Фарамор зашел в самый большой дом с двускатной крышей на окраине деревни. Внутри, в просторной комнате отсутствовала мебель, но возле стены стояло деревянное, похожее на алтарь, сооружение. Углем на дощатых стенах были начертаны слова: «Сэдра здесь! Восславим! Обитель». А еще нарисовано множество глаз. По углам комнаты стояли высокие железные канделябры. Фарамор решил, что этот дом являлся чем-то вроде храма Сэдры, и жители Совиного Ока справляли здесь обряды, до того, как поселились под землей. Он взял несколько, не слишком обгоревших свечей и положил в мешок. Затем вышел на крыльцо и остановился. Его внимание привлек ползущий по ступеньке жук. Букашка перебирала лапками и шевелила длинными усами; черная блестящая спинка блестела, как начищенная монетка. Неожиданно для самого себя, Фарамор поставил каблук сапога рядом с жуком и медленно опустил подошву. Он скорее не услышал, а почувствовал хруст под ногой.

– Фар, зачем ты убил его?! – воскликнула Невея.

Фарамор встрепенулся.

– Что?

– Зачем ты наступил на жука?!

Он и сам не знал, но думать об этом не хотелось. Фарамор взглянул на возмущенную сестренку и равнодушно произнес:

– Подумаешь, жук. Все, пошли из этой деревушки, нам здесь больше делать нечего, – он шаркнул ногой, размазав по ступеньке то, что осталось от букашки, и спустился с крыльца.

Когда Фарамор и Невея выходили из деревни, услышали позади протяжные возгласы, похожие на стоны:

– Воссла-а-авим Сэдру… Воссла-авим…

Этим печальным звукам вторил шум ветра.

Брат и сестра оглянулись и увидели бредущего по улице Найрада. Через каждые три шага старик останавливался, поднимал лицо к небу и выкрикивал;

– Воссла-авим…

Невея подумала, что никогда еще не видела такого одинокого человека.

Через час они вышли к мосту и двинулись дальше по тракту. Невея давно перестала обижаться из-за жука. Она внушила себе, что Фарамор случайно наступил на букашку.

Один раз мимо проехала карета, запряженная четверкой лошадей. Она оставила после себя клубы пыли. Невея остановилась и зачем-то помахала ей вслед. Фарамор еще раз подумал, что принял верное решение, отказав Сэдре. Сестренка такая маленькая и хрупкая, она никоим образом не должна быть причастна ко всяким замыслам нечисти. Невея итак испытала боль от потери отца, так зачем ввергать ее в пучину мрачных тайн, которые он и сам не понимал?

К полудню они дошли до еще одной ответвляющейся от тракта дороги. На указателе значилось: «Монастырь Святой Дары». Фарамор слышал от отца об этом месте. Женская обитель, куда мужчинам вход воспрещен.

Они миновали развилку, и пошли дальше по тракту. Вдалеке показалась телега с впряженной тощей кобылой. В телеге сидело двое мужчин.

– Надень капюшон, – сказал Фарамор. Это могли быть люди из Алтавира и он не хотел, чтобы его с сестрой узнали.

Невея удивленно посмотрела на брата, но послушалась и накинула капюшон.

Фарамор не ошибся. Когда телега приблизилась, он узнал одного из мужчин. Им оказался разводчик бойцовых петухов, которого в столице все называли Клюв, за острый, нависающий над губой нос. Лицо второго мужчины тоже показалось знакомым, но разве упомнишь всех жителей огромного города?

Кроны деревьев осветила далекая вспышка молнии. Прогремел тяжелый громовой раскат. Телега почти поравнялась с юношей и девочкой, когда порыв ветра ударил в лицо Фарамора прохладной волной и сорвал с головы капюшон.

– Хей! – Клюв натянул поводья, и лошадь остановилась. – Я знаю этого парня! – громко обратился он к своему спутнику.

Фарамор схватил за руку Невею и прибавил шаг, злясь на ветер и собственную неосторожность.

– А ну, стой! – крикнул Клюв и спрыгнул с телеги. В его голосе слышалась угроза. – Стой, тебе говорю!

– Что ты к ним прицепился? – недовольно спросил второй мужчина. Он был тощий, с красным скуластым лицом и сальными рыжими волосами.

– Ты знаешь, кто этот парень, Слим? Это сын старины Легиса Тоула. Проклятого палача!

– Неужели? – Слим тоже слез с телеги.

