Думаю о тебѣ безпрестанно и съ самой хорошей любовью.
Что милая Таня не напишетъ мнѣ еще и про себя, и про тебя, и про мальчиковъ.
Цѣлую очень ихъ всѣхъ.
До свиданья, душенька.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые отрывок из письма опубликован в «Литературном наследстве», 19—21, стр. 705— 706. Полностью публикуется впервые. Датируется на основании фразы письма: «Нынче свадьба у Болхина». Свадьба эта, как бывшая накануне дня написания письма, описана Толстым в следующем письме от 31 октября.
1 Степан Михайлович Пелагеюшкин (1812—1885), в настоящее время семья Пелагеюшкиных переменила фамилию на Полины.
2 Тит Иванович Пелагеюшкин (1867—1932), служил у С. Н. Толстого, впоследствии у С. Л. Толстого.
3 Может быть, разумеется «Сергиевский», т. е. из Сергиевского, торгового села к югу от Ясной поляны.
4 Павел Игнатьевич Фролков.
5 Игнат Савостьянович Макарычев или Макаров (1848—1897), брат Василия Собашника. Жена Игната — Прасковья Никитична (р. 1853 г.). Свекровь — Александра Фокина (р. 1824 г.).
6 П. И. Фролков.
7 Павел Петрович Арбузов, брат С. П. Арбузова, — учил Толстого сапожному мастерству.
8 Деревня в 10 верстах от Ясной поляны.
9 Сергей Григорьевич Болхин (р. 1859 г.), жена его — Пелагея Васильевна, сын Григорья Ильича (р. 1836 г.), брат Андриана Григорьевича, яснополянский крестьянин.
10 П. И. Фролков.
11 Ганя — жена работника Григория Ивановича из Бегичевки, который ее бросил и ушел в Тулу; она поселилась на квартире Павла Шинтякова. Ганя на базар уходила пешком, а возвращалась пьяная на лошади и привозила воз ворованного добра. См. С. Арбузов, «Гр. Л. Н. Толстой». М. 1904, гл. VIII — «Золотая Ганя». Песня такова: «Ганя золотая, ходит по торгу хватая, чекменями, кафтанами, веретьями и шлеями».
12 Д. Ф. Виноградов.
13 От 28 октября, начинающееся словами: «Здоровье мое гораздо лучше, хоть боль всё не проходит».
14 С. А. Толстая писала 28 октября: «Начала сегодня принимать кали-бромати; ты скажешь, что я люблю лечиться, а я думаю, что если есть хоть малейшая надежда быть здоровой, то я не имею права не делать всего, что возможно для этого». В ответ на предостережения Толстого С. А. Толстая писала 31 октября: «Что ты так огорчился о кали-бромати? я, пожалуй, не стану принимать, мне безразлично; но я боюсь больше болезни моего истерического состояния: это самое мое постыдное воспоминание, хотя я и не виновата в нем» (ПСТ, стр. 269 и 274).
281.
1884 г. Октября 31. Я. П.
Кажется, что это то последнее письмо, о кот[оромъ] ты пишешь. Нынче получилъ твое хорошее письмо.1 Спалъ дурно, — мыши мѣшаютъ. Хоть онъ и сѣдой мышь,2 a пренепріятно, когда цыпляетъ когтями по одѣялу.
Порубилъ дровъ, поработалъ порядочно и пошелъ ходить по шоссе, къ церкви, тамъ сватьба на 3-хъ парахъ съ колоколами. Сергѣй Болхинъ3 въ поддевкѣ и платкѣ, съ глупымъ лицомъ; молодцоватая и веселая Полька4 въ ковровомъ платкѣ; поѣзжане выпившіе, и нѣмой улыбающійся, правитъ парой и сидитъ бочкомъ. Оттуда пошелъ къ Бибикову5 узнать про Сережу бр[ата], к[отораго] мнѣ очень хочется видѣть. Посидѣлъ у него и пришелъ домой; съѣлъ прекрасный обѣдъ Мар[ьи] Аф[анасьевны], написалъ нѣсколько писемъ,6 распорядился съ Филипомъ, к[оторый] ѣдетъ завтра въ Тулу, и вотъ пишу тебѣ рано, п[отому] ч[то] либо Сережа пріѣдетъ ко мнѣ, либо я поѣду къ нему къ Бибикову.
