— Посмотрим.

Хилтон Кортин вышел из ванной, подошел к комоду и достал из ящика чистое белье и сорочку. Одевшись, он расчесал перед зеркалом густые черные волосы и потянулся за сюртуком. Открыв средний ящик комода, он хотел взять носовой платок, и тут его взгляд упал на маленькую бежевую перчатку. Хилтон поднес ее к губам, а затем бережно положил обратно.

Он не мог забыть необыкновенную ночь, которую провел в объятиях хозяйки этой перчатки. Эта ночь сделала его другим человеком.

Хилтон сел на кровать и вздохнул. Он снова видел перед собой ее прекрасное милое личико, серые глаза и пухлые чувственные губы. Он вспомнил ее кожу медового цвета, ее юное тело, которое ласкал в темноте спальни, он слышал ее нежный милый голос, шептавший в порыве страсти его имя.

Хилтон знал, что никогда не забудет Сильвию Фэрмонт.

К тому времени, когда Хилтон сел в карету Дэвиса, чтобы ехать на обед, он принял окончательное решение и незамедлительно рассказал об этом другу. Глаза Дэвиса расширились от удивления.

— Хилл, я уверен, что Сильвия Фэрмонт хорошая девочка, однако женитьба на ней помешает твоей политической карьере.

— Ради Сильвии я готов пожертвовать всем.

— Верю тебе, дружище, и хотя мне не нравится эта затея, я тобой восхищаюсь. Скажи мне только одно: эта девочка любит тебя?

— Нет, — ответил Хилтон и рассмеялся.

Никто даже и не догадывался, что Хилтон собирается уехать из Натчеза. Он стоял рядом с Алекс и обменивался рукопожатиями с самыми именитыми гостями, с первого взгляда очаровывая тех, с кем его знакомили.

Наконец уехали последние гости. Хилтон закрыл за ними дверь, вернулся в гостиную, налил в два бокала бренди и посмотрел на Алекс. Она улыбнулась ему и похлопала по дивану, приглашая сесть рядом с ней.

— Моя дорогая, — начал он смущенно, — ты ведь знаешь, что я увлечен тобой.

— Я говорю те же самые слова джентльменам, которых не хочу больше принимать у себя, — заметила Алекс, беря у него бокал с бренди.

— Согласен, Алекс. Дело в том, что я долгое время был несправедлив по отношению к тебе, да и к себе самому тоже.

— Продолжай. — Алекс внимательно посмотрела на него.

— Год назад я похоронил бабушку. Когда я был в Мобиле, я присутствовал на балу, посвященном вторнику масленой недели.

— Ты говорил мне об этом, дорогой. Думаю, ты встретил там хорошенькую девушку и провел с ней ночь. Это не имеет значения, Хилтон. Такие вещи часто случаются. Меня это совсем не расстраивает. Я не требую от тебя быть святым, дорогой. — Алекс с надеждой посмотрела на него.

— Это больше, чем карнавальное увлечение. Я полюбил эту девушку. Я собираюсь жениться на ней, если она мне не откажет. — Хилтон залпом осушил бокал.

— Нет! — выдохнула сраженная Алекс. — Я думала, что я и ты… Нам было так хорошо вместе… И более того: перед тобой блестящая политическая карьера. Ты уже на пути к ней. Только вообрази, как далеко ты пойдешь, если ты… если мы…

— Я уже все решил, — перебил ее Хилтон. — Сожалею, если огорчил тебя. В мои планы не входило причинять тебе боль, дорогая. Прости меня. Ты мне очень…

— Нравишься, — закончила она с горечью.

— Да.

— Кто она, Хилтон? Назови мне ее имя.

— Мисс Сильвия Фэрмонт, — ответил Хилтон улыбаясь.

— Сильвия Фэрмонт, — задумчиво повторила Алекс. — Сильвия Фэрмонт… Я где-то слышала это имя… Господи, Хилтон, разве ты не знаешь, кто такая Сильвия Фэрмонт?

— Дочь Жана Лаффита.

— Совершенно верно. — Алекс посмотрела на улыбающегося Хилтона. — Это несерьезно, дорогой. Весь Юг знает о ней. У тебя не будет ни малейшего шанса стать сенатором.

— Моя дорогая, ради Сильвии я готов пожертвовать далее президентством.

— Ты так сильно ее любишь?

— Больше своей жизни. — Он поднялся и протянул Алекс руку. — Проводи меня до двери.

