Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— А вам — нет! — сказал Леволь.

— Так! Да будет вам известно, что сам Менделеев… кажется, его авторитет после открытия периодической системы для вас закон… сам Менделеев ждет от науки о взаимных превращениях металлов решения загадки периодической законности элементов!

— Мне кажется, что не в ваших интересах упоминать имя великого ученого, — сказал я. — Дмитрий Менделеев смеется над вашей попыткой доказывать возможность превращения элементов продажей золотых слитков, которые неизвестно откуда взялись! Вот что он пишет, мистер Эмменс, послушайте, — и я раскрыл журнал и прочел, медленно переводя с русского: — «…то, что опубликовал Эмменс, страдает в четырех отношениях, оно повторяет старое сомнение, секретничает, явно отвечает гешефту и страдает с опытной стороны… Толкования тонут в массе старых бредней, доказательства неубедительны, а секрет и гешефт очевидны…»

Наступило молчание.

— Это написал сам Менделеев? — осторожно спросил Эмменс.

— Можете убедиться. — Я протянул Эмменсу журнал.

— Ах, так это на русском языке! — обрадовано воскликнул он. — Да его никто не знает!

— После открытия Менделеевым периодического закона русский язык — язык химиков, — ответил я.

— Но я вообще не уверен, что вы сами знаете русский язык!.. — отпарировал Эмменс. — Это мне напоминает известное положение, господа, сложившееся в средние века, когда некоторые алхимики публиковали свои собственные исследования как переводы, показывая невежественному издателю какую-нибудь древнюю еврейскую или греческую рукопись… Это обман! Прощайте, мои коллеги, прощайте! — бросил он на ходу алхимикам.

Эмменс накинул сюртук и быстро вышел. Совершенно неожиданно на меня с Леволем набросились наши бедняги алхимики. Все происходящее заставило их переживать гораздо сильнее, чем думал Леволь.

— Так вы считаете, что этот обманщик, выдававший себя за адепта, позорит нашу науку?

— Великое Делание возможно!

— О, утраченные рукописи древних, если бы они заговорили!..

— Да, да, все дело в утраченных рукописях… Господа, я верю, что в письме Изиды к сыну Гору…* — Совершенно верно! И Планискампи и Филалец упоминают о нем!

— Сколько веков смеются над нами!..

— Спокойно! — обратился к разбушевавшимся алхимикам Леволь. — Мой друг Юстус, насколько я сегодня понял, гораздо лучше знает алхимию, чем обычные химики. Он ответит вам, господа. И пусть сегодня торжествует химия, но завтра, если на то будет желание судьбы, алхимия… Не нужно так волноваться!..

— Да что знает этот желторотый! — хрипло крикнул один из алхимиков. — Этот птенец! Если бы он сам мог читать…

— Я. читал письмо Изиды… — сказал я, — и, скажу по совести, мне было грустно разбивать последние надежды этих фанатических стариков.

— Он читал письмо Изиды к сыну Гору!. — закричали алхимики. — Слушайте, слушайте!

— Да, письмо Изиды! — повторил я.

И наступила неожиданная и глубокая тишина.

— Но это письмо было в библиотеке одного духовного лица, — тихо заметил один из алхимиков.

— Да, — подтвердил я, — оно хранилось в библиотеке Маврикия Ле-Телье, архиепископа Реймского…

— Пока солдаты Испании не разграбили библиотеку и не похитили рукопись.,.

— И все-таки я читал ее, эту рукопись, — повторил я.

— Так о чем там? Там раскрыт секрет Великого Делания?

— Да и нет!

— Говорите! Скорее! Это последняя наша надежда!

— Ну что ж, там говорится, как делать золото…

— Золото!.. — пронесся шепот.

— Да, золото, но этот секрет хорош для египетских богинь, а не для нас, простых смертных. Богиня Изида рассказывает сыну Гору, как она требовала у Амнаила, обитателя первого неба, раскрыть тайну превращения серебра в золото… Перед раскрытием тайны Амнаил заставил Изиду произнести страшную клятву в том, чго, кроме возлюбленного сына, она никому ее не откроет, и объявил: как от человека рождается человек, от льва — лев, от пса — пес, так от золота…

— Ну!!! — одной грудью выдохнули алхимики.

