¹ Л. Л. Толстой.

1885 г. Февраля 1. Я. П.

Пятница, 11 часовъ вечера Ясн[ая] По[ляна].

Въ Тулѣ, куда я ѣздилъ нынче, получилъ твои два унылыя писѣма.¹ — И не знаю, что писать и что отвѣчать. Всю дорогу ѣхалъ, думалъ о томъ, чтò написать, и передумалъ десятки писемъ, и теперь сидѣлъ долго надъ письмомъ, — не знаю, чтò писать, — всего боюсь. Какъ ужасно тяжело жить безъ любви, и еще тяжелѣ[е] умирать. Я, когда одинъ, всегда, яснѣе, живѣе представляю себѣ смерть, о к[оторой] думаю всегда, и когда я представилъ себѣ, что умру не въ любви, то стало страшно. А въ любви только можно жить счастливо и не видать, какъ умрешь. Здоровье мое физически очень хорошо. Урусова тоже. Женѣ его² я телеграфировалъ и писалъ. Цѣлую тебя и дѣтей. Чтобы они написали.

Л.

Говорю я про отсутствіе любви не съ моей стороны. Я, не переставая, думаю о тебѣ, люблю и жалѣю — и чувствую непреодолимую враждебность, и отъ того не могу ничего писать, кромѣ того, что мнѣ больно.

На конверте: Москва. Хамовники. Домъ Гр. Толстаго. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой в ПЖ, стр. 249, с пропуском последних шестнадцати слов. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 2 февраля 1885; Москва. 2 февраля 1885» и пометы Толстого: «пятница, 11 часов вечера».

¹ Эти письма не сохранились.

² Кн. Марья Сергеевна Урусова, рожд. Мальцева.

1885 г. Февраля 2. Я. П.

Получилъ нынче утромъ, — пятницу, твое письмо послѣднее.¹ Оно по лучше, можетъ быть, и я по лучше; но оно уменьшило мою тоску по тебѣ. — Я провелъ весь день дома — писалъ, читалъ и тихо сидѣлъ и думалъ. Вечеромъ прошелъ на деревню къ Николаю Ермилину² усовѣщивать его въ долгѣ, отъ к[отораго] онъ отрекается, и къ Костюшкѣ,³ и Ганѣ⁴ воровкѣ. Вотъ несчастное существо, затравленное людьми и потому озлившееся — одна съ 3-мя дѣтьми.

Много еще было впечатлѣній бѣдности и страданій. Я ихъ вижу всегда и вездѣ, но въ деревнѣ легче видѣть. Здѣсь видишь все до конца. И видишь и причину, и средство. И я люблю, не то, что люблю, a мнѣ хорошо, когда я ясно вижу свое положеніе среди другихъ людей.

Потому, что ты написала о Гаршинѣ,⁵ я не жалѣю, что не видалъ его. Да и вообще я такъ много принужденъ видѣть людей въ Москвѣ, что чѣмъ меньше, тѣмъ легче. Мнѣ всегда кажется, что я совсѣмъ не нуженъ имъ. —

Читаю я Elliot’а Felix Holt.⁶ Превосходное сочиненіе. Я читалъ его, но когда былъ очень глупъ, и совсѣмъ забылъ. Вотъ вещь, к[оторую] бы надо перевести, если она не переведена. Танѣ бы работа. Я еще не кончилъ и боюсь, что конецъ испортитъ. Это мнѣ далъ братъ Сережа. Передай ему, что все правда, что онъ говорилъ мнѣ про эту книгу, — все тамъ есть. Второй разъ я изъ деревни хвалю книги его рекомендации.⁷ —

Лежитъ передо мной записка вдовы, к[оторая] нынче была у меня. У ней нѣтъ дома, нѣтъ земли, — мужъ ея б[ылъ] солдата въ Грумантской⁸ казармѣ. Она осталась вдовой 32 лѣтъ съ 8-ю дѣтьми, — старшей 11 лѣтъ. — Когда я сталъ записывать, то долго не могъ понять — оказалось, одна двойня. Поручикъ⁹ далъ ей уголъ на зиму.

Завтра я поѣду въ Тулу и постараюсь, что можно, сдѣлать для нея.