— Лучше не надо, — ответила она, заглядывая ему в глаза. — Я ненавижу, когда женщина плачет, но сейчас могу разрыдаться, видя, как ты в последний раз выходишь из моего дома.

— Как хочешь, — ответил Хилтон, целуя ее в щеку. — Прости. — Он направился к двери.

— Хилтон! — окликнула его Алекс. Он повернулся и посмотрел на нее. — Ты хотя бы понимаешь, чем жертвуешь? Богатством, властью, безоблачной жизнью…

— Для меня это не в первый раз, дорогая, — улыбнулся он.

Хилтон Кортин на подгибающихся ногах спустился по трапу «Джудит Энн», как только пароход встал на якорь в порту Нового Орлеана жарким июньским днем.

У него снова был приступ малярии, и он провел все путешествие, не вставая с койки, в сильнейшем приступе лихорадки. А сейчас Хилтон мечтал поскорее попасть в чистый гостиничный номер, где он мог бы отлежаться до выздоровления.

Джаспер ворчливо заметил:

— Вам надо провести в постели не меньше недели. Как только мы приедем в гостиницу, я вызову врача.

— Мне не нужен врач, Джас, — устало ответил Хилтон, взмахом руки останавливая экипаж. — «Ричардсон», — сказал он кучеру и закрыл глаза.

Кучер тронул лошадей, и карета покатила по широкой улице, где располагались многочисленные салуны, кабаки, публичные дома и дансинги. И новая корабельная лавка. Хилтон не заметил вывески, которая появилась всего два дня назад: «Лавка Спенсеров».

Сильвия обосновалась в маленьком белом домике на краю болот. Она перевезла сюда почти всю мебель, украшавшую когда-то их дом в Мобиле. Вместе с ней в доме поселились сестры Спенсер и Делила с Наполеоном.

Прошла неделя. Был теплый июньский день. Сильвия в одних чулках стояла на высокой стремянке, раскладывая только что поступившие товары на верхних полках. Ее густые длинные волосы были небрежно заколоты на макушке.

В лавке громко прозвенел колокольчик.

— Минуточку! — закричала она.

Покупатель молчал. Прислонившись спиной к двери, он скрестил на груди руки, оглядел лавку, и его рот расплылся в широкой улыбке.

Взгляд Хилтона скользнул по стройной фигуре на стремянке. При виде той, которую он не мог забыть, сердце его радостно забилось. Ее маленькие ступни, выглядывающие из-под юбок, вызвали в нем неудержимое желание целовать их, как он целовал их в ту ночь, которую они провели вместе. Тонкая талия, высокая грациозная шея, блестящие темные волосы составляли такую приятную картину, что Хилтону нестерпимо захотелось броситься к ней, стащить с лестницы и осыпать поцелуями до тех пор, пока она не растает в его объятиях.

— Я закончила, — сказала Сильвия, спустив ногу на нижнюю ступеньку.

По-кошачьи ловко Хилтон прыгнул к ней и обхватил за тонкую талию.

— Какого черта… — возмутилась Сильвия и закрутила головой, пытаясь разглядеть нахала.

— Можно, я помогу тебе, Сильвия?

Сильвия увидела черные волосы, загорелое лицо, прямой гордый нос, красиво очерченный подбородок. Черные глаза горели огнем, рот, полный и чувственный, расплылся в улыбке под черными усами.

Ее руки легли на его широкие плечи, и она улыбнулась ему.

— Может, ты отпустишь меня? — Голос Сильвии звучал не так грозно, как ей бы того хотелось.

— Конечно, — ответил Хилтон и, поставив ее на пол, развел руки в стороны.

У Сильвии перехватило дыхание и подкосились ноги, но она тут же напомнила себе, что он подлец, грубиян, бессердечный хам, что он отнял у нее девственность и покинул ее без единого слова прощания.

— Какого черта ты здесь делаешь, Кортин? — Она сердито посмотрела на него, уперев руки в бока.

— Я пришел за тобой, — спокойно ответил он, любуясь ее раскрасневшимся от гнева личиком.

— На конкурсе самых тупоголовых, чванливых и самонадеянных нахалов ты занял бы первое место!

— Я всегда стараюсь быть первым.

Гордо вздернув подбородок, она приблизилась к нему.

— Слушай меня внимательно, так как я не собираюсь повторять дважды, Кортин! Я не знаю, что ты здесь делаешь, но если ты не собираешься что-то покупать, то немедленно убирайся вон!