— Совсем не просто, Хилтон. Ты очень богатый человек…

— Мне нужны наличные. Я хочу купить оружие для техасских повстанцев.

— Но… но, Хилтон, — поверенный стал заикаться, его лицо покраснело, — неужели ты не понимаешь, что можешь потерять все до единого цента?

Хилтон вернулся к стулу и сел.

— Крис пришлет мне расписку.

— Расписку? Тьфу! Какой от нее прок? А что, если твой друг потеряет…

— Не потеряет, — прервал его Хилтон. — Обрати все в деньги. Парням нужно оружие, и они нуждаются в нем сейчас.

Дэвид Гарфилд тяжело вздохнул и, водрузив на нос очки, кивнул:

— Как скажешь. Но, Хилтон, ты уверен, что не пожалеешь, что перестал быть богатым человеком?

— Если такое случится, я заработаю новое состояние.

— Полагаю, игрой в карты?

— А как же еще?

— Хилтон, бывает, люди проигрывают.

— Это их проблемы.

Двумя неделями позже Хилтон стоял в порту. Рабы, обливаясь потом под лучами горячего осеннего солнца, грузили пушки и бочонки с черным порохом на небольшую шхуну, которую Кортин специально купил для этой цели. К закату солнца все закупленное оружие будет на пути в Галвестон.

Покидая причал, Хилтон радовался от души. Известие о революции достигло Нового Орлеана к концу октября. Очевидцы рассказывали о перестрелке в Гонсалесе, о захвате Голиада. Ходили слухи, что маленькая, одетая в лохмотья армия техасцев продвинулась до Гонсалеса и выгнал из Техаса мексиканского генерала Коса.

Ночь двадцатого октября в Мобиле была холодной и звездной. У здания местной управы собрались толпы народа, требуя признать независимость Техаса. Был создан комитет по организации помощи повстанцам и принято решение послать копию протокола заседания в Техас. Для этой цели выбрали одного из самых уважаемых людей города — Джеймса Батлера Бонэма, который согласился быть курьером. Бонэм горячо высказался в защиту повстанцев и заверил комитет, что не подведет его.

— Он такой смелый, — шепнула Рэндольфу Сильвия, когда Бонэм сошел с трибуны.

— А знаешь, Сильвия, я и сам подумываю поехать в Техас.

— Рэндольф! — воскликнула Сильвия, и в ее серых глазах появился страх. — Ты не можешь, просто не можешь!

— Ну, не знаю. Поговорим об этом позже. — Он отвернулся, чтобы послушать очередного оратора.

После собрания Рэндольф и Сильвия с родителями вернулись в дом Фэрмонтов. Рэндольф терпеливо ждал, когда Эдвин начнет зевать, и, наконец, Серина сказала:

— Пора спать. — Она выразительно посмотрела на Рэндольфа. — Уже поздно.

Рэндольф поднялся.

— Да, миссис Фэрмонт. Конечно, мне пора уходить, но я хотел бы провести с Сильвией несколько минут наедине. — Он посмотрел на свою подругу, сидевшую на диване. — Нам надо кое-что обсудить.

Сильвия побледнела. Она знала, что он собирается сказать ей: он уезжает в Техас, чтобы сражаться вместе с повстанцами, и она никогда его больше не увидит.

— Хорошо. — Серина кивнула своему зевающему мужу. — Идем, Эдвин. Рэндольф хочет поговорить с Сильвией.

— Десять минут, молодой человек, — предупредил Эдвин. — Затем она должна лечь спать.

Как только старшие Фэрмонты начали подниматься по лестнице, Рэндольф в мгновение ока оказался рядом с Сильвией.

— Сильвия, я о Техасе…

— О, пожалуйста, пожалуйста! — воскликнула она и, обняв его за шею, взмолилась: — Не уезжай! Я не вынесу, если ты уедешь. — Она спрятала лицо у него на груди.

Рэндольф притянул ее к себе.

— Ну, ну, я ведь уеду не навсегда. Кроме того, у тебя достаточно кавалеров и без меня.

— Рэндольф, мне нужен только ты, и больше никто. — Она прильнула к нему всем телом.

— Если это правда, Сильвия, тогда перестань встречаться с другими.

— О да, да!

Рэндольф поцеловал ее в висок.

— Сильвия, — сказал он тихим нежным голосом, — я тебя люблю. Когда-нибудь я женюсь на тебе.

