить животных, к[оторые] ни на что не нужны. Цель — вся последняя цель, скрыта от нас, как и не может быть иначе для того ограниченного разума, к[оторым] мы обладаем. Но вполне ясно для нас то, чего хочет от нас хозяин: та ближайшая цель, к к[оторой] мы стремимся. Цель эта, — как говорит нам высшая мудрость людская, наш разум, и опыт, и наше чувство, есть приближение всё к большему и большему совершенству всего существующего. Средство для этого есть единение всех существ, достигаемое для каждого отдельного лица устранением всего того, что мешает единению и увеличению в себе любви.

Судя по вашему письму, вы человек умный и горячий (искренний), советую вам попытаться жить для этой цели, — поставить себе эту цель главным двигателем жизни, и вы из опыта узнаете, справедливо ли то, что я говорю вам.

Помоги вам бог.

Лев Толстой.

9 сент.

Печатается по копировальной книге № 1, лл. 238—239. Год определяется по положению оттиска письма в копировальной книге.

Письмо без обращения. В копировальной книге адресат не указан. Можно, однако, предположить, что письмо это адресовано в Цюрих, Генриху Штаубу («молодому философу», как он называет себя в письме) в ответ на его письмо от 25 апреля с вопросами о смысле жизни.

1898 г. Сентября 11. Я. П.

Тимофей Михайлович,

Напрасно ты думаешь, что книга твоя переводом испорчена. Вероятно, тебе дурно ее перевели. В ней переведено всё самое существенное, и если что пропущено, то только то, что могло не привлечь, а оттолкнуть читателя.

Переведена же она на французский язык прекрасно и читается очень хорошо.

Вновь печатать и добавлять и не станут, да и незачем. В том виде, в каком она есть, книга делает и сделает свое дело, т. е. распространит между людьми сознание их греха и укажет им средства его искупить. —

От души желаю тебе душевного спокойствия и в жизни и в встрече близко уже предстоящей нам смерти, т. е. уничтожения нашего тела и перехода нашего духа в другое состояние.

Любящий тебя брат

Лев Толстой.

11 сент. 98.

Впервые опубликовано в газете «Речь» 1912, № 38 от 9 февраля.

Тимофей Михайлович Бондарев (1828—1898) — крестьянин, сектант-субботник, сосланный в Минусинский уезд; автор книги «Торжество земледельца, или трудолюбие и тунеядство» с предисловием Толстого. См. о нем в т. 63, стр. 277—278.

Ответ на письмо Бондарева от 15 августа, в котором Бондарев писал по поводу перевода его книги на французский язык (см. т. 63, стр. 334). Ознакомившись с ней в обратном переводе с французского языка на русский, сделанный кем-то по его просьбе, Бондарев нашел, что книга испорчена, и просил Толстого отправить во Францию полный текст статьи для нового перевода.

1898 г. Сентября 9—17? Я. П.

Спасибо тебе, милый Сережа, за твою готовность служить делу духоб[оров], и я знаю, — и мне. Я очень ценю это и постоянно радуюсь, как вспомню о тебе. Если ты и не будешь так определенно полезен, как ты бы хотел, поездка твоя, я думаю, будет иметь невидимые, но значительные последствия. Очень хотелось бы, чтоб тебе было хорошо, и почему-то надеюсь, что это будет. Если же ты недоволен [не]определенностью, то вот тебе самое определенное дело: выяснить (в Париже или Лондоне у издательских фирм), сколько дадут за две повести,¹ почем за слово или букву, и на каких условиях, и сколько вперед денег, и когда все? — Прощай пока, у нас все здоровы и благополучны.