Мы переглянулись. Все это было неожиданно и странно. Мы ожидали всего, чего угодно, но только не этого… Будка и его компания в роли благородных рыцарей, борцов за справедливость?! Все это было очень похоже на обман. Но для чего им нас обманывать? Ведь в самом деле, доказать, что они взяли часы, мы не могли. И они имели полную возможность их присвоить. Теперь же мы можем свободно заявить в милицию, раз они сами сказали… Значит, Будка правда хочет нам помочь?

На срочном совещании, которое мы провели во дворе, было решено, что я и Ява идем на встречу с врагами к Музкомедии, а Валька бежит на студию и объясняет все Максиму Валерьяновичу, — ведь он даже не знает, куда мы подевались. После этого мы с Явой поехали домой — до матча оставалось еще много времени и можно было пообедать.

Дядя встретил нас веселым возгласом:

— Хлопцы, держитесь, сейчас я вам скажу одну вещь! — Он сиял. — Как вы думаете, куда мы сегодня идем? Не знаете? Так я вам скажу — на фут-бол! «Динамо» (Киев) — «Торпедо» (Москва). Важнейший матч сезона! Решается судьба первенства страны! Я вижу, вы растерялись… Еще бы! В своей Васюковке вы никогда такого в жизни не увидите… Или, может быть, вы недовольны? А? Может, не хотите идти на стадион? А?

— Это для тебя, болельщика, событие! А они нормальные люди, — подала голос из кухни тетя. — Верно я говорю?

— Нормальный человек не может не любить футбол! — отрезал дядя.

— Конечно, мы с радостью… Футбол! Ну да! А как же! — наконец проговорил я, опомнившись.

— Сектор «А»! Лучшие места! — сказал с гордостью дядя, вынимая из кармана билеты.

— Ого! — радостно сказал я.

…И до обеда, и во время обеда, и после обеда я ломал голову, как сделать, чтоб билеты на футбол у нас были, а дяди не было. Насколько билеты нам были нужны (чтоб не зависеть от врагов), настолько дядя был нам не нужен — он мог все только испортить.

Я долго крутился около дяди, как муха вокруг меда. Наконец решился:

— Дядя, вы, пожалуйста, дайте нам билеты, мы раньше пойдем…

— А почему не вместе? — удивился дядя.

— Да… нас ждут… — И я замялся, уставившись глазами в пол.

Дядя окинул нас лукавым взглядом, усмехнулся и подморгнул:

— Та-ак… Ясно. А не рано вы, хлопцы, начали… А?

Мы дипломатично промолчали.

— Что ж… прекрасно. Нате билеты… Только смотрите… там такое творится…

Троллейбус уже трогался. И только мы вскочили, как двери за нами хлопнули и он поехал. Людей было полным-полно. Мы стояли на нижней ступеньке, уткнувшись носами в чьи-то брезентовые брюки. Чтобы отвернуть свои носы, мы притиснулись спинами к дверям. Но тут где-то вверху послышалось сказанное в микрофон: «Улица Ивана Кудри». Троллейбус остановился. Двери открылись, и мы уже думали, что сейчас выпадем. Ан нет! Снаружи так поднажали, что мы были подняты и втиснуты в глубь троллейбуса. Зажатые людьми, мы висели, не касаясь ногами пола. Ой-ой-ой!.. Ай-ай-ай!.. Лучше пешком ходить, чем так ездить!

Веселая кондукторша, примостившаяся где-то под потолком троллейбуса, все время выкрикивала:

— Кто забыл взять билетики? Я к вашим услугам! Я вот тут. Будьте добреньки, обратите на меня внимание. Молодой человек в берете, не отворачивайтесь! Я буду обижаться! А вы, мужчина, уступили бы старушке местечко… Кто еще забыл взять билетики? Будьте добреньки! Сегодня билеты стоят ох как дешево! Всего четыре копейки… Будьте добреньки!..

Мы старались не смотреть на кондукторшу. Нам совсем не хотелось ехать без билетов, но для этого нам нужно было взять деньги в зубы еще до посадки. А сейчас лезть за ними в карман и думать было нечего. Куда там! И рукой ворохнуть не сможешь. Так и ехали мы «зайцами» поневоле…

Несмотря на тесноту, настроение у людей было радостное. Они все время весело переговаривались с кондукторшей и между собой. По отдельным возгласам, таким, как: «Ух и накладем мы сегодня торпедовцам!», «Смотри, чтоб нам не наклали», «А я вам говорю: Борилевич не меньше трех штук забьет!» — мы поняли, что большинство пассажиров ехало на футбол.

