– Дети, которых высиживали их родители, и другие дети учатся в одних и тех же классах.

Дальше Давид указывает журналистам, что теперь они могут посетить город микрочеловечков в прямом смысле слова.

Они выходят из левого крыла здания в форме U и сталкиваются с лейтенантом Мартеном Жанико, который на тачке производит ежедневный вывоз мусора из города микролюдей. На гиганте, как всегда, надета майка с цитатами из Законов Мерфи:

Его тачка полна крошечных черных пластиковых мешков, герметически закрытых.

– Это мусор, накопившийся за день, – комментирует молодой человек. – Сегодня этим занимается Мартен.

– Ах, если бы можно было с такой же легкостью вывезти мусор из Парижа или из Нью-Йорка, – сожалеет журналист.

– Боюсь, что в будущем, учитывая массу нашего мусора, шестой и седьмой континенты из отходов, которые плавают в Атлантике и в Тихом океане, увеличатся, – добавляет Мартен.

– Если только мусор не станут выбрасывать в открытый космос, – говорит Давид. – Я так и вижу, как весь наш мусор вывозят на Луну, что избавит нас от свалок под открытым небом.

Журналист записывает эту мысль:

– У вас действительно богатое воображение, доктор Уэллс, но ведь все это – научная фантастика.

Давид поворачивается к журналистам:

– Пока мы вывозим отсюда мусор кустарным способом, но мы скоро собираемся оборудовать город микролюдей канализационной системой для удаления жидких отходов и мусора. Это уже делается.

Наконец они подходят к ангару, на котором большими фиолетовыми и белыми буквами на черном фоне написано: МИКРОЛЕНД-2.

Прежде чем открыть дверь, Давид останавливается:

– Это, как вы понимаете, продолжение Микроленда-1, первого города для микролюдей, который вы видели в газетах и только что – в музее.

Оператор изменяет оптику и готовится снимать крошечный мир с помощью макроадаптированного объектива.

– Мы предвидели, что спрос будет расти, и мы одновременно увеличили и производство микролюдей, и размеры их города.

Он открывает дверь с помощью магнитной карты, и перед ними предстает внутреннее помещение гигантского ангара, похожего на ангары для самолетов.

Журналисты различают в центре этого обширного пространства просторный террариум со стенами из прозрачного плексигласа.

– Город под стеклом. Ширина – 50 метров, длина – 50 метров, высота – 5 метров. Вы можете подойти поближе. Я только прошу вас не трогать стенки.

Журналист и оператор видят перед собой активность обычного человеческого города, только в масштабе 1:10.

Внутри, словно Гулливеры среди лилипутов Свифта, Нускс’ия, Наталья и Пентесилея сажают деревья бонсай в центральном саду. Они поворачиваются и перемещаются медленно, поскольку каждый их жест и каждый их шаг могут причинить вред чему-нибудь или кому-нибудь. Только как следует проверив, что под ногами у них нет никого и ничего, они продвигаются на один шаг.

– Я говорил вам недавно о других партнерах в «Пигмей Прод». Как вы видите, все они постоянно участвуют в обеспечении жизни города микрочеловечков.

– А нельзя ли нам тоже войти в террариум… я хочу сказать, в Микроленд?

Давид проводит их в переходный тамбур с прозрачными стенами, и два журналиста, надев защитные тапочки поверх обуви, получают разрешение войти в город. Ученый просит их соблюдать осторожность.

Он учит их, как следует ходить – совершенно особым образом.

– Великие должны ступать на специально предназначенную для них дорожку из линолеума. Ваша дорога ограничена знаками, вы ни в коем случае не должны за нее заходить.

Как только вновь прибывшие вступили в город из плексигласа, тут же прибежали микрочеловечки и пали ниц перед ними.

– Что это такое? – воскликнул журналист.

К ним подошла большая группа микрочеловечков с дарами в руках.

– А кто они? – спросил Жорж Шара. – Фанатики?