Завтра буду укладываться.
Странно я провелъ это время — не весело, не дурно и не безполезно. Впрочемъ, ты лучше знаешь и узнаешь. — Можетъ быть, еще припишу, а теперь надо выдумывать. Какъ хорошо, что тебѣ лучше, и какъ дурно, что ты ѣздишь. —
Цѣлую тебя и всѣхъ дѣтей.
На конверте: Москва. Хамовники. Графинѣ С. А. Толстой, свой домъ.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 233—234. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 1 ноября. 1884; Москва. 1 ноября. 1884». В ПЖ датировано 1 ноября.
1 От 29 октября. В нем С. А. Толстая писала: «Ты мне пишешь, что я не зову тебя? Ах, Левочка…… Мне иногда во всех отношениях невыразимо тяжело без тебя. Но я задалась мыслью исполнять свой долг по отношению к тебе, как к писателю, как к человеку, нуждающемуся в свободе прежде всего, и потому ничего от тебя не требую» (стр. 272).
2 Подчеркнутые слова — обычные выражения старой Агафьи Михайловны.
3 Сергей Григорьевич Болхин.
4 Пелагея Васильевна, рожд. Цветкова, вышедшая замуж за Сергея Болхина.
5 Александр Николаевич Бибиков был председателем Крапивенской земской управы, С. Н. Толстой был одновременно уездным предводителем дворянства в Крапивне.
6 Одно из них — В. Г. Черткову, см. т. 85 настоящего издания, стр. 110; другие — неизвестны.
282.
1884 г. Декабря 7. Козловка.
Сейчасъ пріѣхалъ благополучно на Козловку. Михаило1 меня встрѣтилъ и сказалъ, что въ конторѣ топлено съ тѣхъ поръ, какъ пріѣхалъ Власъ.2
О постели не знаю, но скорѣе лягу на деревянномъ диванѣ, чѣмъ на холодной постели, такъ что ты не безпокойся. Шубы я не взялъ, п[отому] ч[то] обуза, а тутъ есть кафтанъ. И если придется застать холода, то возьму тулупъ. Ѣхалъ скучно, да и самъ невеселъ, — невеселъ безъ всякихъ причинъ, — физически ослапъ и въ меланхоліи легкой, а то быть унылымъ не отчего, когда думаю о всѣхъ, то радуюсь. Теперь только буду безпокоиться и пока, вѣроятно, не долго пробуду. На ванна деревенской жизни мнѣ стала необходима. — Ну вотъ, цѣлую тебя и всѣхъ дѣтей и особенно Таню.3 Пишите, коли кому не скучно.
Т.
На конверте: Москва. Хамовники. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой въ своемъ домѣ.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 234—235. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 8 декабря 1884; Москва. 8 декабря 1884». В ПЖ датировано 8 декабря.
1 Михаил Филиппович Егоров (р. 1862 г.), сын Филиппа Родионовича и Евлампии Федотовой. См. прим. 1 следующего письма.
2 Влас Анисимович Воробьев, дворник.
3 С. А. Толстая писала 10 декабря: «Таня, которую ты так особенно целуешь, вся ушла с ушами в свой костюм. Только и разговору, только и мысли, увы! Я ей сказала: «напиши папа». Она говорит: «я только могу ему свой костюм описать». И ей, видно, грустно, что она такая раба своей мечты о костюме, но не может иначе» (ПСТ, стр. 283).
С. А. Толстая писала в ответ 8 декабря: «Получила твое письмецо с Козловки и очень тронута была, что так скоро написал и уведомил меня о приезде. Конечно, деревенская ванна тебе нужна, и теперь, как этот перелом разлуки сделался, я спокойнее смотрю на эту необходимость, и мне не досадно, не тоскливо, и только одно желание, чтоб всё было благополучно» (стр. 277).
