Артиша составляла список лекарств, которые подходили к концу. Высунув кончик языка от усердия, она торопливо царапала гусиным пером по бумаге, чтобы не забыть ни одного снадобья, заказанного хворыми соседями. Окрестные хутора и даже горожане нередко прибегали к ее целительским способностям, лечась и покупая лекарства. Слава о девушке – лекарке давно убежала за пределы «Белого ястреба». Закончив со списком, она взяла лютню и принялась наигрывать недавно выученную мелодию, на которую Рика уже написала слова. Песенка была о внезапной страсти юноши и девушки из далекой старины. Боги, как водится, рассердились на них за дерзкую любовь смертной и одного из них, и разлучили, убив девушку. Артише нравился конец песни, когда парень отдал свою божественность, чтобы воскресить любимую.
– Вэл, небось, и пальцем ради меня не пошевельнет, – проворчала Артиша, допев последний куплет. – Вот вроде парень как парень. Любит, целует, небо под ноги постелить готов... но как только речь заходит об этих проклятых Призраках – меняется на глазах. Приворожил его этот жуткий клан. Мало им Вейзмир крови попортил.
Она в сердцах бросила лютню на лавку и встала, чтобы идти спать. На пороге ее остановил Вэл.
– Привет, милая, – легко коснулся он ее щеки поцелуем. – Иди сюда.
И схватил, чтобы привычно покружить. Артиша сердито вырвалась, чуть не уронив в кадку с водой лист. Вэл подхватил его в последний момент.
– Тьфу на тебя. Я так старалась, песню переписывала! И вообще! Я устала и не в настроении. Я спать хочу!
– Пойдешь со мной во флигель? Сегодня ночую у вас, завтра надо коней подковать, Дарк просил. Торговцы ваши приехали на таких лошадях, что смотреть страшно. Где только взяли?
– Хорошо, – неохотно согласилась Артиша. – Только не приставай ко мне с разговорами. Я устала.
– Что-то случилось? – встревожился чуткий Вэл. – Тебе плохо? Что произошло?
– Ничего. Просто за Рику переволновалась. Она сегодня под дождь попала, я боялась, что заболеет.
– Рика? А что она делала на улице в такую погоду? – удивился кузнец. – Что такого срочного выгнало ее под дождь?
– Да так... – мысленно спохватилась Артиша. – Мы поссорились, и она убежала к озеру. Ты ж знаешь, это у нее привычное средство успокоения. А тут гроза. Пока добежала домой – промокла насквозь. Может, баня поможет...
– Вы топили? – оживился Вэл. – Я тогда пойду искупаюсь. Надеюсь, она еще не остыла. Холодно, я замерз, если честно. Захвати во флигель что-нибудь перекусить, ладно? И квасу. Я быстро.
Поставив принесенное на маленький чурбачок – столик, Артиша присела на край лежанки и задумалась. Вэл был одним из немногих, кто беспрепятственно мог гулять по всему дому. Правда, он этим правом никогда не пользовался, но следовало подстраховаться. Комнату отца надо запирать на ключ, решила девушка. Вейзмир не обидится, он понятливый. Вэл, конечно, не выдаст, не до такой же степени он предан Призракам, чтобы предать любимую девушку. Знает ведь, что ее за сокрытие беглеца по головке не погладят. Но все равно. Рисковать не надо. Пиво делает болтунами даже самых верных. Мало ли.
Вэл осторожно прикрыл дверь и задвинул засов. Тряхнув мокрыми волосами, он фыркнул, сдувая попавшую на нос каплю, и восхищенно уставился на любимую. В свете свечи глаза ее казались черными, а волосы золотились червонным оттенком. Вэл на мгновение забыл, как дышать, залюбовавшись Артишей. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Одним шагом преодолев расстояние между ними, Вэл схватил ее в объятия и крепко сжал, безмолвно прося о перемирии в эту ночь. О запрете на «опасные» темы – Призраки, война, будущее. О том, чтобы было только сейчас и здесь. И ничего больше. И никого. Улыбнувшись, Артиша кивнула. Вэл даже не удивился – откуда она знает? Он привык, что любимая видит его насквозь.
Свеча погасла, словно ее выключили...