— Ты любишь меня? — спросила Сильвия, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Да, дорогая, люблю. — Он улыбнулся и поцеловал ее вздернутый песик. — А ты любишь меня, Сильвия?

Она смотрела на него, не зная, что ответить. Он склонился к ней и нежно поцеловал.

— Я люблю тебя, Рэндольф. Люблю.

— И я тебя люблю. Очень сильно.

— Когда мы поженимся? — Сильвия рассмеялась радостным смехом и запустила пальцы в его светлые волосы.

Он поцеловал ее ладонь.

— Придется немного повременить. Подождем, когда тебе исполнится восемнадцать. С позволения твоих родителей весной мы обручимся.

— Это чудесно, но…

— Что, дорогая?

— Ты должен пообещать мне больше никогда не встречаться с Джинджер Томпсон.

— Откуда тебе известно?..

— Делила сказала мне, что ты встречаешься с ней. Ты не должен этого делать. Если, конечно, любишь меня.

— Я даже в мыслях ни с кем не буду встречаться, кроме моей дорогой Сильвии.

— Тогда пообещай мне еще одну вещь. Ты должен поклясться, что и думать не будешь о том, чтобы поехать в Техас.

Рэндольф рассмеялся и заключил Сильвию в объятия.

— Если ты этого не хочешь, я не поеду в Техас.

Счастливая Сильвия крепко поцеловала его в губы.

Родители Сильвии были вне себя от радости — Рэндольф Бакстер будет идеальным зятем. Он богат, аристократичен, интеллигентен, уважаем, трудолюбив и, что совершенно очевидно, любит их красавицу дочь.

У Эдвина Фэрмонта состоялся разговор с Рэндольфом. Он кашлял, мялся, мычал и, наконец, высказал то, что было у него на уме:

— Рэндольф, вы чудесный мальчик и уважаете Сильвию, но я… я…

Рэндольф пришел ему на помощь:

— Мистер Фэрмонт, я знаю, что вас беспокоит, но вы не должны волноваться. Сильвия очень юная и невинная. Я не воспользуюсь ее невинностью. Вы можете на меня положиться. Я джентльмен, мистер Фэрмонт. Я знаю, как надо обращаться с молодой леди.

Эдвин Фэрмонт, покраснев до корней своих редких седеющих волос, пробормотал:

— Спасибо, сынок. Надеюсь, ты не думаешь, что я перешел всякие границы, но…

— Вовсе нет, — ответил Рэндольф. — Я нисколько не виню вас, сэр. Сильвия настолько прекрасная девушка, что мне трудно… Я буду вести себя сдержанно.

Неделю спустя после собрания в защиту Техаса Рэндольф сопровождал Сильвию и ее родителей в Шекспировский театр Мобила. Это был восхитительный вечер, и после окончания спектакля люди стали собирать деньги в поддержку техасцев. Зрители в дорогих нарядах бросали чеки в шелковую шляпу, и очень скоро в ней набралось полторы тысячи долларов. Сильвия крепко держала за руку своего ненаглядного красавца жениха и радовалась тому, что он не уехал в Техас. Проводив Фэрмонтов домой, Рэндольф быстро распрощался с ними и поцеловал Сильвию в пылающую щеку. Как во сне она поднялась к себе в спальню.

— Делила, — сказала она служанке, — это был восхитительный, незабываемый вечер! Рэндольф сказал, что я уже взрослая и красивая, и что он никогда не расстанется со мной.

Делила повернула Сильвию к себе спиной и начала расстегивать пуговки, которые шли от воротника до талии.

— Пуфф, — сердито выдохнула она. — Тогда где же он сейчас?

— Он уже дома или на пути домой.

— Если он в тебя влюблен, почему же он так торопился ехать домой?

Сильвия нахмурилась.

Рэндольф Бакстер не поехал домой. Его путь лежал к маленькому домику Джинджер Томпсон.

Когда карета подъехала к дому, Джинджер выскочила на улицу и быстро забралась в нее. Она залезла под меховую полость и прижалась к Бакстеру. Карета попетляла по улицам города и вскоре остановилась на отвесном берегу реки Мобил, залитом лунным светом. Кучер, подняв воротник теплого пальто, терпеливо ждал дальнейших инструкций.

— Джинджер, я не могу с тобой больше встречаться. — Рэндольф посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты этого не сделаешь, Рэнди! Ты не можешь так сделать.