– Чтобы осуществлять контроль над ними, мы воспитали их в духе полного почитания Великих. Иногда это воспитание, скажем, заходит слишком далеко…

– Это религия? Вы им внушили, что они должны вам поклоняться?

– У нас не было времени объяснять им тонкости морали, говорить о добре и зле. Религия имеет то преимущество, что она предлагает готовые рецепты, которые могут быстро направить в нужное русло энергию толпы.

– Вы же создали настоящее многобожие, – удивляется журналист, с гордостью записав свою удачную фразу.

Он замечает храмы и указывает своему оператору, чтобы тот заснял их.

– Религиозный культ стал постепенно специализироваться, – объясняет Давид, указывая на группу микрочеловечков, простершуюся у его ног. – Вот это Эмчи из моего прихода, у них существует мой личный культ. В действительности я учу их делать механизмы, поэтому большинство среди них инженеры, техники, архитекторы.

– Вы выполняете роль своего рода бога Гефеста?

– Скорее Вулкана. Я предпочитаю римское имя. Мои партнеры также взяли себе имена римских богов и богинь.

Он смотрит на Эмчей, которые истово падают на колени.

– Иногда наши поклонники меняют бога, которого почитают, в зависимости от своей профессиональной ориентации.

– Вы хотите сказать, что, когда микроженщина, например, интересуется медициной, и это ей надоедает, и она хочет стать инженером, она отказывается от поклонения культу доктора Каммерер и становится вашей почитательницей?

Жорж Шара сдерживает смешок – он поражен таким принципом. Он требует, чтобы оператор снял жриц в их разноцветных платьях.

– В целом все уравновешивается. Есть достаточно последователей у каждого из шести божеств, – скромно уточняет Давид.

Затем он подводит их к сооружению, напоминающему собор. Центральная башня увенчана яйцом.

К ним подходит папесса Эмма 666, она в парадном пурпурном одеянии. Ее скипетр сверху заканчивается фигуркой позолоченного яйца. Она делает реверанс.

– Эмма 666 была первой преступницей, но мы наставили ее на путь истинный. Теперь, когда она видела и ад, и рай, она осознала понятие греха, вины и ответственности и стала нашим лучшим глашатаем, который передает Эмчам нашу философию и наши директивы.

Внезапно микроженщина что-то говорит резким голосом, и журналист подносит к ней свой микрофон:

– Что она говорит? Я не понимаю.

– Хм… Она говорит, что вы топчете кладбище.

Журналист быстро переставляет ногу и констатирует, что он случайно опрокинул несколько надгробных камней.

– Можем ли мы взять у нее интервью? – спрашивает он, чтобы переключить внимание на другое.

Давид с трудом сдерживает раздражение:

– Она сильно возмущена вашей небрежностью. Пока нам лучше уйти отсюда.

Они выходят из террариума. Давид указывает им на несколько зданий.

– Вы можете делать снимки здесь, это будет менее опасно для них. Например, это синее здание вот здесь – это школа, где они учатся читать и писать.

– Если один год у микрочеловека соответствует нашим 10 годам (это возраст поступления в коллеж), к двум годам они уже начинают университетскую карьеру, не так ли? – с улыбкой спрашивает Жорж Шара.

– Точно. А вот это красное здание – центр для спортивных тренировок, а тут – зрительный зал, а это – футбольный стадион.

Они выходят из ангара, и Давид приглашает их зайти выпить по стаканчику в салон центра «Пигмей Прод».

Жорж Шара видит на экране график оборота предприятия.

– Какие у вас темпы роста? – спрашивает он.

– Пока целый год у нас наблюдается спад. На общее население в три тысячи индивидов мы отдаем в аренду приблизительно сто Эмчей в день, с почасовым тарифом в 100 евро в час. Речь идет, естественно, о клиентах, имеющих большие средства, и о миссиях, для которых другие средства не срабатывают. Если речь идет об особо опасных миссиях, сумма может быть утроена.