Я подумал – а что для меня было бы эквивалентом такого занятия? Наверное, перетащить одной рукой голубого кита на расстояние 120 метров через бездонную пропасть, и чтобы при этом у меня было только несколько прочных эластичных веревок, острога и острый нож. Перед тем как отважиться на такое мероприятие, требующее знания основ инженерного дела и ловкости, мне нужно было бы хорошенько подумать и сделать много предварительных расчетов, оценить риски. Ведь если я оступлюсь, перережу не ту веревку или перережу ее слишком рано, то кит полетит в бездну, и, вероятно, я вместе с ним. А паук не сделал ни одной ошибки, хотя его тельце всего два миллиметра в длину, а мозг и того меньше. Меня это поражает. Я не буду вас убеждать, что паук делает это сознательно, но я восхищаюсь его умственными способностями.
Сейчас понятие «умственные способности» вызывает все больший интерес. Это происходит в значительной степени благодаря растущему недовольству идеей, что р-состояние – главный и основополагающий принцип человеческого познания. Говард Гарднер, психолог из Гарварда, предложил теорию множественного интеллекта. Он утверждает, что обнаружил ни много ни мало восемь с половиной умственных способностей, сходных с предметами обычной школьной программы{7}. Дэниел Гоулман ввел понятие эмоционального интеллекта, призванного примирить чувства и разум{8}. Но для того чтобы шире понять, как разные грани умственных способностей соотносятся друг с другом, нам придется найти подход, не предполагающий превосходство интеллекта заранее.
В основе своей умственные способности можно определить как нечто, позволяющее живому организму достигать своих целей настолько успешно, насколько можно предположить в том сложном положении, в котором он находится. Мой паук специально был создан в процессе эволюции, чтобы выполнять самые сложные задачи, разумеется, в пределах собственного мира, наиболее продуманно и эффективно. В животном царстве подобные чудеса применения интеллекта – обычное дело. И многие примеры рассматривались и систематизировались гораздо подробнее, чем я описал паука. Если крыса съедает смесь знакомой и неизвестной ей пищи, а впоследствии заболевает, то в будущем она будет избегать незнакомой еды, но при этом продолжит есть привычную ей{9}. Мне кажется, это очень разумно.
Точно так же умственные способности человека зачастую имеют мало общего с р-состоянием. Маленького ребенка можно назвать разумным, если он улыбается матери или отворачивается от быстро приближающегося предмета. Подростка считают разумным, если он учится общаться в школьном коллективе, сливаясь с остальными детьми или демонстрируя обезоруживающее чувство юмора. Поэта называют разумным, если среди произведений других поэтов его стихи трогают больше всего. Математика также сочтут разумным, если он постарается решить сложную задачу, хотя его отточенный интеллект – лишь одна из разновидностей умственных способностей, к тому же довольно специфическая и загадочная. Умственные способности с равным успехом могут вызывать у нас ассоциации со словами, логическими аргументами, ясным ходом мыслей или четкими объяснениями, а могут и не вызывать. По большому счету, важно, что умственные способности помогают животным (как и человеку) выживать.
Основное, что характерно для всех ступеней жизни, от амебы до директора школы, – это упорное стремление достичь и сохранить благоприятные для выживания условия и при этом избежать условий, вызывающих раздражение. В первом случае эти условия можно назвать потребностями, а во втором – угрозами. Всех животных, кого-то больше, кого-то меньше, эволюция наградила навыками, благодаря которым они могут избегать опасности и жить немного комфортнее. Паук плетет паутину, ловко перетаскивает свою жертву и замирает, когда дует сильный ветер. Осы-землеройки, или sphex ichneumoneus, предусмотрительно закапывают парализованного сверчка вместе с яйцами, чтобы вылупившимся личинкам было чем питаться. Но перед тем как втащить сверчка в гнездо, оса всегда оставляет добычу перед входом и забирается внутрь с целью убедиться, что там все в порядке{10}, то есть рефлекторное поведение предусматривает даже возможные угрозы.
