В руки возьмешь —
От слез горячих растает
Осенний иней.
Перейдя в провинцию Ямато, мы добрались до местечка в уезде Кацугэ, которое носит имя Такэноути. Здесь родина нашего Тири, поэтому мы на несколько дней задержались, дав отдых ногам.
За бамбуковой чащей — дом:
Лютней ласкает слух
В бамбуковой чаще.
Пришли поклониться храмам Таима на горе Футагамияма и там, увидев росшую в храмовом саду сосну, я подумал — истинно, вот уже тысячу лет стоит она здесь. Крона ее так широка, что и впрямь тысячи быков могли бы укрыться в ее тени.26 Пусть и считается, что деревья лишены чувств,27 но что за счастливая и внушающая благоговение судьба у этой сосны: оказаться связанной с Буддой и избежать топора.28
Монахи, вьюнки
Рождаются, умирают…
Сосна у храма.
На этот раз один — все дальше и дальше — брел по тропам Есино: вот уж и вправду горная глушь — многослойные белые тучи громоздятся над вершинами, дождевой туман прикрывает ущелья, там и сям разбросаны по склонам, словно игрушечные, хижины дровосеков, на западе рубят деревья, а стук топоров раздается на востоке, удары храмовых колоколов рождают отклик в самой глубине души. Издавна люди, забредавшие в эту горную глушь и забывавшие о суетном мире, убегали в стихи, находили убежище в песнях. В самом деле, разве не такова и гора Лушань29?
Остановившись на ночлег в монастырской келье:
Стук валька
Дай же и мне послушать,
Навестив травяную хижину преподобного Сайгё, прошел к дальнему храму, откуда, повернув налево, примерно на два те31 углубился в горы: по сторонам чуть заметные тропки, протоптанные людьми, приходящими за хворостом, между ними отвесные ущелья — вид, воистину возвышающий душу. «Капающий родник»,32 похоже, совсем не изменился, и сейчас падает вниз — кап да кап…
Росинки — кап да кап —
Как хотелось бы ими омыть
Наш суетный мир…
Окажись в стране Фусан33 Бо И,34 он бы непременно прополоскал этой водою свои уста. Узнай об этом роднике Сюй Ю, он именно здесь промыл бы свои уши.35 Пока я поднимался вверх по горным тропам, пока спускался вниз, осеннее солнце стало клониться к вершинам, а поскольку многие прославленные места еще не были мною осмотрены, я ускорил шаг и прежде всего направился к могиле государя Годайго.
Сколько же лет
Этой могиле? О чем ты грустишь,
Поблекшая грусть-трава?
36 Покинув провинцию Ямато и пройдя через Ямасиро, я вышел на дороги земли Оми, достиг Мино, затем, миновав Имасу и Яманака, оказался у древней могилы Токива.37 Моритакэ из Исэ38 сказал когда-то: «На господина Еситомо осенний ветер похож».39 Интересно, в чем он увидел сходство? Я же скажу:
Еситомо…
Повеял его тоскою
Фува41:
Осенний ветер.
Кустарник да огороды.
В Оогаки остановился на ночлег в доме Бокуина.43 Когда-то, выходя из Мусаси, я думал о том, что, может быть, кости мои останутся лежать в открытом поле, вспомнив об этом теперь, я сказал:
Так и не умер.
Последний ночлег в пути.
Поздняя осень.
В храме Хонтодзи в Кувана:
Зимний пион.
Кричат кулики, или это
Поднялся со своего «изголовья из трав», и, не дожидаясь, когда окончательно рассветет, вышел на берег моря…
На рассвете
Белых рыбок белые черточки
Длиною в вершок.
Пошел поклониться святилищу Ацута. Вокруг — развалины, ограда упала и исчезла в густой траве. В одном месте натянута рисовая веревка, отмечающая местоположение малой кумирни, рядом стоят камни, названные именами разных богов. Полынь и грусть-трава повсюду растут привольно, но именно это запустение пленяет душу больше, чем чинное благополучие иных святилищ.
Грусть-трава,
Даже она засохла. Лепешку купив,
Заночую в пути.
Сложил, выйдя на дорогу, ведущую в Нагая:
Безумные строфы
На устах, ветер треплет мне платье.
Ложе из трав.
Под дождем и собаке тоскливо —
Лает в ночи…
Пошел посмотреть на снег:
Эй, торговец,
Шляпу не купишь? Так хороша
Эта шляпа в снегу.
Увидев путника:
Даже от лошади
Оторвать невозможно взгляда.
Снежное утро.
Встретив сумерки на морском берегу:
Вечерняя мгла
Над морем. Крики уток вдали
Туманно белеют.