Да, действительно, свобода выбора — тяжёлое бремя, и не всякого можно убедить отказаться от материального ради духовного, но всё иное гораздо хуже и пагубнее. Над этими важнейшими для людей мыслями глубоко задумывался Виктор Амазаспович. Свобода совести обольстительна для человека, но она невероятно ответственна и мучительна. Конечно, Достоевский, проведший на каторге много лет, прекрасно ощущал и передал нам ощущение свободы, как священное достояние ума и сердца человека. Не будь чувства свободы, человек не мог бы приобрести великую спасительную надежду и терпение. Не так ли русские, армяне и многие другие народы терпели чужеземное иго не потому, что смирялись с рабством, а для того, чтобы накопить великую силу терпения для долгого тяжёлого пути. Мудрые люди и народы живут по мудрости: «Бог терпел и нам велел». И это возможно, если каждый индивидуум общества настолько силён духом, что не кивает на «объективные» условия. Только личное мужество каждого, чувство свободы и бесконечное терпение являются залогом спасения общества.

Кроме «Братьев Карамазовых», Амбарцумяна очень интересовал «Дневник писателя», где обсуждались животрепещущие вопросы. Каково будущее России? Куда идёт Россия?

Достоевский, как никто, приветствует братство всех народов и наций, провозглашает свою заветную идею: «В русском народе нет предубеждений ни к какому иному народу. Но для братства, для полного братства, нужно стремление и способность к нему с обеих сторон». А самой ценной мыслью, высказанной в «Дневнике», Амбарцумян считал концепцию построения общества, основанного не на действии законов, а на высокой нравственности: Достоевскому мечталось общество, устроенное не на страхе перед законами или даже на уважении к ним, а на «благодати». «Я хочу не такого общества, в котором я не мог бы совершить преступления, — не раз говорил Достоевский, — но такого, в котором я, даже имея право совершить любое преступление, сам не хотел бы его сделать. То есть, не закон должен запрещать мне, безнравственному, те или иные недостойные поступки, а я сам должен нести в себе столько нравственного, чтобы не совершать ничего недостойного».

Вот вкратце о раздумьях Амбарцумяна, связанных с творчеством Достоевского. Глубокие мысли появились у Достоевского благодаря его любви и страданию, большому терпению, возвысившим писателя до таких откровений. Амбарцумян, безусловно, был согласен с автором в споре его с Великим инквизитором, концепции которого до сих пор по-дьявольски растлевают души современных людей во всём мире.

Огромное место в последние годы жизни Амбарцумяна занимала философия Иммануила Канта. О нём Амбарцумян имел определённое чёткое мнение. Он считал, что со многими философскими концепциями Канта согласиться невозможно, но, видимо, чувствовал, как вдохновляет его самого бурный поток могучих мыслей Канта. Что его больше всех интересовало в Канте, так это попытка анализа процесса интуитивного суждения.

Конечно, мысли Канта об интуитивных суждениях приводят и к такой идее, какая возникла у Ф. Шеллинга[201]: интуиция — это удел немногих избранных. Справедливость этой мысли оспаривается многими философами, точно так же, как и концепция Конфуция о различных способностях людей. Но Амбарцумян и многие учёные, и мы об этом уже говорили, ощущали на своём примере, как интуиция или, если хотите, предчувствие, озарение помогали им в научных поисках. Во всяком случае, правы они или нет, но они ощущали за собой эту способность «бессознательного» схватывания истины. Все ли в равной степени обладают способностью интуитивного познания — вопрос открытый. Мнение Амбарцумяна заключается в той простой идее, что все люди, безусловно, обладают интуицией, но она проявляется у разных людей и с разной эффективностью. Любящая мать интуитивно ощущает желания своего младенца, поэт и писатель под влиянием своей Музы глубоко ощущает описываемый образ, а учёный непонятным и поразительным образом проникает в предмет своего поиска.

Предметом размышлений Амбарцумяна стал всем хорошо известный кантовский категорический императив — центральное положение практической философии Канта, которое, в свою очередь, является сердцевиной всего его философского творчества. Кантовский императив (предписание) по замыслу Канта — формулировка принципов нравственного поведения человека или государства. Если ты совершаешь поступок по отношению к другому человеку, задай себе вопрос: а хочешь ли ты, чтобы подобный поступок был совершён по отношению к тебе, чтобы твой поступок превратился во всеобщий закон?

Смысл его в следующем: «Действуй так, как если бы максима твоего поступка (как побудительный мотив твоей деятельности) могла бы быть принципом всеобщего законодательства». Или, в расширенном виде: поступай так, чтобы правило твоей воли могло иметь силу принципа всеобщего законодательства; относись к другим людям так же, какого отношения ты ждёшь к своей персоне; к человеку нельзя относиться, как к средству достижения своих интересов.

Вообще суть кантовской «Критики практического разума» — это принцип свободы, автономия нашей воли. Об этом мы говорили в контексте Великого инквизитора. Здесь добавим, что поскольку у Канта моральный закон ссылается на свободу, а свобода на моральный закон, поскольку они индуцируют друг друга, то быть нравственным — значит быть свободным.

А как доискаться до причин того, что правильный, чётко сформулированный кантовский императив не становится обязательным для всех людей и государств? Вот что занимало Виктора Амазасповича.

Виктор Амазаспович пытался понять, почему люди и страны не следовали и не следуют категорическому императиву Канта. Значит, дело обстоит гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но кантовский императив, как производное от евангельского учения, является почти недосягаемым идеалом для многих людей, как и христианство. Однако наличие осознанного, даже недосягаемого, идеала для людей уже очень важно. Ясно одно: никакая социально-государственная система не может окончательно решить проблем человека и человечества. Ведь недаром говорится, что государство существует не для того, чтобы создать царство божие на земле, а чтобы обеспечить минимальную безопасность людей, чтобы не было ада.

Вот о чём размышлял Виктор Амазаспович в последние годы жизни.

Летом 1996 года, находясь в Бюракане, Амбарцумян заболел и скончался вечером 12 сентября. По завещанию его похоронили на обсерваторском кладбище рядом с могилами жены и родителей.

Так ушёл из жизни большой мыслитель и прекрасный человек, оставив глубокий след в науке и в памяти людей.

Амазасп Асатурович Амбарцумян, студент Санкт-Петербургского университета. 1905 г.

Профессор Санкт-Петербургского университета Лев Иосифович Петражицкий

Лазаревский институт восточных языков в Москве

Родители Виктора Амбарцумяна: Амазасп Асатурович и Рипсиме Сааковна. 1908 г.

Гоар, Виктор и Левон Амбарцумяны. 1913 г.

Виктор Амбарцумян и Николай Козырев. 1927 г.

Санкт-Петербургский университет