В качестве примера правильно взятого направления в космических исследованиях проекту «Аполлон» противопоставлялся «аэрокосмический» проект «Дайна-Сор» — любимое, но неудачное детище Пентагона. В немногочисленных официальных высказываниях по поводу этого проекта, носившего также кодовое наименование «Х-15», сообщалось, что его целью является создание такого пилотируемого космического корабля, который сочетал бы в себе скорость баллистической ракеты с маневренностью обычного самолёта. На деле теоретическая сторона вопроса представляла для Пентагона значительно меньший интерес, чем выявление возможностей практического использования ракетоплана в качестве бомбардировщика, разведчика или перехватчика вражеских спутников. «ВВС, — откровенно указывала «Уолл-стрит джорнэл», — добивается ускоренной разработки «Х-15», видя в нём прототип космического корабля, который, двигаясь по орбите вокруг Земли, мог бы сбрасывать бомбы или посылать ракеты в противника на Земле».
Судьба ракетоплана, который в июне 1962 года был переименован в «Х-20», показала истинную цену саморекламы. К концу 1963 года, когда на проект было уже истрачено почти 400 млн. долл., работа над ним была прекращена по приказу министра обороны Макнамары. В печати указывалось, что для полного завершения проекта, первоначальный срок которого истёк в 1962 году, потребовалось бы ещё от трёх до пяти лет и что его общая стоимость к тому времени составила бы 1 млрд. долл. Сейчас разработка проекта возобновлена.
Голдуотер и его окружение, для которых, по словам журнала «Нейшн», «представлялась отвратительной сама мысль о сателлите, кружащемся вокруг земного шара и не имеющем на борту атомной бомбы», требовали от правительства, чтобы оно выработало новую космическую программу, которая как минимум предусматривала бы приобретение способности «действовать в космосе с применением силы» и соответственно подчиняла бы этой цели все остальные усилия или эксперименты по освоению техники вывода в космическое пространство тяжёлых грузов, маневрирования, встреч и стыковки космических кораблей, поддержания жизнедеятельности человека как в условиях пилотируемого полёта, так и в условиях его самостоятельного передвижения и работы непосредственно в космическом пространстве. Они требовали также, чтобы все занимающиеся космической деятельностью организации стремились получить максимальную военную отдачу от каждой космической программы, включая сюда и проекты по созданию орбитальных обсерваторий, которые должны быть достаточно «гибкими», чтобы их можно было, когда потребуется, «включить в состав будущих военных миссий».
В программе Кеннеди, представлявшейся их воображению «более опасным врагом, чем Советский Союз», они усматривали акт предательства со стороны нового президента, якобы не выполнившего своих предвыборных обещаний.
Значительному усилению позиций откровенных милитаристов способствовали также известная нерешительность и инертность, проявлявшиеся Кеннеди и его правительством в защите своей программы, которая практически сводилась к уверениям противников в военной значимости проекта «Аполлон». Мощь ракет, их грузоподъёмность и точность управления, утверждал Кеннеди, — вот те критерии, которые одинаково важны как для гражданской, так и для военной космической программы. Ракеты, способные доставить человека на Луну, могут стать неоценимым приобретением не только для НАСА, но и для Пентагона.
