— Но он солгал мне, Андреа. Я спросила его о Саше, и он сказал, что между ними ничего подобного не было. — Я схватила кусочек хлеба, желая швырнуть его куда-нибудь. — Он никогда не врал мне до этого.

— Это так, — согласилась она, натягивая и выпрямляя свой рыжий локон каждый раз, как он выбивался. — И то, что тот психопат причинил тебе боль, из-за нескончаемых сексуальных похождений Кайлера. Это сложно оставить в прошлом.

— Ага, — пробормотала я и положила хлеб в рот, интересуясь, куда же подевался наш официант. Наверно Андреа его напугала.

— Но... — Андреа отпустила свой локон, который отскочил и снова скрутился в идеальную спираль. Я ей завидовала. — Но ведь на самом деле это не его вина, так ведь? В смысле, да, он, возможно, год назад спал с телкой и тем самым разозлил ее парня, но ты что, правда думаешь, что он сделал это впервые?

— Я надеюсь, что да, — но потом я закатила глаза, — нет. Конечно же, это не впервые.

— И я знаю, что тебя это беспокоило и раньше, я не говорю, что этого не было, но ты до сих пор очень сильно переживаешь за него. — Она встретилась со мной взглядом. — Думаю, все, что я поняла из этого, это то, что ему действительно нужно загладить вину перед тобой за то, что ты оказалась в этой ситуации, но я не вижу никаких непреодолимых препятствий.

Во мне загорелась крошечная вспышка надежды, но я быстро загасила ее.

— Ладно. Предположим, он не спал с Сашей несколько дней назад, и я смогу смириться с его ложью насчет их прошлых отношений и дерьма с Заком, но я не думаю, что это для него что-то будет значить. Вот в чем проблема.

— Не думаю, что согласна с этим. Для всех было очевидно, что ты безумно влюблена в него. И то же самое и с ним.

— Конечно, — ответила я сухо. — Так же очевидно, как и то, что у него в штанах автовокзал?

Андреа фыркнула.

— Парни настоящие тупицы, когда дело доходит до неразделенной любви. Мы, девушки, чахнем и большую часть наших чувств держим в себе, когда любим кого-то, кто не может быть с нами. Парни же все это дерьмо перекладывают на всех, у кого есть дырка, пытаясь забыть о той единственной, которую они хотят.

— Вау! — рассмеялась я. — Получилось очень красноречиво.

В ответ она одарила меня ухмылкой.

— Это правда. Нечто вроде законов физики. Просто один из способов, который привел меня к очень важному вопросу. Ты все еще любишь его?

Сердце в груди подскочило.

— Я никогда не говорила, что люблю его.

Она закатила глаза.

— Ладно. Прекрати молоть чушь. Как я уже сказала, с самого начала нашего с тобой знакомства было очевидно, что ты влюблена в него. Слушая твою историю о случившемся, я слышу это в твоем голосе. Ответь на вопрос.

Она приковала меня своим настойчивым взглядом. Андреа действительно следует податься в правоохранительные органы. Она никогда раньше не увлекалась этим, но черт бы меня побрал, если в ее голосе не было этой жесткости детектива. Но все же у меня был выбор. Я могла сказать ей то, что хотела сказать, или я могла сказать правду. И произнести вслух правду означает, что потом я никогда не смогу отказаться от своих слов.

— Хорошо, — сказала я. — Я все еще люблю его.

Как только эти слова вырвались из меня, я ожидала, что с потолка посыплются блестящие конфетти и полетят шарики или что-то вроде этого. Конечно же, ничего из этого не произошло.

— Я влюблена в него.

Андреа медленно кивнула.

— Тогда чего ты хочешь, Сидни?

Я отбросила на тарелку недоеденный кусок хлеба.

— Я не знаю. Ну, я думала, что он попытается восстановить нашу дружбу.

— Но ты не хочешь просто дружбу.

— Нет.

Она выгнула бровь.

— Но ты так же не хочешь отношений?

Я открыла рот.

