Вы говорите, что правильно понятый эгоизмъ — это благо всѣхъ, что не можетъ вполнѣ наслаждаться своимъ счастьемъ человѣкъ, если общество страдаетъ, что будущее желательное общество должно быть построено на трудѣ и солидарности всѣхъ. Все это совершенно справедливо, но достигается это только религіознымъ чувствомъ, основа котораго есть любовь, а никакъ не насиліемъ, которое одно мѣшаетъ установленію такого общества.

Для того же, чтобы народъ могъ освободиться отъ того насилія, которое онъ по волѣ властвующихъ производитъ самъ надъ собой, нужно, чтобы среди народа установилась соотвѣтствующая времени религія, признающая одинаковое божественное начало во всѣхъ людяхъ и потому не допускающая возможности насилія человѣка надъ человѣкомъ. О томъ же, какъ народъ устроится, когда онъ освободится отъ насилія, подумаетъ онъ самъ, когда освобожденіе это совершится, и безъ помощи ученыхъ профессоровъ найдетъ то устройство, которое ему свойственно и нужно.

Такъ какъ мысли, высказываемыя вами, раздѣляются очень многими людьми нашего времени, то, посылая вамъ свой отвѣтъ, я одновременно отдаю его въ печать, о чемъ васъ и увѣдомляю.

Левъ Толстой.

Возражать на это положеніе совершенно излишне, такъ какъ та мысль, которую вы называете истиной, во 1-хъ не истина, а совершенная фантазія, а во 2-хъ никакъ не можетъ даже какъ фантазія войти въ голову всѣхъ людей.

Умъ человѣческій придумываетъ абсолютную монархію, монархію конституционную, республику демократическую, но до сихъ поръ всѣ эти придуманныя человѣческимъ умомъ формы общежитія не удовлетворяют людей и продолжаютъ быть средствами угнетенія и развращенія большинства меньшинствомъ. Такъ это происходитъ вездѣ и въ Персіи и въ Турцiи и въ Англіи и Германіи, и Франціи и Америкѣ, вездѣ⁵⁴ существуетъ устройство не то, которое придумываютъ люди, а то, которое устанавливается той партіей, которая заставляетъ силою народъ принять предлагаемое, скорѣе предписываемое ему устройство.

Только повальнымъ суевѣріемъ, болѣе нелѣпымъ чѣмъ церковное суевѣріе <Богородицы, причастія и т. п.>, пpo которое написаны горы книгъ богословскихъ о томъ, чего нѣтъ и не можетъ быть, можно объяснить то удивительное суевѣріе, при которомъ горы книгъ написаны и пишатся разными Марксами, Жоресами, Каутскими и др. о томъ, какъ надо устроить общество людей, не перестающее и не могущее перестать насиловать другъ друга, но при которомъ никому не приходитъ въ голову казалось бы естественно долженствующій прежде всего притти вопросъ о томъ, какъ имъ согласить всѣхъ людей (что очевидно невозможно, потому что каждый считаетъ одного себя въ истинѣ) или уничтожить насиліе.

И потому ясно, что уничтожиться насиліе можетъ только при неучастіи ни въ какомъ насиліи.

А достигнуто это можетъ быть только однимъ средствомъ: тѣмъ, чтобы люди считали извѣстныя нравственныя требованія выше всѣхъ другихъ выгодъ, соображеній личныхъ или общихъ, и чтобы такимъ требованіемъ было давно уже сознанное человѣчествомъ признаніе того, что, не говоря уже о томъ, что всѣ люди связаны естественнымъ влеченіемъ другъ къ другу, ни одинъ человѣкъ не можетъ, не имѣетъ право лишить жизни своего ближняго — убивать. Насиліе же всегда включаетъ въ себя при противленіи насиловаемаго убійство.

Для того чтобы не было насилія, нужно только то, чтобы всѣ люди признали то, что нельзя, не должно убивать ближняго или дѣлать то, что можетъ привести къ убійству. Казалось бы легко и просто это. Казалось бы люди уже давно знаютъ, что нельзя, не должно убивать, а между тѣмъ это самое продолжаетъ дѣлаться и дѣлаться въ ужасныхъ размѣрахъ.

