- Панна Инга? Что случилось?- поинтересовался Федор,- проходите в хату.

- Пойди, оденься бессовестный,- всполошилась хозяйка, загораживая мужа и вталкивая его в комнату.- Проходите, Ваша Милость, извините его за невежество.

- А что я такого сделал? Я только спросить хотел и все,- оправдывался Прищепа, надевая шаровары и рубашку.

- Я бы хотела поговорить с Вашим мужем наедине,- твердым голосом сказала Инга.

Оксана поклонилась и пошла в другую комнату. Инга села на лавку. Прищепа, одевшись, вошел и расположился напротив панны.

- Здесь дело деликатное,- начала Инга, показывая на комнату, в которой находилась жена старосты.- Мне нужна помощь.

- За Оксану не переживайте, она не из болтливых. Говорите, чем я могу помочь?- утвердительно проговорил Федор.

- Ладно, слушай. Я знаю, кто убивает молодых хлопцев. Я выследила её. Надо пойти и схватить злодейку,- приказным тоном сказала Инга.

- Прошу прощения, ясновельможная панна, Вы сказали “её”. Надо так понимать, что это женщина?- поинтересовался Прищепа.

- Естественно. Если бы это был мужчина, то я бы сказала “его”.

- Вы хотите сказать, что женщина может вот так убить здорового парня? А он при этом покорно, в голом виде, ждет, когда его убьют?

- Может, если эта женщина - ведьма,- убежденно ответила Инга.

Из другой комнаты донесся голос жены старосты: “Господи, помоги и спаси”. Панна подробно рассказала о своем ночном приключении на берегу реки, а потом, что она увидела в лесу.

- Да, ну и родственники у сотника Яворного,- рассуждал староста,- сначала жена, теперь племянница.

- Надо бегом идти к дому сотника и схватить Марту, пока она еще кого-нибудь не убила. Хватит ей парней губить. Погуляла. А то так скоро в округе хлопцев не останет­ся,- запальчиво говорила Инга.- Ну, так ты идешь со мной?

- Иду,- выпалил Федор.

- Господи, Боже мой,- заплакала в соседней комнате жена старосты,- да, как же вы её ловить будете?

Оксана зашла к ним в комнату.

- А, если она вас заколдует? Это еще неизвестно, кто кого словит: Вы её, или она - Вас. Надо людей поднимать и всем миром идти на неё.

- А чем мы докажем, что она ведьма? У неё на лбу ведь не написано, кто она?- спросила Инга,- представляете, что сделает сотник Яворной, если узнает, что его племян­ницу без основания обвинили в таком грехе?

- Да, панна Инга права,- поддержал её староста,- здесь нужно действовать тихо, “на мягких лапах”, так сказать.

- А защита у нас от дьявольской силы есть,- проговорила панна.

- Отец Евсей?- спросила Оксана.

Инга и Федор одновременно поморщились при этом вопросе, как будто съели кислое яблоко. Полковник Головань мне защитный амулет дал от нечистой силы,- сказала панна и, расстегнув верх у сорочки, показала медальон Чингисхана.

При этом было ясно видна глубокая впадина, создаваемая её пышной грудью. У Прищепы даже рот открылся от увиденного. Инга застегнула сорочку.

- А можно еще раз взглянуть на амулет?- попросил Федор и тут же получил подзатыльник от жены.- А что такого, здесь темно, я не рассмотрел.

- Еще хочешь? Могу повторить,- предложила Оксана.

- Нет, не надо, я достаточно рассмотрел.

Прищепа снял со стены саблю, засунул за пояс пистолет, взял икону, висевшую в углу, и произнес:

- Ну, пошли, что ли.

Инга с Федором, крадучись, передвигались по селу. Подошли к сотниковой хате. В окнах горел свет. Они заглянули внутрь. Марта сидела в ночной рубашке и расчесыва­ла волосы, как будто и не выходила из дома.

- Смотри, какой ангелочек,- прошептал староста,- а Вас послушать, так черт с рогами. Ну, что будем делать?

- Постучим. Я зайду первая, а ты за мной. Набросимся на неё и свяжем. А там будет видно,- предложила панна.

- Смело, очень смело. Правда, глупее плана я никогда не слышал,- осторожно высказался Федор.

Инга постучала в окно. Марта поднялась к двери и спросила:

- Кто там, среди ночи ходит?

- Это панна Кульбас. Отвори, есть известие от твоего дяди,- соврала Инга.

- Приходите утром,- недоверчиво произнесла девушка.

- Отвори дверь по-хорошему, а то войдем силой. Со мной здесь люди,- продолжала настаивать панна Кульбас.