Везу это письмо на Козловку — и съ трепетомъ открою твое. Что твое здоровье? Тебѣ очень нехорошо по письмамъ. Что Миша¹⁰ и весь домъ?

Я вчера сожалѣлъ о нелюбовности нашей временной. Слѣдствіе этой нелюбовности не ясность взаимныхъ желаній. Я тебѣ говорилъ, что если ты хочешь, чтобъ я вернулся, то напиши мнѣ, и я сейчасъ пріѣду, и не черезъ силу, а съ истинной радостью, что тебѣ могу сдѣлать желаемое. А ты ничего не пишешь, или какъ то неопредѣленно.

Прощай, душа моя, цѣлую тебя и дѣтей.

Л.

Урусовъ гораздо лучше, чѣмъ въ Москвѣ. Ему надо беречься, и онъ бережется, но я вижу, какъ, бережась такимъ образомъ, онъ можетъ прожить долго.

Сейчасъ въ Козловкѣ получилъ твое доброе вполнѣ письмо¹¹ и уѣзжаю спокоенъ и счастливъ домой. Ты зовешь, и потому я пріѣду въ понедѣльникъ;¹² —

На конверте: Москва. Хамовники, домъ Гр. Толстаго. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 249—251. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 3 февраля. 1885: Москва. 3 февраля 1885». Слова письма: «Нынче утром — пятницу» — ошибочны: Толстой писал в субботу 2 февраля.

¹ Письма этого не сохранилось.

² Николай Ермилович Зябрев.

³ Константин Николаевич Зябрев.

⁴ Жена работника Григорья Ивановича.

⁵ Всеволод Михайлович Гаршин (1855—1888), беллетрист. О его приезде к Толстым в яснополянский дом см. Илья Толстой, «Мои воспоминания» М. 1914, стр. 155. О знакомстве Толстого с Гаршиным идет речь в главе XV книги Ильи Толстого. Гаршину и Толстому посвящена статья С. Н. Дурылина в № 5 «Звеньев».

⁶ Джордж Элиот (Мария Анна Эванс) (1819—1880), английская писательница. Ее повесть на политические темы «Felix Holt» появилась в 1866 г. В Яснополянской библиотеке сохранился экземпляр «Felix Holt» с пометами Толстого, в издании Leipzig. В. Tauchnitz 1867. 2 тома.

⁷ Первый раз Толстой хвалил книгу Gustave Droz «Tristesses et sourires» 1884. См. письмо от 28 января 1884 г., № 258.

⁸ Грумонт — деревня в трех верстах от Ясной поляны.

⁹ Франц Иванович Баратынский, казенный лесничий.

¹⁰ Михаил Львович Толстой.

¹¹ Письмо не сохранилось.

¹² 4 февраля.

1885 г. Февраля 19. Москва.

Маша¹ послала письмо прежде, чѣмъ мы свидѣлись. У насъ всѣ здоровы, кромѣ M-me Seuron, и у меня гриппъ усилился. Я не выхожу. Несмотря на то, много работалъ вчера, еще и вечеромъ. Вечеръ сидѣли одни, и въ 12 все потушили. Кланяйся милымъ Кузминскимъ² и пиши.

Л. Толстой.

На обороте открытки: Петербургъ. Невскій. 75. А. М. Кузминскому для передачи С. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Открытое письмо. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 252. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Москва. 20 февраля. 1885; С. Петербург. 21 февраля 1885» и датировки следующего письма. В ПЖ датировано 21 февраля.

¹ Мария Львовна Толстая.

² Семья Т. А. и A. M. Кузминских, у которых остановилась С. А. Толстая, поехавшая с дочерью в Петербург.

С. А. Толстая писала в ответ (письмо не датировано): «Мне очень грустно, что ты нездоров, милый Левочка, если б знала, что тебе будет хуже, то не поехала бы. Пожалуйста, берегись, не выходи и не застудись. О madame Seuron могу сказать, что мне ее сердечно жаль, но что у ней перемежающаяся лихорадка, которую я бы вылечила в три дня, за это головой ручаюсь» (ПСТ, стр. 293).

1885 г. Февраля 20. Москва.