283.
1884 г. Декабря 8. Я. П.
Провелъ прекрасный день. Теперь 6 часовъ вечера. Вчера, когда вышелъ и сѣлъ въ сани и поѣхалъ по глубокому, рыхлому въ полъ-аршина (выпалъ въ ночь) снѣгу, въ этой тишинѣ, мягкости1 и съ прелестнымъ зимнимъ звѣзднымъ небомъ надъ головой, съ симпатичнымъ Мишей,2 испыталъ чувство, похожее на восторгъ, особенно послѣ вагона съ курящей помѣщицей въ браслетах, жидкомъ докторомъ, перироющимъ3 о томъ, что нужно казнить, съ какой то пьяной ужасной бабой въ разорванномъ атласномъ салопѣ, безчувственно лежавшей на лавкѣ и опустившейся тутъ же, и съ господиномъ съ бутылкой въ чемоданѣ, и съ студентомъ в pince-nez, и съ кондукторомъ, толкавшимъ меня въ спину, п[отому] ч[то] я въ полушубкѣ. Послѣ всего этаго Оріонъ,4 сиріусъ4 надъ Засѣкой, пухлый, беззвучный снѣгъ, добрая лошадь, и добрый Миша, и добрый воздухъ, и добрый Богъ. Въ конторѣ топлено, но мнѣ показалось угарно (воображеніе). Я сначала хотѣлъ еще протопить, потомъ, раздумалъ. Поговорилъ и попилъ чай съ Филипомъ (у него все очень хорошо и онъ старается). Потомъ пришла Аг[афья] Мих[айловна], Миша въ 2-мъ часу легъ на печку, какъ онъ былъ, снялъ сапоги, положилъ шубу подъ голова и тотчасъ же заснулъ; а я, боясь угару, просидѣлъ до 3-хъ. Читалъ Будду,5 и чтеніе было серьезное. Потомъ спалъ однимъ глазомъ, прислушиваясь къ угару, к[отораго] не было. Часу въ 5-мъ, было совсѣмъ темно, я свиснулъ, чтобы перебить полухрапъ Михаилы. Онъ почмокалъ губами, поглядѣлъ въ окно, ему показалось, что свѣтаетъ, и тотчасъ слѣзъ, надѣлъ сапоги, шубу и пошелъ убирать лошадей и ѣхать въ Тулу. Онъ все это передѣлалъ и вернулся въ 2 часа изъ Тулы съ покупками веселый бодрый <и> здо[ровый]. Мнѣ пріятно и полезно это видѣть. Я проспалъ до 10. Пришла Мар[ья] Аф[анасьевна]. Какъ мнѣ ни мало надо — это малое ужасно много. Пошли въ тотъ домъ, забрали вещи разныя; потомъ хватился я яицъ. Хотѣли посылать, я пошелъ самъ на деревню. Я шелъ и думалъ: мы говоримъ, что намъ мало надо, но намъ, мнѣ такъ много надо, что если только не брать всего этаго, не замѣчая и воображая, что это такъ само собою, то станетъ совѣстно. Я шелъ покупать для себя яйца и мнѣ было совѣстно. Я прошелъ къ Ѳокан[овымъ]6 у нихъ нѣтъ. Прошелъ къ Власу. Мать его7 все также лежитъ. Я сказалъ ей: праздникъ тебѣ веселѣй. Она сказала: «Нѣтъ, хуже. Если хорошей человѣкъ, я рада, а то хуже». — Власъ досталъ мнѣ яицъ, и я насовалъ ихъ въ карманъ, и вмѣсто того, чтобы дать ихъ Влас[овой] матери, пошелъ ихъ жрать. — Послѣ завтрака сѣлъ за статью и немного подвинулъ; но пришелъ наниматься въ прикащики солдатъ, бывшій каптенармусъ; я ему, было, холодно отказалъ, но онъ сказалъ мнѣ, что онъ мой бывшій ученикъ первой школы — Семка Богучаровскій.8 Это одинъ изъ лучшихъ мальчиковъ былъ. И теперь хорошій, кажется, человѣкъ Я узналъ въ этомъ солдатскомъ лицѣ того бутуса, очень умнаго мальчугана въ веснушкахъ, съ доброй, доброй улыбкой, и довольно долго поговорилъ съ нимъ. Потомъ, чтобы погрѣться, покололъ дровъ и пошелъ къ Бибикову. Снѣгу пропасть, и дорожки не протоптаны. На деревнѣ Матвей Егоровъ9 окликнулъ меня (уже смеркалось) и подошелъ покалякать — объ лошадяхъ украденныхъ, о томъ, какой это грѣхъ у меня украсть, — льстивыя рѣчи. Я спросилъ, какія это двѣ лошади стоятъу него у двери? А это, говоритъ, племянница изъ Телятинокъ, у ней лошадь стала, такъ вотъ я свою заложу, ее довезу. Я говорю: подвези и меня, и пошелъ. На горѣ меня догнала баба, двѣ дѣвочки и два мальчика, и сзади ставшая лошадь. Я сѣлъ къ нимъ въ сани. Баба стала разсказывать про свою несчастную участь, — хлѣба нѣтъ, три дѣвочки, одна грудная (я, чай, накричалась безъ меня, и сама чуть не замерзла); ѣздила къ матери на Бароломку,10 не дастъ ли денегъ на хлѣбъ; а у отца, онъ сторожъ въ лѣсу, украли дрова и вычли 3 р[убля]. Такъ ни съ чѣмъ и ворочается, да еще лошадь стала, чуть не замерзла, падала лошадь 3 раза. Баба плачется, a дѣвочки и мальчики (это ясенскіе сѣли прокатиться), хохочатъ, шумятъ и то и дѣло ломаютъ вѣтки и подгоняютъ лошадь. Она и за санями не идетъ. — Дорога ужасно тяжелая, непроѣзжанная, подъ кручь Кочака. Лошадь сзади совсѣмъ стала. Мнѣ было пріятно, что я имъ помогъ, и главное лошади. Она старая, худая, и пройдетъ шаговъ 100 и станетъ, и сколько ни бьютъ ее ребята, не двигается. Я взялся за лошадь и подружился съ ней, и безъ боя довелъ ее до Телятинокъ. Тамъ я вошелъ въ избу, чтобъ посмотрѣть, какъ они живутъ. Живутъ чисто и лучше, чѣмъ плакалась баба. Ребята играютъ въ карты, дѣвочка крошечная пѣсни поетъ. — Мать пришла и тотчасъ хотѣла бѣжать за грудной Парашкой.11 Парашка эта была у сосѣдки. A сосѣдка сама пришла. Сосѣдка эта Марѳа, Матвѣя Егорова.12 У нея свой ребенокъ, и она цѣлый день кормила эту Парашку. Онѣ пошли за Парашкой, а я съ дѣвочками и мальчиками поѣхалъ домой, а то мужикъ хотѣлъ провожать ихъ. Дѣвочки, одна Авдотьи вдовы дочь,13 другая Зорина;14 мальчикъ одинъ Зоринъ,15 другой Николая Ермилова.16 Пошелъ снѣгъ и темно стало, и мои товарищи стали робѣть и храбриться, особенно Грушка, Авдотьина дочь. Лица я ея не видалъ, но голосъ и говоръ пѣвучій, и складный, и бойкій, какъ у матери. Когда она била лошадь, я ей говорю: сама старая будешь. Нѣтъ, я старая не буду никогда. Такъ все маленькой и буду. А умрешь? — Это не знаю, а старой никогда не буду. Тутъ, когда мы поѣхали подъ гору, онѣ стали поминать про волковъ и про пыль (метель), и все вѣшки на дорогѣ смотрѣли. Я говорю: вотъ насъ занесетъ снѣгомъ, мы повернемъ сани, сядемъ подъ нихъ и будемъ сказки сказывать. — А студено будетъ мы руками будемъ хлопать. И всѣ хохочутъ.
