Следующий день не принес никаких неожиданных сюрпризов. Киса, опохмелившись, ожил, а когда я вернул ему портсигар, и вовсе повеселел. Даже извинился перед Вадимом. Как чингачгуки, они выкурили на пару косяк и сошлись на том, что оба накануне погорячились зазря. Кису на весь день я посадил на радио и телевидение следить за новостями из Екатеринбурга.

Сам с Цыпой и Могильщиком наведались на поляну, где покоилась жена последнего. В натуре, все было аккуратно. Единственное, что выдавало место захоронения, – трава там еще не выросла. Но природа это дело быстро поправит, скроет последний след.

Вечером станция «Радио-СИ» сообщила, что решением областного управления внутренних дел в связи с ухудшением криминогенной обстановки в Екатеринбурге и пригороде введены в действие профилактические операции «Сигнал» и «Кольцо».

Еще через сутки «Тик-Так» показал квартиру метрдотеля «Большого Урала», застреленного неизвестными лицами с официанткой того же ресторана. Завидная смерть – те даже не успели проснуться, хотя входная металлическая дверь была взломана очередью из «Калашникова». Даже если он и снабжен глушителем, представляю, какой грохот стоял. Это все равно, что бить молотком по пустой железной бочке.

Еще через пару дней в офисе ТОО «Каратисты Урала» ухнуло взрывное устройство неустановленного образца, унеся души троих «спортсменов» и отправив пятерых в травматологическую клинику с ранениями различной тяжести.

«Хромоножки» явно сработали по наводке – уж слишком им подфартило – в ТОО как раз проходил совет директоров, то есть собрались «бригадиры» боевиков. Наверно, решали, кто займет место Бати.

Следующие трое суток в новостях не промелькнуло ничего достойного внимания, из чего я заключил, что прошла волна арестов, и спровоцированная нами разборка благополучно выдохлась из-за крупных потерь в живой силе с той и другой стороны. Короче – и «центровики» и «уралмашевцы» уже перестали существовать как реальные боевые группы. С чем и поздравил ребят, предварительно сгоняв Цыпу в Верхнюю Пышму за ящиком полусухого шампанского.

За девять дней, что мы отсутствовали, прохлаждаясь на природе по соседству с любовно ухоженными могилками лучших друзей человека, город сильно изменился. Бросались в глаза многочисленные патрули омоновцев и спецназовцев в защитно-пятнистых и черных формах. Вооруженных не смехотворными пукалками Макарова, а солидными модернизированными «Калашниковыми» десантного варианта пять сорок пять.

Пока доехали до «Вспомни былое», трижды наш «жигуленок» тормозили, заставляя выходить из машины, и шмонали, поднимая даже сиденья.

– Сюда бы мой «стечкин», – шепнул, не выдержав, при третьем обыске Цыпа, – от этих козлов одни рога остались бы.

– Не возбухай. Все нормально. – Я подмигнул Цыпе и доброжелательно улыбнулся старлею в черной униформе со спецназовской эмблемой на рукаве, словно это не он, падло, секунду назад больно ткнул мне меж лопаток стволом автомата, приказывая вскинуть руки на капот.

Фунт, вооружившись очками, восседал за столом в своем кабинетике и сосредоточенно штудировал «Российскую газету».

– Евген! – радостно воскликнул он и тут же как-то потух, поскучнев сморщенным старческим личиком. – Ты уже читал?

– А в чем суть дела? – Я открыл холодильник и выудил себе и Кисе по банке чешского пива. – Налоги опять повышают?

– Хуже. – Петрович протянул газету. – На первой полосе секи. Указ президента о борьбе с бандитизмом и другими проявлениями организованной преступности.

– Любопытно, – отхлебывая ледяное пиво прямо из банки, углубился в чтение. Через несколько минут небрежно скомкал газетку и закинул в урну под столом. – Лажа! Опять совдеповская показуха. Нас эти понты не заденут. Ты ведь не обыватель, а битый волчара: должен был мигом вкурить, что последние параграфы сводят на нет предыдущие. Прокуроры в матушке-России поголовно все перестраховщики и карьерой своей рисковать просто побоятся.

– А задержание до тридцати суток?