Три следующих дня не отличались друг от друга – домашние хлопоты, старые и новые постояльцы, семейные посиделки на кухне и ожидание приезда Сигмара, который предупредил, что обязательно будет участвовать в Китежской ярмарке. Изменилось только одно: в комнате Ульфа появился опальный Вейзмир. Девушки старались лишний раз не бегать наверх, чтобы не вызвать подозрений. Просто Ульф стал питаться у себя в комнате, и еду относили наверх. А уж сколько порций отнесли – одну или две – никто не считал, конечно же. Ночью, перед сном, Артиша обязательно проверяла руку и раны выздоравливающего парня, а Энн просто не упускала возможности поболтать с любимым братом. Правда, до прихода Рики, обычно являвшейся последней, девушки старались уйти. Как-то сразу стало ясно, что Рика приходит к Вейзмиру с особенной охотой. Энн тихонько хихикала, вспоминая первую встречу этих двоих, когда подруга, проведя с ее братом полчаса, потом выглядела, как увядший цветочек. С зеленоглазым упрямцем всегда было трудно, а уж в таком настроении, как тогда – втройне. Зато теперь Рика возвращалась в свою комнату умиротворенная и сияющая, как будто напилась живой воды из-под радуги. Энн и Артиша не знали, как относиться к зарождающемуся чувству. С одной стороны – хорошо, что сестра и подруга встретила человека, к которому потянулась не физически, как к Гранту, а душой и сердцем. А с другой... Что мог дать ей вечный опальный беглец? Ведь Властители не прощают таких, как он, посмевших смутить их покой, нарушить привычный уклад жизни. Нападающих на них и их окружение, мешающих им властвовать в боях и мире. Рано или поздно его ждет либо смерть, либо – если решится уйти – полутаинственное существование. Смена внешности, имени, рода занятий. Да и то неизвестно, найдется ли где уголок, в котором он сможет найти покой. А Рика – сможет ли она круто поменять жизнь, отправившись за любимым вслед? Да и возьмет ли ее Вейзмир с собой? И отпустит ли отец дочь непонятно куда? А если нет – каково ей будет ждать, не зная, где любимый и что с ним? Воина с боя, конечно же, тоже нелегко ожидать. Но одно дело воин, член уважаемого клана. И другое – опальный борец с Властителями. Как бы то ни было, помешать Рике влюбиться в Вейзмира не мог никто. И уж тем более разлучить их. Все зависело только от этих двоих – как они распорядятся вспыхнувшим чувством. Благо, судя по глазам Вейзмира, в которых Энн видела все, что творится с братом, оно было взаимным...
Поправив платье, Рика заново переплела косу и пошла на кухню, чтобы взять ужин беглецу. Отец сегодня гостил у родителей Вэла на хуторе и до утра возвращаться не собирался. Составив на поднос любимые лакомства парня, она осторожно, стараясь не попадаться на глаза спускающимся по лестнице постояльцам, поднялась в отцовскую комнату. Расставив кушанья и напитки на столике, заперлась изнутри (ночевать она собиралась здесь) и открыла дверь в чуланчик. Вейзмир радостно улыбнулся, увидев на пороге девушку, которая, кажется, стала ему небезразлична. Он отчетливо ловил себя на мысли, что скучает по ней, что прислушивается к шагам в коридоре, пытаясь услышать ее легкую походку. Он не ждал, конечно, что она будет проводить с ним много времени, зная, сколько хлопот у девушек с гостями и хозяйством... но все равно ловил себя на том, что смотрит на дверь. И вот теперь она открылась, явив на пороге ту, что занимала его мысли.
– Привет, – он встал и шагнул к ней. Взяв обе руки в свои, притянул к себе, близко, почти вплотную. Рика затаила дыхание, несмело поймав его взгляд. Идя сюда, она загадала: если сегодня поцелует – значит, все будет хорошо. Они будут вместе. Эпизод с Грантом – яркий, чувственный, волнительный – представлялся ей теперь чем-то нереальным. Да, было. Теперь она даже рада была, что война помешала им завершить начатое на озере. Ей хотелось, чтобы рядом был только этот зеленоглазый герой... или безумец... Додумать мысль она не успела, потому что в этот момент Вейзмир обнял ее и склонился к ее губам... У Рики закружилась голова. Этот поцелуй был совсем не похож на те, которые дарил ей Грант. Те напоминали пламя костра – жаркие, обжигающие, будоражащие. Этот нежным мотыльком скользнул по губам, заставив их приоткрыться навстречу поцелую, затуманил рассудок и острыми иголочками отозвался по всему телу.
