На одиннадцатый день посетили монастырь Дзуйгандзи. Когда-то в старину, тридцать два правления тому назад, Макабэ-но Хэйсиро, удалившись от мира, уехал в Китай, вернувшись же, основал этот монастырь. Впоследствии, благодаря добродетелям и споспешествованиям наставника Унго, была обновлена черепица семи молелен,209 засверкали золотом стены и алтарная утварь, возникли величественные храмы, прекрасные, словно воплощение Земли Вечного Блаженства. И сжала сердце тоска — а где же та давняя келья старца Кэмбуцу?210

На двенадцатый день отправились в Хираидзуми, намереваясь посмотреть на известную сосну Сестринский зуб — Анэха-но мацу и мост Порванная нить — Одаэ-но хаси, но в этой местности прохожие редки, даже тропы ловцов фазанов да дровосеков трудно различимы, так что в конце концов мы сбились с пути и вышли к гавани, которую называют Иси-но маки. Вдали над морем виднелась гора Золотого цветка — Кинкадзан, та самая, о которой когда-то сказано было: «Цветок из золота расцвел чудесный…»,211 — в заливе толпились сотни кораблей, на берегу теснились людские жилища, и дымок от очагов поднимался над крышами. Да, могли ли мы помыслить, что окажемся в таком месте! Стали искать дом для ночлега, но не нашлось ни одного человека, который согласился бы нас приютить. В конце концов пришлось заночевать в какой-то убогой хижине, когда же рассвело, снова двинулись по неведомым тропам. Мельком взглянув на Переправу Рукав — Содэ-но ватари, Мискантовое Пастбище — Обутино маки, Тростниковую Равнину — Мано-но-каяхара, пошли по длинной дамбе. Миновав унылое Длинное болото — Наганума, переночевали в местечке под названием Тоима и наконец достигли Хираидзуми. Всего же пройдено было более двадцати ри.

Великолепие трех поколений212 — краткий миг, за который успеет свариться похлебка!213 Место, где некогда стояли главные ворота, мы обнаружили, не дойдя одного ри до Хираидзуми. Усадьба Хидэхира давно сравнялась с землей, о ней напоминает лишь возвышающийся среди полей и лугов холм, который когда-то имел название гора Золотого петуха — Кинкэйдзан.214 Сначала мы поднялись к Высокому замку — Такадати,215 откуда нашим взорам открылась большая река, текущая с юга — Китакамигава. Другая река — Коромогава огибает замок Идзуми216 и под Высоким замком впадает в Китакамигава. Остатки усадьбы Ясухира217 находятся за заставой Коромогасэки, похоже, что она закрывала южные подступы к Хираидзуми, ограждая замок от нашествий разбойников. О да, отобрав преданнейших из преданных вассалов, Есицунэ укрылся с ними здесь, в Высоком замке, но миг славы так краток, все исчезает под буйными травами. «Страна распадается с каждым днем. // Но природа — она жива: // И горы стоят, и реки текут, // И буйно растет трава…» — вспомнилось мне и, «присев на дорожную шляпу»,218 я долго сидел, роняя слезы.

Сора

Начинается церемония «открытия святынь» двух храмов,220 о которой слухи давно уже волновали мое воображение. В Зале Сутр сохранились статуи трех военачальников,221 а в Зале Света находятся усыпальницы трех поколений222 и три образа будд.223 Семь сокровищ224 давно уже были бы разбросаны, драгоценные дверцы выломаны порывами ветра, позолоченные столбы сгнили бы от инея и снега, и в конце концов все развалилось бы и исчезло в буйных травах, когда б не окружили Залу со всех четырех сторон новыми стенами, и не покрыли бы все это черепичной крышей, дабы сберечь от ветра и дождя,225 так что стал он напоминанием об ушедших тысячелетиях.

Устремляя мысленный взор свой далеко вперед к владениям рода Намбу,226 заночевали в селении Ивадэ. Отсюда мы собираемся идти к Огуросаки и Мидзу-но одзима, и далее — от горячих источников Наруго к заставе Ситомаэ, затем перейдем в провинцию Дэва. По этой дороге путники ходят редко, поэтому стражу мы показались подозрительными, но в конце концов нам удалось благополучно миновать заставу. Поднявшись на высокую гору, обнаружили, что день преклонился к вечеру, и, приметив неподалеку домик сторожа, попросились к нему на ночлег. В течение трех дней лил дождь и бушевал ветер, поэтому вынуждены были оставаться в этих никчемных горах.

Хозяин сказал нам, что отсюда в Дэва надо идти через высокие горы, где легко сбиться с пути, поэтому лучше всего нанять проводника. «Ну что ж, раз так», — согласились мы и попросили подыскать нам кого-нибудь, в результате доблестный молодец с мечом на боку и с дубовым посохом в руке повел нас через горы. Мы шли за ним, одолеваемые тревожными мыслями: «Ну, уж сегодня-то непременно попадем в беду». Хозяин оказался совершенно прав: в высоких горах, густо поросших лесом, не было слышно даже птичьих голосов, внизу под деревьями царила кромешная тьма, ветер взметывал клубы пыли и песка до самых туч, мы пробирались сквозь заросли мелкого бамбука, переправлялись через ручьи, карабкались по скалам, покрывались холодным потом, и в конце концов вышли к Могами-но се. По словам нашего проводника, на этой дороге можно ждать любых неприятностей. «Большая удача, — радовался он, прощаясь с нами, — что мне удалось провести вас так, что с вами ничего не случилось». Его слова заставили нас содрогнуться, хотя все уже было позади.

В Обанадзава мы навестили человека, которого зовут Сэйфу. Он богат, но устремления у него вовсе не вульгарные. Сэйфу часто бывает в столице, и чувства странника хорошо ему знакомы, поэтому он задержал нас на несколько дней, делая все, чтобы мы забыли о тяготах долгого пути.