– Это коснется только засвеченных групп, а попросту – хулиганья, возомнившего себя рэкетирами и гангстерами. Мы же в тени. Нормальные бизнесмены. Уверен, что такой ориентировки, как «группа Монаха», в ментовских ЭВМ нет. А раз у оперов не числимся, то нас не существует. Сечешь поляну?

– Секу – Петрович несколько успокоился и обмяк. – Ты, как всегда, прав. Зря я захипишевал. Возраст дает знать – масло в чайнике уже не то.

– Давай, Фунт, рассказывай лучше, как в заведении дела?

Лицо старика снова поскучнело.

– Неважнецки, Михалыч. Местная шпана – зелень бритоголовая, а прет буром, чтоб поил их кодлу на халяву. За охрану якобы. Пока луну кручу, но скоро терпение их лопнет – будут витрины бить. С десяток наберется оглоедов. Старшим у бритоголовых Андрюха по прозвищу Медведь. Комплекция подходящая. Недавно демобилизовался, нигде не работает. Шляется по пивнушкам, свору собрал таких же оторви да брось.

– Глянь, Петрович, он сейчас не в зале?

– А где ж ему быть? Медведь на нашу Ксюшу глаз положил. Но не думай – она на Андрюху фунт презрения.

– Подтяни его сюда. – Я отставил пустую банку на столик и откинулся в кресле. – Скажи, с ним хрюкнуть хотят.

– Если он отсюда не выйдет – его шушера враз догонится что почем. Это голимое палево, – забеспокоился Петрович.

– Не дрейфь, Фунтик, ничего я ему не сделаю.

Через минуту в кабинете нарисовался Медведь. Мощная плечистая фигура в соединении с сутулостью сразу объясняли происхождение клички.

Модный парнишка. Черная короткая кожанка, белые джинсы и такие же кроссовки. Ясно – родители расстарались для милого дитяти. Отстегнули, не скупясь.

– Проходи, земляк. Присаживайся. – Широким жестом, полным радушия, я указал на диванчик, где восседал Киса.

Медведь недоверчиво покосился на его борцовскую комплекцию, но, введенный в заблуждение детски-наивным лицом, спокойно уселся рядом с ним.

Киса довольно ухмыльнулся и вытянул ноги, отрезая нашему гостю путь к отступлению.

– Слышал, ты пивком любишь побаловаться? – продолжал я, сделав вид, что не заметил Кисиного маневра и явного беспокойства Медведя. – Петрович, надо всегда идти навстречу желаниям клиента. Цынкани Цыпе, – путь принесет из подсобки ящик «Жигулевского».

Фунт вышел из кабинета и скоро вернулся с Цыпой, поставившим ящик с пивом прямо на журнальный столик. Коротко взглянув на меня, Цыпа вмиг просек обстановку и уселся с правой свободной стороны Медведя, таким образом полностью заблокировав его.

Киса уже вскрывал бутылки и батареей расставлял перед растерявшимся Медведем.

– Давай показывай, Андрюха, какой ты любитель пива. – Я закурил и доброжелательно улыбнулся местному главшпану. – И тост есть: чтоб ты поумнел хоть на децал.

– Да вы что, мужики! – Медведь попробовал встать, но мои ребятишки, нежно нажав на его плечи, буквально вдавили его в диван.

– Пей, раз Михалыч сказал, – проворковал Киса. – Или ты понятливым будешь, если почки отстегнуть? Или самого опустить?..

После шестой бутылки на лице Медведя выступили капельки пота. После десятой физиономия его пылала, дыхание стало коротким и прерывистым. В голубых, наливающихся кровью глазах, накапливалась ярость. Это мне понравилось.

– Ладно. Отдохни пока. А то сырость еще разведешь. Сказать ничего не желаешь?

– Желаю, – Медведь откинулся на спинку дивана, отдуваясь. – Виноват, ребята, накосорезил. Но не в курсах я был, что старикан под вами ходит. Если б знал, что у Петровича «крыша» – враз бы продернул.

– В дисбате был? – усмехнулся я. – Оттуда жаргон?

– Оттуда, – нехотя признался он. – Я пойду?

– Зачем спешить? Ты все осознал?

-Да.

– Какие-нибудь претензии?..

– Нет.

– Лады. Тогда давай приколемся по делу. Думаю, такое мелкотравчатое существование тебе скоро прискучит. Ваш рэкет на дураков, бесперспективен. Нарветесь на серьезных «деловых», и полетят ваши буйные головушки. Согласен?