Вампир тонко улыбнулся.

Хороший шпион – это наполовину выигранная война. Вторую половину вампир надеялся выиграть за счет своей хитрости и жестокости. Слишком уж Мечислав был… демократичен. Это его и подведет. Хорошему правителю ни к чему любовь подданных. Достаточно, чтобы его боялись. Очень боялись. Тогда и повиноваться будут как положено.

Правителю повинуются, когда он силен и жесток. С жестокостью у вампира никаких накладок не возникало. А вот сила… Если все пойдет по его плану, у него будет мощный ее источник.

Да, этот источник пока не слишком управляем, но тем интереснее будет подчинять этого человека своей воле. Существует множество методов. Уговоры, шантаж, принуждение, страх – все это вампир намеревался пустить в ход. И даже получить от этого немалое удовольствие.

И выгоду. С мощным источником силы он может попробовать даже войти в Совет.

Что может быть слаще власти?

Любовь?

Какая глупость!

Вампир даже передернул плечами, хотя уже очень давно приучил себя оставаться всегда холодным и спокойным. Что бы вокруг ни происходило.

Из-за какой-то гормональной реакции лезть в самое пекло, подставлять себя под удар, совершать поступки, полностью противоречащие здравому смыслу… фи!

И подумать только, что когда-то и он был таким глупцом.

Смешно.

Что ж, жизнь вылечила его от этой нелепости. Теперь он может сосредоточиться на главном.

Мало кто знает, какое это изысканное наслаждение – играть людьми, как пешками на доске. И мало кто на это способен. Но даже у них порой процветают странные заблуждения. Какая-то совесть. Или – того хуже – справедливость! Ну вот что это такое, скажите на милость?! Или хотя бы покажите!

Где, где в жизни есть место этой справедливости?! Ткните пальцем!

Если бы все было справедливо, он сейчас был бы главой Совета. Он самый умный, хитрый и жестокий. И по справедливости должен быть самым сильным. Но это не так.

Пока…

А еще есть такая глупость, как «воздаяние за грехи»! Глупее этих слов вампир отродясь не слышал. Что, неужели у нас кому-то за них воздается?! Да никому!

Только тем, кто слишком глуп, чтобы вывернуться!

Ха!

Ему-то это не грозит.

Что бы ни произошло, он останется вне подозрений, как… ха-ха, жена того смешного мальчишки, Цезаря. Что самое смешное – жена именно того мальчишки украсила его ветвистыми рогами. И плевать хотела на его заслуги перед Римом. Он тоже был не лыком шит и изменял ей направо и налево. Они друг друга стоили, но Помпея оказалась в проигрыше[1].

И где здесь справедливость?

Смешно.

Хотя… если она есть на свете – через несколько недель он станет одним из самых сильных вампиров.

И это будет просто замечательно.

Вампир улыбался холодной и жестокой улыбкой. Власть. Что может быть привлекательнее власти?

Ничего.

И очень скоро она будет в его руках.

Оказавшись у меня дома, Вадим повел себя довольно странно. Он плюхнулся в кресло и уставился на меня. Сидел, смотрел и молчал. Как прокурор.

– На мне что, узоры выросли? – огрызнулась я на третьей минуте.

– Это я и пытаюсь выяснить, – честно признался Вадик. Я подчеркнуто тщательно осмотрела себя, перегнулась, чтобы поглядеть через плечо, и покачала головой.

– Ни узоров, ни цветов, ни рогов. Жду объяснений.

– Присаживайся, – вампир кивнул на второе кресло напротив.

Я решительно уселась на вертящийся стул перед компьютером и сцепила пальцы на затылке. Самая любимая поза, когда приходится говорить о чем-то серьезном.

– Ну и?

– Юля, о чем вы разговаривали с шефом?

Как Вадим ни старался казаться спокойным, в его голосе прозвучала какая-то странная нотка. Как здоровенная хрустальная ваза с трещиной. Вроде бы все так и то, ничего не заметно, а звук не тот. Не тот, и все тут.

– Да ни о чем, – протянула я. – Заключили временное перемирие. Пока эта комиссия не уедет, будем изображать горячую любовь.