Клюв быстро приближался. Фарамор понял, что мужчины не отступят. Он повернулся и, отстранив за спину сестру, выкрикнул:

– Зачем вы преследуете нас?

Клюв подошел и, проигнорировав вопрос, проговорил:

– А, это должно быть твоя сестренка? – он скосил глаза на Невею. – И что же детишки палача делают одни в такой дали от дома?.. Без своего папаши?

Фарамор понял, что мужчины еще не знают о казни отца.

– Ты уверен, что это дети палача? – недоверчиво спросил подошедший Слим.

– Я видел их на ярмарке вместе с Легисом, – ответил Клюв. – А если я хоть раз кого-нибудь увижу, то не забываю. Вот так-то!

Раздался громовой раскат, и кобыла испуганно заржала.

Слим вперил взгляд в Фарамора. В его глазах горели злобные огоньки.

– Не думал, что когда-нибудь мне доведется поквитаться с проклятым палачом, – прошипел он. – Сегодня, воистину, удачный день! Твой папаша, парень, отрубил головы моим братьям! И не надо говорить, что это его работа… нет, нет, я видел, с каким удовольствием он заносил топор над шеями моих братишек!

Фарамор попятился. Капюшон снова сдуло с головы, и теперь волосы трепал ветер. Невея, вцепившись в складки плаща брата, испуганно выглядывала из-за его спины.

– Мы не сделали вам ничего плохого, идите своей дорогой, – как ни странно, голос Фарамора звучал ровно. Рука скользнула под плащ и, вцепившись в рукоять ножа на поясе, напряженно застыла. Юноша почувствовал, как на лицо упали первые капли дождя.

– Прости, парень, – без сожаления в голосе проговорил Слим, – но я последние два года только и мечтал, чтобы поквитаться с вашим папашей. Представляю, как он взвоет, когда его детишек найдут на дороге с перерезанными глотками! – он выдернул из чехла нож с кривым лезвием.

Вспышка молнии отразилась от стали ослепительной искрой. Слим двинулся на Фарамора. Мужчина что-то сказал, но голос заглушил раскат грома.

– Беги, Невея! – закричал Фарамор и тоже выхватил нож.

Девочка, вцепившись руками в Хитреца Хета, начала быстро отходить.

– Куда ты, деточка? – прогнусавил Клюв, не отрывая взгляда от Невеи. – Не надо убегать, не надо…

– Назад! – крикнул Фарамор, переводя нож с одного мужчины на другого. Мешок и сума соскользнули с плеча и с глухим звуком упали на землю.

Клюв начал обходить юношу. Слим презрительно сплюнул, сделал резкий выпад и полоснул ножом по запястью Фарамора. Тот коротко вскрикнул и выронил оружие. Руку пронзила боль. Он никогда не умел драться, о чем сейчас жалел больше всего на свете.

Клюв захихикал, приближаясь к Невее. Девочка словно оцепенела от страха. Она отступала шажок за шажком, глядя то на брата, то на страшного человека с мерзким кривым носом.

«Что делать?! – судорожно думал Фарамор. – Что?..»

Слим перекинул нож в левую руку, а правой с размаху двинул юноше в нос.

– Так, гаденыша! Так!.. – закричал Клюв.

Фарамору показалось, что в лицо плеснули кипятком. В глазах потемнело. Он застонал. Слим схватил его за волосы и с силой швырнул на землю.

Клюв склонился над Невеей и протянул к ней руки. Его тонкие губы дрожали и щерились в кривой улыбке.

– Иди к дяденьке, малышка, – проворковал он.

Фарамор поднял лицо и увидел мешок и суму – совсем рядом. Он быстро пополз к вещам, судорожно вдыхая воздух. В рот попадала еще не пропитавшаяся дождем пыль и стекающая из разбитого носа кровь.

Неожиданно Невея завизжала и вцепилась зубами в пальцы Клюва. Тот взвыл от боли. Глаза выпучились, как у жабы. Резко, наотмашь, он ударил девочку ладонью по лицу.

– Маленькая сучка меня укусила! – заорал Клюв. – Укусила!..

Фарамор подполз к вещам и запустил окровавленную руку в мешок. К юноше, перекидывая нож из руки в руку, приближался Слим.

– Я тебе покажу, как кусаться, сучка! – Клюв, словно пушинку поднял Невею и с яростью швырнул на обочину дороги.