На предпоследней остановке у Октябрьской больницы нас вынесли из троллейбуса, и мы очутились в бурном людском потоке, который тек мимо Дворца спорта к Центральному стадиону.

Неожиданно человек, который шел перед нами, метнулся в сторону к воротам, где толпилась какая-то группа людей. Толкая друг друга, они склонились над кем-то. Сперва показалось, что кого-то бьют. Но когда мы пробились туда, то увидели, что в центре стоит бабуся и торгует семечками. Она очень спешила, насыпала неполные стаканы и все время воровато оглядывалась. Потом вдруг подхватила свою кошелку и засеменила по улице. А все, кто был вокруг нее, как пчелиный рой, не распадаясь, перекатились за ней следом в другую подворотню. Мы переглянулись: что за диковина?! (Только потом уж дядя объяснил, в чем дело. Оказалось, что без семечек киевляне футбола себе не представляют, хотя в обычные дни семечек почти не лузгают. А в день футбольного матча за два часа болельщики вылузгивают целые вагоны подсолнухов. И очень засоряют стадион. Поэтому милиция не разрешает продавать семечки у стадиона. А торговки со всех киевских базаров собираются к стадиону нелегально и в подъездах и подворотнях торгуют своим недозволенным товаром. Они хорошо изучили календарь игр и не пропускают ни одной. А некоторые бабуси даже заделались болельщицами. Распродав семечки, они идут с порожними корзинами на стадион и там хриплыми, базарными голосами кричат на футболистов.)

Пробираясь к Музкомедии, мы не переставали удивляться, чего это люди устроили такую кучу малу так рано — еще целых сорок минут до начала. А все бегут и толкаются, как будто уже началось!

Мы думали, что нам придется ждать Будку и его братию. Мы немного перестарались и пришли на десять минут раньше. Но вдруг я услышал над самым ухом пронзительный свист и голос Будки:

— Они уже тут!

И в тот же миг нас окружила знакомая ватага хлопцев. Но теперь на их лицах не было угрозы, а только любопытство.

— Так, — озабоченно проговорил Будка, роясь в кармане. — Вот вам билеты… Нет, нет, денег не надо, мы угощаем. — И он предостерегающе выставил вперед руку, хотя мы совсем не собирались давать ему денег. Наверно, эти слова были заранее обдуманы и рассчитаны, как жест благородства.

— Спасибо, — с подчеркнутой вежливостью сказал я, — но билеты у нас есть, — и вытащил из кармана билеты.

В компании кто-то хихикнул. Будка съежился, но, видно, решил не сдаваться.

— А ну покажь! Может, какие-нибудь входные… Гм… Сектор «А»! Ну, тогда конечно… Нам еще лучше, мы их сейчас загоним в момент! — И он неожиданно громко крикнул: — Кому билеты?!

Миг — и Будка исчез из наших глаз: десятки жаждущих навалились на него. Это были те несчастные, с расстроенными лицами, которых мы встречали на каждом шагу на пути к стадиону. Все они жалобно спрашивали, как побирушки:

— Нет лишнего билетика?

— Нет лишнего?

— У кого лишний билет?

Те, кто имел билеты, гордо и независимо проходили мимо них, толкая и наступая им на ноги.

…Через полминуты мы наконец снова увидели Будку — он был такой встрепанный, как будто его били.

— Продавать билеты на футбол — все равно что под трамвай кидаться, — криво усмехаясь, сказал он и махнул рукой. — Идем на стадион! А то еще и на свои места не попадем.

— А когда же… о том деле поговорить? — спросил я.

— Потом, потом! После матча. Встретимся на этом месте…

Спорить было бесполезно.

Наверно, легче перейти границу какой-нибудь маленькой страны, чем без билета попасть на стадион в Киеве. Раз пять проверяли у нас билеты, пока мы добрались до нашего сектора «А»…

Когда мы сели, на поле футболисты уже стукали мячи. Но мы знали, что это еще не игра, а только разминка. Мячей было много, на каждого футболиста не меньше чем по одному, и бедные вратари суетились в воротах, как мыши, загнанные в угол, то и дело пропуская «штуки».