Вот почему так далеко от успешных опытов в аквариумах до подводных ферм.

Много трудов затратит Нина Мокрецова, пока найдет оптимальный режим размножения трепанга. Но еще больше трудов потребует переход от лабораторных условий к природным. Мы очень мало еще знаем породившее нас море…

Но для охраны существующих стад морских животных найденные закономерности взаиморасположения и воспроизводства уже сегодня играют исключительную роль. Раскрыв эту тайну природы, человек получил как бы руководство к лову. И руководство это надо неукоснительно соблюдать. Иначе беда. Иначе океан быстро оскудеет.

Последнее десятилетие действует и совершенствуется сложная система мер по охране запасов и упорядочению промысла краба. Вот важнейшие из них: 1) строгое соблюдение установленного размера вылова, 2) запрет лова в южной части Хайрюзовского района, 3) обязательный выпуск самок и молоди из сетей.

Все это очень правильно, но отнюдь не достаточно и, к сожалению, не всегда эффективно. Первый пункт должен обеспечить равномерность добычи взрослых самцов. Здесь более или менее все в порядке. Вопрос лишь в том, насколько правильна плановая цифра. Пункт второй «защищает» самок в местах максимального вылупления личинок. Это необходимая, но тоже лишь минимальная мера. Минимальная потому, что защищает только самок и молодь, тогда как в защите нуждаются и молодые самцы. А они, к сожалению, покидают заповедный район, не достигнув еще минимального промыслового размера. За границами же района они могут легко попасть в сеть. Можно возразить, правда, что в этом случае они подпадают под защиту пункта № 3. Но этого недостаточно, так как даже при наличии строгих правил могут быть потери. Надо переходить на добычу ловушками.

Нужны селективные орудия лова, которые бы «сами» отличали кондиционных крабов от непромысловых. Даже такая простейшая вещь, как сеть с толстой нитью, смогла бы принести здесь неоценимую пользу. Ведь молодому крабу гораздо легче уйти из нее самому. Конечно, такие сети не выход из положения. Необходимо разработать качественно иные методы и орудия лова. Лишь тогда три пункта сумеют защитить крабов от постепенного истребления.

Наконец, еще одно. Кроме камчатского краба, в дальневосточных морях обитают и другие виды: краб-стригун, волосатый, голубой. Они не менее вкусны, чем камчатский краб. Просто в них меньше пищевых частей, и лов их более сложен. Естественно, что добыча таких крабов менее выгодна. Но это ведь не причина игнорировать запасы некамчатского краба. А так оно и происходит.

Пора понять, что мгновенная грошовая выгода со временем оборачивается огромными убытками.

Мы оставляем Копакабану уже под вечер. Одеваясь, я обнаружил присосавшегося к ноге клеща.

— Непостижимо! — сказал я Володе. — Мы же несколько раз погружались!

— Они такие цепкие… А может, его принесло ветром с сопки. Ну, нам пора.

Я в последний раз напился воды из «колодца», который вырыли прямо в песке — стекающие с сопки воды, встречая подпор океана, скапливаются под песчаной подушкой, — и мы полезли на сопку. Володя, как всегда, шел быстро, сосредоточенно думая о каких-то своих делах. А я поминутно оборачивался, чтобы еще раз взглянуть на бухту. Я знал, что скорее всего уже никогда не увижу ее. Завтра мне предстояло возвратиться во Владивосток, откуда раз в день ходит катер на остров Попов. И на Путятин не худо бы съездить… Вряд ли я так скоро опять попаду сюда. Но, даже если попаду, разве можно позволить себе роскошь возвращаться на круги своя, когда есть столько других, еще невиданных, властно манящих к себе мест. Курилы, Командоры, Южный Сахалин — да мало ли!

Почему нам свойственно привязываться к мимолетному, глупо грустить о преходящем? Мы и сами-то не вечны, а хотим где-то остаться почти навечно! И не в одном месте, а в нескольких сразу. Это ужасно нелогично. Мы не делаем выбора. Всей душой хотим быть сразу везде и всегда, хотя отлично знаем, как это смешно и нелепо. Но нам совсем не смешно. Нам очень грустно. И мы долго смотрим на то, что покидаем, словно хотим унести в себе нематериальный отпечаток всего. И чем совершеннее окружающая красота, тем грустнее становится. Ну, бросай, бросай в море монетки, как будто это тебе хоть чем-нибудь может помочь.

