Я фыркнула, закатив глаза. А потом, прихватив пальчиками край футболки, подняла ее… настолько, чтобы почти не оставлять простора для фантазий.

— Так лучше? — поинтересовалась с долей сарказма.

Сейчас проверим тебя на стрессоустойчивость, милый.

Тимур прошелся внимательным взглядом по моему телу.

— Тебе честно?

Я расхохоталась.

— Конечно, да! Я бы показала тебе больше, чтоб ты покритиковал по полной программе. Но не хочу тебя пугать. Знаешь, после больницы эпиляцию руки не дошли сделать, — понизив голос, доверительно добавила. — Зона бикини ни к черту.

Керимов усмехнулся. И тоже, стараясь говорить шепотом, признался.

— Извини, не доверяю тебе на слово.

Ах, так.

Я гневно прищурилась и сжала кулаки.

— Только попробуй распустить руки!

Керимов усмехнулся.

— Иначе ты пустишь в ход… биту? — невинное предположение с тонким намеком на мою беззащитность.

— Я справлюсь с тобой голыми руками!

— Сколько стра-асти… Но извини, я сегодня собрался на пары. Вынужден отказаться от предложения. Обещаю подумать… как-нибудь.

— Ты меня еще обвини в совращении несовершеннолетних для полного комплекта.

— А где ты видишь подростков?

— Судя по-твоему поведению и умственному развитию, тебе только шестнадцать.

Керимов усмехнулся.

— Ты когда-нибудь договоришься, Ксения. И мне придется доказывать тебе, что я уже вполне… взрослый мальчик.

— А ты моего приглашения ждешь? Сам первый лезешь!

— Ну, если для тебя простой комплимент — это приглашение к сексу, тогда все ясно.

— Что тебе ясно?

Перекидываясь фразами, как мячом в пинг-понге, мы вдруг подошли к опасной теме. Я мгновенно почувствовала напряжение Тима. Отбивать мою «подачу», он почему-то не торопился.

Секундная пауза, и Керимов вдруг стал серьезным.

— Мы опаздываем в универ. Лучше иди собираться.

Я немного помялась, приглядываясь к Тиму и пытаясь по выражению его лица догадаться, о чем он только что подумал. И что именно не договорил. Но Керимов, как назло, отвел взгляд и как ни в чем не бывало поинтересовался, откуда доносится запах кофе.

— На кухне. Только оставь мне.

И опять машина. И опять эти пробки.

— Если бы ты вовремя встала, блин…

— Ну да. А ты мог бы не приезжать, — в тон Тимуру откликнулась и зевнула.

Керимова никто не просил доставлять меня в универ, так что со своими претензиями он может идти лесом.

Посылать его прямым текстом я пока не желала, но мой обычный воинственный настрой уже не давал мне сидеть молча. Вот умеет же этот… нехороший человек… все испортить одним своим словом. И ведь пока он не открывал рта, был такой душка.

Я покосилась на Тимура и вздохнула, исключительно про себя. То, что вся ночь была испорчена его присутствием в моих снах, я не хотела обсуждать даже с самой собой. Это притяжение к Керимову такая мерзкая штука, что я начинаю считать себя больной.

— Ты успела повторить вчера Ваську (*Василису Петровну* — прим. Автора)? — Тимур опять озаботился моей подготовкой к занятиям.

— Нет, — я потянулась и устроилась удобнее в кресле. Ехать предстояло еще минут двадцать.

— Она тебя спросит.

— Решил поиграть в пророка?

Тимур покосился на меня.

— Ты начинаешь задираться на ровном месте. Давай я отвечу, что это банальная логика. Ты неудачно пошутишь про мужской ум, я проедусь по твоим супер-способностям… Ты этого хочешь?

— Это намек, чтобы я замолчала?

— Намек — общаться нормально.

— Ага. А как вешать на меня всех собак, типа «если бы ты раньше встала»…, так это — мы ни при чем, — я передразнила Тимура.

Керимов даже не фыркнул и не стал усмехаться.