Приблизительно с такими же заявлениями, видимо по указанию президента, выступали и другие официальные лица. «Я не собираюсь утверждать, что нам не следует заниматься разработкой и осуществлением лучших и более многочисленных военных космических проектов, — сказал на пресс-конференции заместитель министра обороны Гилпатрик, — но значительные усилия в этой области уже предпринимаются, и критикам следовало бы проявить хоть немного больше доверия к тем, кто несёт действительную ответственность за оборону страны»,
Нет ничего плохого в том, что «часть работы делает за нас НАСА», говорил в свою очередь и министр военно-воздушных сил Цуккерт, имея в виду разработку по проекту «Аполлон» мощных ракет типа «Сатурн» и «Нова», которые, как считал Пентагон, можно было бы использовать в дальнейшем для военного освоения околоземного космического пространства. Прецеденты такого рода уже имели место в прошлом и полностью себя оправдали. Примером могут служить, в частности, результаты деятельности комиссии по атомной энергии. А поэтому «нам остаётся только… полностью использовать НАСА для своих нужд… и уверяю Вас, что оно готово пойти в этом нам навстречу».[6]
Подобная «защита» напоминала скорее отступление. Так оно и было на самом деле. Как предсказывала американская печать, Кеннеди оказался не в состоянии отстоять свои первоначальные позиции. Не признаваясь ещё публично, правительство Кеннеди постепенно соглашалось на всё большую милитаризацию космической программы. Вскоре после группового полёта советских космических кораблей «Восток-3» и «Восток-4», который, как утверждали милитаристы, продемонстрировал их способность к военному маневрированию, было объявлено, что НАСА и ВВС договорились о совместном комплектовании своими астронавтами экипажей космических кораблей и предоставлении «медным каскам» важной роли в подсобной программе «Джеминай», предусматривавшей отработку практики встреч в космосе будущими членами экипажа «Аполлона». Участие в этой программе должно было помочь военному ведомству в создании космических военных кораблей как оборонительного, так и наступательного характера, в разработке тактики военных операций в космическом пространстве и, наконец, в организации опытной пилотируемой орбитальной системы — первого шага на пути к «активному использованию военных космических кораблей в будущем».
«Цель программы «Джеминай», — писал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», — заключается не только в том, чтобы послужить ступенькой для организации полёта на Луну. Впервые Пентагон принимает участие в гражданской программе, чтобы определить, можно ли будет использовать районы космического пространства от 100 миль и выше над Землёй, где будут работать астронавты, для проведения военных операций… Что же касается преодоления Соединёнными Штатами разрыва, существующего между ними и Советским Союзом в области гражданских космических программ, то этот проект определённо не предусматривает решения подобной задачи».
Ежегодные ассигнования на чисто военные космические проекты одних лишь ВВС, которые уже в 1962 году составили 1,5 млрд. долл., должны были в соответствии с новыми планами Пентагона возрасти до 4 млрд. к 1968 году.
Между тем становилось всё более очевидным, что выполнение программы Кеннеди всё равно не укладывается в намеченные сроки. К сентябрю 1963 года проект «Джеминай» отставал от расписания на 18 месяцев, а его стоимость, по предварительным оценкам, возросла с 500 до 850 млн. долл. Систематически отставала от своего графика и программа «Аполлон». Первоначальные наметки о завершении программы к 1967 году оказались безнадёжно сорванными. Высказывались предположения, что американским астронавтам вообще не удастся высадиться на Луне раньше 1970–1975 годов.
Всё это вынуждало президента начать поиски приемлемого для его правительства выхода из создавшегося положения. Можно предположить, что именно тогда Кеннеди пришёл к мысли выступить с предложением об организации совместного с Советским Союзом полёта человека на Луну. В случае успешного осуществления предложения он мог надеяться сразу разрешить несколько чрезвычайно важных для него проблем. Передача проекта в ведение международной организации без формального отказа от его осуществления освободила бы правительство Кеннеди от взятых на себя обязательств послать человека на Луну не позднее 1970 года и сняла бы нависшую угрозу нового болезненного удара по престижу Соединённых Штатов. Она позволила бы также передать значительную часть денежных средств, выделявшихся на программу «Аполлон», непосредственно в руки военного ведомства, удовлетворить его стремление к разработке чисто военных космических проектов. Наконец, сотрудничество с Советским Союзом должно было принести ощутимую выгоду прежде всего самим Соединённым Штатам. Именно последние, как это признавалось и американскими специалистами, могли получить от СССР чрезвычайно важную информацию о ракетных двигателях, топливе, жизнедеятельности человека в космосе и т. д., в то время как он сам узнал бы «немногим больше того, что ему было уже известно о полётах американских астронавтов».