А тут по упавшему стволу шныряет парочка дымчатых, в коричневую полоску бурундучков. Словно приглашают сыграть с ними в прятки. Вспорхнул золотой с зеленым фазан. И совсем розовые на закате олени что-то такое насвистывают тебе.

— Ну ладно…

Когда мы, уже миновав столовую и лаборатории, поднимались на свою сопку, Володя указал мне на стоявший на дороге «газик».

— Секретарь райкома приехал. Это по вашу душу. Будет разговор.

— А откуда он узнал?

— Я ему позвонил.

На сопке нас действительно ожидал немолодой, но, как говорится, в самом соку мужчина, поджарый, с красным, обветренным лицом и выгоревшими волосами.

Потом в бунгало состоялся разговор «под чилима».

— Значит, план такой, — сказал секретарь, — завтра вы прибываете ко мне в Краскино, и мы отправляемся в Посьет. Потом переночуем и с утра поедем по району, до самой границы.

— Спасибо, Александр Ильич, это очень заманчиво, но меня ждут на острове Попов.

— А чего ты там не видал, на Попова? Рыбокомбинат? Так у нас их здесь много. И в Посьете и тут, рядом.

Действительно, с того берега бухты доносилась музыка. На рыбокомбинате справляли День рыбака. Александр Ильич приехал прямо оттуда.

— Не в том дело. На Попова приступают к изучению воспроизводства морских продуктов…

— Они там только приступают, а мы уже делаем. В Посьете есть лаборатория ТИНРО. Все и посмотрим.

— Да, ТИНРО там давно работает. Хотя и без особого успеха, — сказал Нейфах. — Ведь в плане института искусственное разведение какой-то там мидии занимает скромное место.

— Вот. Он знает, — оживился Александр Ильич, — мы же были там в тот год. Вас тоже прошу поехать с нами, — обратился он к Нейфаху. — Ты, конечно, само собой, поедешь, — кивнул он Володе.

— Я завтра хотел начать с ежами…

— Да подождут твои ежи! Разве они быстро ходят или плавают? Сидят ведь на месте.

Нейфах, таким образом, был обезврежен.

— Мне некого оставить вместо себя на станции, — покачал головой Володя. — Мой заместитель уехал, а…

— Зато приехал твой начальник, Васьковский. Он и останется. Мы уже обо всем договорились.

— Совершенно верно. Здравствуйте, — сказал Виталий Евгеньевич, раздвигая дверь бунгало.

— Значит, все устроилось? — Александр Ильич прищурился, и веселая хитрость так и брызнула из глаз.

— Как будто у тебя когда-нибудь что-то не устраивалось, — проворчал Нейфах, выбирая себе чилим покрупнее.

— А уж чилимами угостим тебя, Александр Александрович, каких ты и не видел. С ладонь!

— Ну, уговорились? — теперь он обращался только ко мне.

— Я бы всей душой, но… Так много надо еще увидеть.

— Где же еще смотреть, как не у нас, в Хасанском районе? Во-первых, олени. Одного молодняка 170 тысяч голов. А сколько пантачей? Кроме того, норка. Белая, черная, каштановая. Это ж красота, норка! Я уж не говорю про море. Недаром они здесь свою станцию построили. Знали, где строить, хитрецы. Через год-другой ее и не узнаешь. Вон новый корпус построили.

— Окна застеклить не можем, — сказал Володя, — стекла нет.

— После поездки обсудим это дело, — кивнул ему Александр Ильич. — Будет стекло.

— Вот теперь у меня есть все основания ехать, — рассмеялся Володя.

— Я считаю, что тебе просто необходимо ехать, — сказал Васьковский.

— Значит, море. — Александр Ильич гнул свою линию. — У нас условия просто уникальные. Одна беда — людей не хватает. Считаем каждую семью. И строительство ведем медленнее, чем хотелось бы. Вот даже пришлось поставить корабль, «Азия» называется, на прикол под общежитие. Много надо строить. Порт в бухте Славянка для международной торговли и здесь, в Троице, нужна стоянка судов на сто. Незамерзающая же глубоководная бухта. Судоремонтный завод нужен, техникум для подготовки кадров, плавучий док для современных кораблей. Все это у нас запланировано. Двести километров берега в Хасанском районе. Надо осваивать. Завод по сушке кальмара уже строится. Такой сушеный полуфабрикат не теряет своих качеств, и приготовить его легко. Будем выпускать в красивых целлофановых мешочках, как жареную картошку у вас в Москве. А то, я погляжу, замороженный кальмар не очень покупают.