Айан обернулся. Уже проснувшийся Алистер, поглядывая в их сторону, о чем-то беседовал с капитаном. Винн, сидя у мачты, перебирала содержимое взятой из Круга сумки. Временами она поднимала лицо, подставляя его ветру, и на губах ее появлялась улыбка. Матросы сновали по палубе, готовясь к скорому причаливанию. Никто в ближайшее время беспокоить их не собирался.

   - Я родился в семье Кусландов и первые девять лет жизни был сущим проклятием для родителей, - медленно и подолгу подбирая слова, заговорил Айан. В отличие от скорого на язык товарища-мага, вести рассказы ему давалось тяжелее. - У меня был брат, Фергюс, почти двенадцатью летами старше. Отец, как казалось мне, делал большую разницу между нами. Он всячески привечал моего брата. Ко мне же относился, как к беспородному щенку. Толкал, одергивал, но чаще не замечал.

   - Отцы бывают скупы на любовь, - заметил Дайлен, охотно переходя со своих на переживания товарища. - Мой редко ласкал меня и Солону. Но все же я знал, как крепко он нас любит. Быть может, многое тебе чудилось по малолетству?

   - Дослушай. Мне казалось, что отец не примечает меня оттого, что Фергюс большой, а я мал. Он замечал только, когда я совершал проступки. За них наказывал меня сам, да так, что, бывало, я по нескольку дней не мог ни присесть, ни прилечь без боли. Но все же он меня замечал, и постепенно я стал совершать все больше провинностей. Я всегда терпел его порки молча. Мне, глупцу, казалось, что он по стойкости моей увидит, что я - тоже мужчина. Такой же, как Фергюс. И будет относиться ко мне с тем же расположением. Быть может даже, полюбит. Но делалось только хуже. Со временем отец даже имя мое перестал упоминать. Называл Волчонком. Всякий раз морщился, стоило мне попастся ему на глаза.

   - А твоя матушка? - хмурясь, спросил Амелл. - Что она?

   - Матушка, - лицо Айана смягчилось. - Редкая мать не любит свое дитя. Хотя моим безрассудством, чем дальше, тем больше, я огорчал ее. Я понимал, что делаю многое не так. Но не разумел, что и как должен делать. И поступал по велению детского упрямства и обиды.

   - Но ведь все переменилось.

   - Да, - Кусланд был рад догадливости товарища, избавлявшей его от необходимости долгого рассказа, который, как ему казалось, выходил у него непонятным и нескладным. - Все переменилось, когда однажды я подслушал разговор матери и Нэн, моей старой няньки, что смотрела еще Фергюса. В тот вечер отец особенно жестоко избил меня. Впрочем, заслуженно. Мать успокоила и, думая, что я сплю, беседовала с Нэн в ее углу за занавеской. Я впервые видел мать плачущей, - он качнул головой. - Она всегда была сильной. Умела сражаться наравне с мужчинами, была мужественна и неизменно весела. Но тогда она плакала. Жаловалась на отца. Пеняла, что он не справедлив ко мне, хотя до сих пор ни он, ни она, ни в чем не уверены. Из их разговора я многого не уразумел, но после, уже наедине с собой, догадался.

   Он вздохнул.

   - Расскажу, как понял, уже своими словами. После Фергюса у матери долго не получалось зачать ребенка. Они с отцом ждали и надеялись, приглашали лекарей, но безуспешно. Постепенно они смирились, что у них будет один сын. Не особо уповая, мать в последний раз отправилась в храм Андрасте на одном из островов. Отец должен был ехать с нею, но в последний миг прибыл нарочный от короля с важными известиями. Мать отправилась без мужа.

   Амелл слушал молча. Он уже начинал догадываться.

   - Пар Валена далеко, но Хайевер стоит на побережье, и бывает, тал-васготы приплывают на своих кораблях, дабы творить бесчинства в землях Ферелдена. Большинство гибнет от наших мечей, но всегда находятся новые. Однако между храмом и замком - неполный день пути, потому мать не взяла с собой много охранных людей.

   - Все же тейрне пришлось столкнуться с косситами, - полуутвердительно проговорил Дайлен, когда молчание друга затянулось. Айан кивнул.

   - Ее отряд попал в западню. Мужчин перебили сразу. Мать... тогда еще была молода и очень красива. Вождь косситов... принудил ее... провести ночь в его палатке.

   Страж-маг вскинул и опустил загоревшиеся недобрым синим светом глаза.

   - Отец должен был ехать в Денерим. Но он вернулся с полдороги. Как почувствовал что-то, - Айан по-прежнему говорил ровно и спокойно, как непросто говорить о подобных вещах. - Узнав, что тейрна не вернулась в замок, он с отрядом рыцарей отправился на ее поиски, и довольно скоро нашел. Тал-васготы даже не потрудились убрать следы разгрома, что учинили охране матери накануне. Отец жестоко расправился с безбожными мерзавцами. Но матушке это уже помочь не могло. Она осталась жить, но... спустя некоторое время поняла, что беременна.

   Дайлен потер переносицу, кончиками пальцев разглаживая собравшиеся там морщины.

   - И все это ты понял из одного разговора двух женщин?

   Айан качнул головой.

   - После я подстерегал их за беседой, уже намеренно. Они еще не раз говорили об этом.

   - Но, быть может, твои родители ошиблись? Что если ты все-таки сын своего отца?

   - В том и дело, что они ни в чем не могли быть уверены, - скособочившись, Айан полуоперся на один локоть. - Их убежденность колебалась еще и оттого, что я, хотя вовсе не походил на тейрна Брайса, зато во всем похож на моего деда, банна Эдмунда Ворта, отца моей матери, геройски павшего в войне с Орлеем. Он был высоким, крупным мужем - и огненно-рыжим. Ростом и статью я мог уродиться в него, а не в коссита.

   - Так ты до сих пор не знаешь, чей ты сын?

   - До сих пор. Не ведаю, чего это стоило моим родителям, но они вырастили меня как настоящего Кусланда. Правду обо мне знали только трое - отец, мать и Нэн. Теперь еще ты.

   Стражи помолчали.

   - Ты упоминал, что после услышанного что-то переменилось, - напомнил маг. Командор утвердительно кивнул, выныривая из омута своих воспоминаний.

   - То, что я узнал, потрясло меня. Все-таки я был ребенком. Не знаю, отуда я взял, но ужас от того, что от меня могут отказаться в любой миг из-за моих выходок или услать из дома, сковал меня. До сих пор я слышу его отголоски. И тогда я решил сделаться хорошим, - Айан усмехнулся, отгоняя от лица водяную стрекозу. - Чтобы у них не было повода отсылать меня. Оставил шалости. Сделался очень исполнителен и послушен. Пытался добросовестно учиться, хотя у меня нет способностей к ученью. Cтал упражняться в воинской науке, и достиг в ней успехов. Со временем родители смогли гордиться мной. Я выигрывал королевсие турниры, был учтив, исполнителен и целомудренен, чем отличался от Фергюса, на всю округу славившегося своим распутством. Порой мне бывало непросто придерживаться роли хорошего сына, в особенности, когда я сопровождал брата во время его похождений. Но всегда помнил о своем положении, и это придавало мне сил. В конце концов, старания мои окупились. Тейрн Брайс... за несколько часов до его кончины я узнал, что он окончательно признал во мне сына.

   - Признал?