— Либо у тебя проблемы с самооценкой, либо ты в каждом моем слове ищешь подвох.

— Знаешь, за десять лет и не к такому привыкнешь. Как-то раньше ты не удивлялся этому факту.

— Может, мне просто уже надоело?

— А, может, тебе просто оставить меня в покое? И заняться свои…

Ремикс Девида Гетты не дал мне закончить фразу.

Керимов со смесью восторга и удивления уставился на экран сотового и, протягивая руку к мобильнику, улыбнулся. Нет, не так — он расцвел улыбкой!

Выражение его лица, всего мгновение назад ехидное, капельку усталое, небрежное и снисходительное одновременно, вдруг изменилось. Я и до этого считала Керимова откровенно красивым. Без всяких «если» и дополнительных «но». И все-таки только сейчас я осознала, насколько сильно его очарование.

Я зажмурилась, когда собственное сознание озарилось вспышкой неоновых букв «you are beautiful». Если бы не поток автомобилей, который окружал нас со всех сторон и медленно двигался вверх по проспекту, я бы бросилась прочь из машины. Лишь бы оказаться подальше от Тима.

Я вдруг поняла, что вот такой Тимур — настоящий. И его искренняя улыбка без примеси ненависти, сарказма или похоти — вот она. И против нее у меня никогда не было и не будет защиты. Кто-нибудь, скажите, мне повезло, что так… воздушно… он улыбается для другой?

— Доброе утро, любимая, — я бы заткнула уши, если бы обращение Тимура к своей собеседнице не привело меня в состояние шока. Я боялась пошевелиться, чтобы Керимов, не дай Бог, не вспомнил о моем присутствии в своей машине. Или что бы меня не убил, когда вспомнит…

— Да, Ян, все в порядке. Еду на пары. Ты давно проснулась? …

— Так ты одна?! …

— Когда он уехал? …

— Надолго? …

— Ну, наконец-то! Так ты свободна? …

Я слышала подобный треп в исполнение Никита и Флейма уже много раз. Их сменяющиеся едва ли не каждую неделю подружки часто звонили именно в тот момент, когда друзья проводили время со мной.

Счастливиц называли «кисками», «зайками», «лапами», «малышами» или «малышками», «пусечками», «котятами» и «тигрицами». Редкие исключения слышали от парней — «дорогая». Дважды Ник влюблялся до беспамятства и уверял нас с Флеймом, что это навсегда. Обеих своих пассий в период этих сезонных обострений он с придыханием в голосе называл «хорошая моя».

Но «любимая»… любимая это сильно.

Для мужчины назвать девушку именно так, без позерства и пустой рисовки, это равносильно едва ли не предложению выйти замуж.

Все серьезно! Без шуток. Любовь-морковь. Эм… Я должна радоваться за Тимура?

Почему-то раньше, даже когда Ник вдохновенно рассказывал, как глубоко и навеки он влюбился в Катю-Марину, даже тогда мне не было настолько больно.

Слова же Тимура рождали в моем и без того зацикленном именно на нем мозгу самые жуткие мысли. Даже недоступный Никита был куда ближе ко мне, чем Керимов. Просто потому что, веди я себя по-другому, или встреться с ним при других обстоятельствах, где Ник не приучил бы себя видеть во мне друга, и мы с ним… попробовали бы что-нибудь замутить. Это ясно, как дважды два.

Но с Тимуром все совершенно не так. У меня никогда не было шансов. По слогам. Ни-ког-да.

И сейчас это тоже стало для меня очевидным.

Дело не в том, что его поведение меня бесит. Не правда. Или правда отчасти. Все куда хуже, пора признаться в этом себе. Все мои придирки и попытки устроить скандал — это единственный способ получить от Тимура толику его… света? Сделать что угодно, но быть рядом. Даже в качестве его персонального врага для оттачивания едких шуток.

Сколько раз Марр говорила, что я больна? Раз двести?

— Я смогу только часа через три. Пока доберусь по Мкаду. Будешь ждать? …