Отчего это? А оттого, что у людей нѣтъ религіи. Только религія можетъ заставить людей, всегда при всѣхъ возможныхъ условіяхъ, не дѣлать того, что они считаютъ дурнымъ. Вы спрашиваете меня, что я разумѣю подъ религіей. Хотя я это много и много разъ излагалъ въ моихъ писаніяхъ, повторю здѣсь то, что я разумѣю подъ словомъ «религія». Религія есть установленное человѣкомъ свое духовное отношеніе ко всему внѣ его существующему и вытекающее изъ этого установленнаго отношенія руководство поведенія — поступковъ, распадающихся на два рѣзко, рѣзко противуположныхъ рода: на поступки добрые, хорошіе, долженствующіе всегда при всѣхъ условіяхъ быть исполняемыми, и на поступки злые, дурные, никогда не долженствующіе быть совершаемыми.

Если у человѣка нѣтъ другого, установленнаго ко всему внѣ его существующему другого отношенія, какъ то, что все матерьяльно существующее и не имѣетъ никакой связи ясно, что вытекающее изъ этого отношенія руководство поведенія состоитъ въ томъ, чтобы пользоваться какъ можно большимъ для себя благомъ, то такой человѣкъ будетъ употреблять насиліе и убійство, когда найдетъ это для себя выгоднымъ. Человѣкъ же, признающій свое духовное отношеніе къ всему внѣ его существа, неизбѣжно изъ этого отношенія выводитъ руководство поведенія, требующаго отъ него всегда безъ малѣйшаго исключенія исполненіе требованія своего религіознаго сознания, не могущаго допустить насилія надъ своимъ ближнимъ и нераздѣльнаго съ насиліемъ убійства.

Пожалуйста не подумайте, что я высказанные вами <взгляды,> мысли объясняю суевѣріемъ съ тѣмъ чтобы непріятно уколоть васъ. Я <называю основанія вашихъ мыслей суевѣріемъ,> дѣлаю это только потому, что не могу иначе объяснить высказываніе такихъ странныхъ мыслей, какъ тѣ, которыя вы высказываете, такимъ <очевидно>⁵⁵ умнымъ и⁵⁶ искренно желающимъ добра человѣкомъ, какимъ вы являетесь въ вашемъ письмѣ. И суевѣріе это не ваше одно, а свойственно всѣмъ такъ называемымъ научнымъ теоретикамъ, экономистамъ и политикамъ.

А какъ только дѣло въ насиліи, то такъ не можетъ быть рѣчи о разумномъ, справедливомъ устройствѣ. И потому люди, не одержимые суевѣріемъ <монархическимъ, республиканскимъ, соціалистическимъ, анархическимъ> устроенія впередъ жизни человѣческихъ обществъ, не могутъ не видѣть того, что препятствіе освобожденію рабочаго народа отъ порабощенія никакъ не въ теоріи будущаго устройства общества людей, а въ настоящихъ условіяхъ жизни людей, производящихъ то удивительное явленіе, что большинство народа по волѣ меньшинства насилуетъ само себя, приводя себя въ подчиненное и угнетенное состояніе.

Вы спрашиваете меня, что я разумѣю подъ религіей: Подъ религіей я разумѣю установленное человѣкомъ свое духовное отношеніе ко всему внѣ его существующему и выведенное изъ этого установленнаго отношенія руководство поведенія — поступковъ. Человѣкъ нерелигіозный, не установившiй никакого отношенія ко всему внѣшнему міру кромѣ того, что все существующее существуетъ для его блага (эгоизмъ), никогда не будетъ въ силахъ воздержаться отъ насилія, когда оно ему выгодно. И потому для людей безъ религіи нѣтъ выхода изъ теперешняго бѣдственнаго положенія. Выходъ этотъ возможенъ только для людей религіозныхъ, признающихъ какъ въ себѣ, такъ и во всѣхъ другихъ людяхъ божественное начало, влекущее ихъ ко взаимной любви и потому ни въ какомъ случаѣ не допускающее употребленія насилія противъ себѣ подобнаго, какъ бы выгодно оно для него ни было и какъ бы невыгодно не было воздержаніе отъ него.

Обыкновенно говорятъ, что хорошо бы было, если бы всѣ вдругъ перестали насиловать и стали руководиться любовью, но когда это только единицы, то они только пострадаютъ и не измѣнятъ ничего. Говорятъ это люди, не знающіе или не понимающіе значенія религіи. Сущность религіознаго сознанія и дѣятельности состоитъ главное въ томъ, что религіозный человѣкъ (исполняя требованія своей души) поступаетъ такъ или иначе и воздерживается отъ того или иного поступка не потому, что онъ расчитываетъ на выгодныя или невыгодныя для себя или для другихъ послѣдствія отъ своего поступка или воздержанія, но потому, что онъ иначе поступить не можетъ, хотя бы поступокъ его или воздержаніе отъ него угрожали ему всякими бѣдствіями.