Из Вадима словно стерженек выдернули. Он расслабился и откинулся назад.

– Слава богу!

Я захлопала ресницами. Это до чего же надо вампира довести, чтобы он о Боге заговорил?! И что тут вообще происходит? А вот мы это сейчас и выясним! И фиг этот клыкастик уйдет отсюда, пока я не получу всю политинформацию!

– Колись, Вадик!

Вампир не стал строить из себя Зою Космодемьянскую.

– Юля, я понимаю, что тебе сложно согласиться, но Мечислав – он, в сущности, неплохой хозяин. Он умный, он не жесток, он не стремится причинять другим боль ради своего удовольствия…

– Может, хватит рекламы?! – зло перебила я.

Вампир поднял руку.

– Юля, позволь мне закончить. Мечислав – мой хозяин уже много десятилетий. Я привык к нему и не хочу никого другого. Сейчас я говорю с тобой откровенно, и, признаюсь, за этот разговор мне шеф может голову оторвать. Я очень надеюсь, что он никогда не узнает о нашей беседе.

– То-то ты меня все время Юлей называешь, – покривилась я. – Стараешься подчеркнуть, что сейчас говоришь со мной как лицо независимое?

– Вряд ли меня можно так назвать, – покривился вампир. – Но речь сейчас не об этом.

– И об этом тоже, – вздохнула я. – Не затягивай, Вадик. И называй меня так, как приказал твой хозяин. Ты ведь привык?

– Привык. Юля, ты действительно хочешь помочь шефу остаться в живых и сохранить пост Князя города?

Я на миг задумалась. Потом тряхнула головой.

– Да мне как-то все равно. Раньше мне вообще хотелось его убить, а сейчас, когда я его увидела… нет. Сейчас мне не хочется причинять ему зла. Хочется, чтобы он оставил меня в покое.

– Это тебе придется решать с ним. Но зла ты ему не желаешь?

– Не желаю.

Я прислушалась к себе – и поняла, что говорю искренне. Действительно, Мечислав поступил со мной и Даниэлем как порядочная сволочь, но сейчас я уже не была на него так отчаянно зла. Время действительно лечило раны. Я и не замечала, но в первую очередь дни и ночи выгоняли из моей души то, чему там места не было. Ненависти в первую очередь. Я никогда не умела ненавидеть. Особенно если ненависть была незаслуженной. Я отлично знала, что, если бы нам дали время, Мечислав вывернулся бы из кожи, снял последнюю рубашку и прошелся босиком по огню, только чтобы его друг остался жить.

Времени нам не дали. И виновных я отлично знала. Катька, которой черт не велел заткнуться и утопиться в унитазе. Рамирес, который мог отложить решение вопроса на одну ночь до становления Мечислава в роли Князя города. И Елизавета, которую я… нет, не ненавидела! Это была не злость и не ярость. Это было холодное и спокойное желание убить. Медленно и мучительно. За каждую минуту страданий Даниэля. За каждую секунду. За каждый его крик боли. Только тогда я смогу отпустить призрак любимого человека на свободу. Только тогда.

– Я рад, что ты смогла переломить себя.

Я пожала плечами.

– Даниэль не хотел бы, чтобы я замкнулась в своей ненависти. Он не такой меня видел. Хотя и от мести я не откажусь. Но пакостить за спиной у Мечислава не стану. Можешь ему это передать.

Столетия тренировки позволили Вадиму сохранить спокойное выражение лица. И голос оставался ничего не выражающим. Но его ярость я ощущала по всей коже. Как пару сотен муравьев за шиворотом.

– Ты считаешь, что Мечислав попросил меня поговорить с тобой?

– Нет, – я покачала головой. Я действительно так не считала. Разговор затеян по собственной инициативе Вадима. Но, когда он вернется, Мечислав обязательно вытянет из него все подробности. В уме этому зеленоглазому не откажешь. Может, потому что не блондин? Ох, опять меня не туда занесло. Я встряхнулась и решительно добавила: – Но, когда он спросит о нашем разговоре, скажи, что я не причиню ему вреда. Ему я мстить не стану.