- Сейчас, только оденусь, подождите.

В это время потянуло свежим утренним ветерком. Красная звезда на небе поблекла. Вот-вот должны запеть первые петухи. Вдруг в доме что-то грохнулось. Послышался свист и завыл ветер. Инга с Федором бросились к окну. В хате было пусто. Только ночная сорочка лежала на полу. Они побежали к двери. Над головами у них раздался смех. Взглянув вверх, панна Кульбас и Прищепа увидели, летящую верхом на ухвате, голую девушку. Она смеялась и неслась по направлению к лесу.

Первым очнулся староста:

- Ну и дела. Теперь я верю про то, что она в лесу с парнями вытворяет.

- А ты до этого еще сомневался?- спросила Инга и добавила,- вот только одно не понятно, где её теперь искать?

Пропели первые петухи, и утро начало забирать у ночи её управление миром.

13. Заговор.

Хорунжий Колода вернулся в головную хате вместе с атаманом Кулишом.

- Добре, хлопцы, садитесь. Будем думу думать,- начал кошевой,- пока не вернулись Головань и Череда, Раду проводить не будем. Для такого дела нужны все наши люди. Мало, что может случиться. От этих чертовых детей, писаря и казначея, можно чего угодно ожидать. Да, я думаю, что и среди старшины у них найдутся соратники. Хорун­жий Колода, понаблюдай за казначеем и писарем. Только осторожно, так, чтобы они не поняли, что мы за ними следим.

- Хорошо, Батьку, я все понял. Это занятие для меня не новое,- сказал Степан.

Выходя из комнаты, он вспомнил, как приглядывал за Ингой по приказу Голованя. “Ну, за этими, двумя, следить не так интересно, как за панной Кульбас,- подумал Колода.- Нужно выбрать место, откуда можно видеть, что делается в крепости”. Он оглянулся вокруг и заметил на смотровой вышке своего старого знакомого Антипа Тимченко. “Лучше поста для наблюдения, чем сам пост наблюдения, не найдешь,- сообразил хорунжий.- Оттуда все видно, и никто внимания на тебя не обращает. Стоит казак на вышке, так он и должен там стоять. Что же здесь удивительного”. Колода поднялся наверх.

- Здорово, Степан. Давно мы не встречались. Говорят, ты в полк служить перешел к своему другу? Да, слышал я, что уже и хорунжего тебе дали,- спросил Антип.

- Да, перешел в полк к Голованю. Мы с ним неразлучны, как нитка с иголкой. Он меня хорунжим назначил. А ты давно в наблюдении стоишь?- спросил Степан.

- Да, уже скоро сменят. А что?

- Нет, ничего. Я просто так спросил. А,далеко отсюда видно. Просторно душе. И Днепр - как море широкий. Красота,- говорил хорунжий, а сам внимательно наблюдал за тем, что делается в крепости.

- Да, столько земли вокруг. Даже глазами до края степи далеко, не то, что ногами идти. Степан, ты сейчас часто со старшиной видишься, что там слышно, на ляхов пой­дем? Земляка своего встретил. Так он говорит, что совсем житья не стало от панов. Не дают вольно на своей земле работать.

- Придет время и пойдем. Не спеши поперед батька в пекло,- ответил Колода, а сам насторожился. Он увидел, как войсковой писарь и казначей идут через площадь и о чем-то нервно разговаривают.

- Ну, мне пора в полк. Бывай, друже,- сказал Степан и начал спускаться с вышки.

- Бывай,- попрощался удивленный Тимченко.- А ты чего приходил-то?

Но хорунжий уже не слышал его. Спустившись на землю, он отошел в сторону и двинулся в том же направлении, что и писарь с казначеем, но вдалеке от них.

Копейка и Хитрун свернули к складу, где хранилось оружие и запасы провианта. Вошли внутрь, часовой пропустил их. Колода обратил внимание, что на посту стоял ка­зак из Зиньковского куреня. Он знал его. Пока хорунжий соображал, как же ему можно подслушать, о чем говорят писарь с казначеем, к складу подошел атаман Зиньковско­го куреня Тихон Гулий. Сказав что-то караульному, он вошел в здание. “Э, да и Гулий с ними заодно,- размышлял Колода,- похоже, у них здесь совет будет”. Степан решил, во что бы то ни стало послушать, о чем будут говорить старшины. Строение было без окон, поэтому подслушать снаружи, было невозможно. Степан снял кожаную пере­вязь, на которой висела сабля. Вложил в неё камень, и получилась праща для метания. Колода стоял за углом другого дома, и его не было видно часовому. Людей вокруг не было. На улице уже смеркалось.