Андреа наклонилась вперед:

— Я понимаю, что ты сходишь с ума, и поверь мне — ты имеешь на это полное право. Как долго Кайлер был велосипедом без обучающих задних колес? Ему за многое нужно ответить, потому что его действия причинили тебе боль. И я даже не говорю, что ты должна простить его. Честно, я тебя полностью пойму, если ты не простишь его. Парни иногда ужасно невыносимы, и Кайлер тоже, но... — она постучала пальцами по столу, — но если ты влюблена в него и мысль не прощения его причиняет тебе больше боли, чем о прощении, а он хочет загладить свою вину перед тобой, тогда, Сид, ты будешь полной дурой, если попытаешься избегать это.

Когда я взглянула на свою подругу, мой желудок скрутило тугим узлом. Не прощение Кайлера причинит огромную боль в конце концов, даже если мы останемся только друзьями. Подпитка гнева не принесет ничего, кроме горечи. Но я так же не хочу быть человеком, который так много отдает от себя кому-то, кто не заслуживает этого, и в итоге остается без шансов на целостность.

Я вздохнула, не зная, что сделать или сказать.

— Я не знаю, Андреа. Может, когда пройдет некоторое время, все вернется на круги своя. — Я почувствовала себя сильнее, когда сказала это. Надежда. Может, мы могли бы оставить все в прошлом. Это кажется более вероятным, чем Кайлер, исповедующий вечную любовь ко мне. — Думаю, мы просто посмотрим.

— Ты права. Увидим.

Я выгнула на это бровь.

Андреа облокотилась на спинку дивана, опустив руки на ноги.

— Ну ладно, в общем, надеюсь, ты не возненавидишь меня.

В моей голове разрослось подозрение.

— А почему это я должна тебя возненавидеть?

Она робко взглянула на меня.

— Андреа...

Она закусила губу и съежилась.

— Я пригласила на наш ужин кое-каких гостей.

В желудке все перевернулось.

— Что?

— Ну, я вроде как сказала Таннеру, что мы идем ужинать, и он предположил, что было бы не плохо пригласить и Кайлера, поэтому на самом деле Таннер виноват, а не я.

Все, что я могла сделать в течение нескольких секунд, это тупо смотреть на нее, в то время как одна часть меня начала прыгать и визжать, а другая хотела встать и побежать к двери.

— Ты не сделала это.

— Амм...

— Андреа! — прошептала я.

Она попыталась улыбнуться.

— Я как бы написала им, где мы, и они должны быть тут с минуты на минуту.

Кайлер

— Думаю, это самая худшая твоя идея за последнее время. — Я заглушил мотор и откинулся назад, сжимая в руке ключи, пока не почувствовал, как зазубренные края впились в кожу ладони. — Серьезно.

Таннер фыркнул:

— Я могу придумать целый список самых плохих идей, но эй, ты впервые за два дня в трезвом состоянии. И как раз вовремя, к праздникам.

Опершись головой о подголовник сиденья, я застонал.

— У меня до сих пор ощущение, что кто-то долбит мои виски ножом для колки льда.

— Ты был слишком пьян, — прокомментировал Таннер, готовый открыть дверь машины, — и именно поэтому я думаю, что этот ужин — самая лучшая из всех идей.

Я потер ладонью подбородок, нахмурившись от ощущения щетины. Я не брился с тех пор, как поехал в Сноушу.

— Ага, ты думаешь так только потому, что Сид не тебя люто ненавидит.

Таннер закатил глаза.

— Она не ненавидит тебя люто. Не думаю, что это когда-либо произойдет.

— Ох, это уже произошло. Поверь мне.

— Слушай, я не знаю, что на самом деле произошло между вами двумя, но что-то случилось. И это не конец света. — Таннер открыл пассажирскую дверь, и в салон ворвался поток холодного воздуха. — Поэтому прекрати вести себя как телочка и выходи из машины.

Я бросил на него неодобрительный взгляд, но все-таки вышел. Дойдя до него, я задал ему уже в десятый раз один и тот же вопрос:

— Она же знает, что я приеду, так ведь?

— Ага. — Таннер открыл дверь ресторана, призывая меня войти внутрь. Как только мы прошли мимо хостеса, он виновато посмотрел на меня: — Ладно. Я соврал. Не думаю, что Сид знает.

— Что? — Я резко остановился посреди прохода, отчего в меня чуть не врезался официант.

Я взглянул на Таннера: — Ты что, блядь, издеваешься надо мной?