Однако генетически заложенные реакции на опасность – «бей, беги, замри и проверь» – хотя и полезны, но далеко не всегда надежны. Паук может осторожно ползти по ванне, где его отчетливо видно на белом фоне. Если какой-нибудь этолог вмешается и будет забирать сверчка каждый раз, когда оса заползла в гнездо, она не сможет к этому приспособиться. Она никогда не осознает, что в новых обстоятельствах гораздо лучше затащить сверчка в гнездо сразу. Ребенок отворачивается, даже если предмет, который летит на него, – всего лишь воздушный шарик и совсем не опасен. Рефлексы могут быть наработаны и привиты помимо воздействия разума при помощи нестандартных и неожиданных событий – тех, к которым эволюция пока не смогла вас подготовить. Но если у животного нет способности совершенствовать эти реакции, дополнять их и надстраивать новыми, оно останется весьма уязвимым перед любыми изменениями.
Итак, следующий шаг в эволюции умственных способностей – это обучение. Для выживания необходимо получать знания и совершенствовать опыт. В незнакомых ситуациях животные оказываются в опасности. Они не способны предвидеть или проконтролировать, что происходит. Они могут даже не заметить того, что, возможно, помогло бы им. При этом они могут не ощущать существующей угрозы до тех пор, пока не станет слишком поздно. Неопределенность предполагает опасность. Поэтому способность снижать неопределенность, превращать неизвестное в известное дает нам мощное эволюционное преимущество. Все возможные методы обучения и познания в распоряжении человека, как бы ни были они сложны, происходят, в конечном счете, из этого биологического требования. Грубо говоря, познание – это состояние, в котором учтены полезные типовые решения, пригодные, чтобы руководствоваться ими в дальнейшем; обучение – это процесс, выявляющий подобные решения, и на этом уровне умственные способности можно рассматривать как ресурс, благодаря которому возможны и обучение, и познание.
Такая способность обнаруживать, запоминать, а впоследствии использовать типовые схемы, которые характеризуют определенную среду, очень распространена в живой природе. Возьмем, например, морского окуня. С помощью ряда исследований обнаружилось, что некоторые рыбы при отливе находят путь из одной части водоема в другую, перепрыгивая через отдельно лежащие камни, торчащие над водой. Такие прыжки – довольно рискованное занятие. Если рыбка ошибется, то она может выброситься на берег или пораниться. Но они не ошибаются. Результаты исследований в данном случае исключают использование сенсорных возможностей, таких как запахи или отражения. Если рыб поместить в незнакомый водоем, они не будут прыгать через камни. Единственное объяснение этой удивительной способности может состоять в следующем – возможно, во время прилива окуни оплывают камни, заглядывая во все трещинки и впадины на морском дне, создавая подробную карту местности, которую хранят у себя в голове и используют, чтобы просчитать свои действия во время отлива, когда они «заперты» в одной части водоема{11}.
Точно так же ребенок очень скоро начинает замечать разницу между мячом, шариком и лицом, более того, различать маму и папу и по-разному на них реагировать. Детский мозг очень послушный и гибкий: он формируется не только благодаря опыту предков, но и за счет повторяющихся событий – практически как в случае с окунем, только в большей степени, учитывая особенности опыта ребенка. Мозг продуктивен: он превращает незнание в знание и умение, и, заметим, у него это прекрасно получается. Категории и понятия вырисовываются в результате определенных событий, поэтому в ходе стихийных аналогий мы приходим к ответу на вопрос «Что мне делать дальше?» через понимание того, «что случилось до этого». Можно избегать ошибок, которые уже совершались в прошлом, можно делать новые до тех пор, пока при определенной доле везения не появится и не закрепится в сознании эффективный способ, как вести себя в определенной ситуации – с большой собакой, на прививке, при виде злого лица, с новым учителем. Именно таким образом – запоминая схемы и постепенно разрабатывая подходящие реакции – сложная нервная система, которую мне следует называть «мыслящий разум», познает мир. Она выстроена таким образом, что способна настраиваться на определенные информационные волны и приводить полученную информацию в соответствие с постоянно увеличивающимся диапазоном возможностей.