— …так от золота рождается золото! Вот и вся тайна богини Изиды!

— Не верю! — громко сказал один из алхимиков и, скрестив руки на груди, вышел вперед. — Откуда ты знаешь сокровенные документы алхимии? Откуда ты?

Кто ты такой?

— Юстус Амедео Меканикус, — сказал я, немного робея.

— Меканикус?! — раздались голоса. — Потомок великих адептов?

— Ты из нашей породы! И ты изменил?

— Он сам доказывает, что письмо Изиды подложное! — хрипло сказал один из алхимиков. — Смотрите на него, потомка славных алхимиков, адептов, владевших Красным камнем. Он говорил нам, что лев рождает льва, что пес — пса, а сам он — пес, завершивший поколения львов!.. Идемте отсюда!

Алхимики завернулись в рваные плащи и нестройной группой вышли из лаборатории.

— Я не знал, — сказал мне Леволь, — что ты имеешь отношение к алхимии… Но что это за журнал, который придал тебе столько сил?

— Это? «Журнал журналов».

— «Журнал журналов»? Брось шутить! Нет такого названия.

— Я не шучу, это русский журнал. Он так и называется «Журнал журналов и Энциклопедическое обозрение»* В нем я нашел статью об Эмменсе.

— Позволь-ка мне этот журнал! Я верну его:

Леволь подошел к зеленой ширме и отодвинул ее к стене. В глубоком простенке, скрытом ширмой, за маленьким столиком сидел писец в чиновничьем мундире.

Когда я подошел, он торопливо собирал листки, испещренные стенографическими значками.

— Вам все удалось записать? — спросил стенографиста Леволь.

— Да, все, — ответил тот.

— Присоедините к делу Эмменса этот журнал и распорядитесь, чтобы был приготовлен перевод вот этой статьи господина Менделеева…

Чиновник раскланялся и вышел в ту дверь, которую прикрывала ширма.

Больше мне не пришлось сталкиваться с алхимией.

— Отец, но зачем Эмменсу понадобилось обманывать, ведь он не мог делать золото из серебра?

— Интересы биржи… — сказал отец. — Бизнес, гешефт… Эмменс был марионеткой в чьих-то опытных руках. Каким-то крупным финансистам было важно временно обесценить золото, вызвать на бирже панику, воспользоваться этим и скупить золото по дешевке. Это и было достигнуто…"

* * *

На этом листки из термоса, притащенного Альмой, окончились. Легко представить, с каким нетерпением я и Клименко ждали выздоровления Альмы.

Вскоре она поправилась, стала понемногу ходить по комнате. Наконец, терпение Клименко лопнуло, и он стал задавать ей вопросы по заранее приготовленному листку «допроса». Вопросы задавались с таким расчетом, чтобы Альма кивком головы могла отвечать либо «да», либо «нет». Но уже с первым вопросом Клименко потерпел поражение. Он пытался узнать, у кого был термос. Какие только он не называл имена и профессии! Альма терпеливо качала головой:

«нет», «нет», «нет»… Но зато, когда Клименко сказал Альме, что листки, принесенные в термосе, не все, что их мало, она как будто сразу поняла, в чем дело, и бросилась к забору. Клименко догнал ее и уговорил обождать день-два.

К неудовольствию Альмы, в одно прекрасное утро мы накинули на ее шею нормальный ошейник, и Клименко, держа ее на длинном поводке, пошел впереди.

Я старался не отставать.

Альма вывела нас за город. И только тогда, когда мы миновали станционные пути, я понял, куда она нас вела. Вдали показался забор из карликовых акаций, переплетенных колючей проволокой, а за ним беленькая хатка собачника.

— Теперь понятно, почему она не смогла указать профессию того, кто избил ее, — сказал Клименко. — Здесь, вероятно, и живет тот самый собачник, у которого вы ее выкупили?

Я не успел ответить. Из двери хатки вышел высокий мужчина с охотничьим ружьем в руках. Это был уже знакомый мне собачник. Альма неожиданно дернулась с такой силой, что Клименко чуть не упал. К счастью, он не выпустил поводка.

Это спасло Альму. Прямо перед нами взрыхлилась от выстрела земля.

22
{"b":"227837","o":1}