– К Маклауду из Льюиса? – уточнил Нейл, имея в виду Маклаудов, с которыми у Макдоналдов были дружеские отношения.

– К Маклауду, владеющему Харрисом и Данвеганом, – покачал головой Шон, и уголки его рта растянулись в улыбке.

Дункан стиснул рукоятку кинжала, и охрана предводителя Маккуиллана поспешила оказаться рядом со своим вождем.

– Ты должен понимать, что это смертельное оскорбление для главы нашего клана – отправить его единственного племянника на воспитание к его злейшему врагу, – сказал Дункан. – И Мойра с этим согласилась?

– Мне кажется, тебя излишне беспокоит мнение моей жены. – Некоторое время Шон, прищурившись, разглядывал Дункана, словно первый раз увидел его, а потом глаза у него внезапно округлились, а лицо побагровело.

Дункан улыбнулся, подумав, что Шон собирается устроить стычку, которой он сам жаждал. «Одно лишнее движение, и мой кулак угодит тебе в лицо», – решил он.

– Желаем тебе доброй ночи и всего наилучшего, – обратился к Шону Нейл, схватив Дункана за локоть. – Утром мы отправимся домой.

– Мойра! – прогремел на лестнице голос мужа, эхом отразившись от каменных стен, и волосы на затылке у Мойры встали дыбом.

Она не успела взять себя в руки, как, с шумом распахнув дверь и захлопнув ее за собой, в спальню ворвался Шон.

– Что тебя так взволновало, дорогой? – Мойра старалась, чтобы ее голос прозвучал спокойно, но он оказался высоким и дрожащим.

– Не играй со мной! – рявкнул Шон. – Я знаю, что ты сделала. – Он шагнул к ней, и Мойра непроизвольно отступила.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Шон.

– Ты притворилась непорочной девственницей, хотя носила ребенка этого мужчины! Ты шлюха!

Тыльной стороной руки он с силой ударил ее по лицу, и Мойра, отлетев, упала у края кровати, но постаралась подняться на ноги. За последнюю неделю она поняла, что нет ничего хуже, чем упасть на пол и пытаться защитить от ударов голову, – ее ребра еще не зажили с прошлого раза.

– Ты заплатишь за это. – Шон толкнул ее на кровать.

Он всегда обвинял ее в преднамеренных обманах или неуважении, и она несчетное количество раз видела его в гневе, но сейчас все было по-другому. Его глаза горели яростью, как у дикого зверя или кровожадного убийцы.

Мойра в отчаянии оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь, чем могла бы защититься.

– Я должен был догадаться, что мальчишка не мой. Он совершенно не похож на меня. – Шон схватил ее за плечи и встряхнул. – А ты сказала мне, что он родился раньше времени!

– Ты же помнишь кровь на простыне, так что Рагнелл, несомненно, твой.

– Тогда почему он в точности похож на этого огромного рыжеволосого воина Макдоналда? – потребовал объяснения Шон.

– Ничего подобного! – В голосе Мойры звучало отчаяние. – Он похож на моего отца и старшего брата. Они оба были светловолосыми.

– Ты лжешь, – прошипел Шон в дюйме от ее лица. – Этот Дункан Макдоналд смотрел на тебя так, словно уверен, что ты принадлежишь ему.

– Я уже говорила тебе, что ни при чем, если мужчины смотрят на меня. Какое мне до них дело?

– Другие мужчины смотрят на тебя так, будто хотят тебя, а этот – словно касался каждого дюйма твоей кожи и помнит его.

Мойра задрожала, когда Шон зловеще обхватил рукой ее шею. Его толстые пальцы оказались у нее на затылке, а большими он надавил ей под подбородок, заставив откинуть голову.

– Не нужно, Шон, прошу тебя.

– Все эти годы ты делала из меня дурака. – Он грубо поцеловал ее в губы.

Она сжалась и постаралась оттолкнуть его, а когда он начал медленно сжимать ей горло, попыталась закричать, но у нее вырвался лишь жалкий тихий звук, заглушенный его ртом. Но в конце концов ей все же удалось вонзить зубы Шону в нижнюю губу.

Пронзительно вскрикнув, он отпрянул и отпустил ее.

– Будь ты проклята!

Мойра успела сделать вдох, а затем он ударил ее в глаз так, что свет померк, и она ощутила, что падает, но Шон подхватил ее и швырнул об стену. Мойра ударилась головой и зажмурилась, чтобы избавиться от искр, вспыхивавших у нее перед одним глазом, а вторым она вообще ничего не видела.

– Ты никогда больше не увидишь Рагнелла! – за орал Шон и на этот раз ударил ее в челюсть так, что боль докатилась до макушки и взорвалась внутри черепа.

Мойре казалось, что она смотрит на себя со стороны. «На этот раз он убьет меня», – мелькнуло у нее в сознании, но ей было все равно.

– Ты меня слышишь? – выкрикнул Шон. Она не могла отчетливо видеть его лицо, хотя оно находилось в дюйме от нее.

Ее голова свесилась набок, но Шон крепко схватил ее за подбородок, впившись пальцами в щеку, и мучительная боль поднялась от пораненной челюсти к уху, а на языке Мойра ощутила характерный вкус крови.

– Я убью и твоего сына, – пообещал Шон.

– Рагнелла? – Ее голос был хриплым шепотом. – Ты этого не сделаешь!

– Сделаю. И, когда он будет мертв, от тебя ничего не останется на этом свете.

Мойра старалась пробиться сквозь слои тумана в голове, понимая, что должна что-то сделать, что нужно собраться и ударить Шона кулаками в грудь, но ее усилия были тщетны, вялое тело не подчинялось ее усилиям.

– Я привезу Рагнелла домой и выжму жизнь из маленького ублюдка. Вот так, – процедил сквозь зубы Шон и сомкнул руки на горле Мойры.

Охватившая Мойру паника разогнала туман, лишавший ее сил. Она должна жить, потому что только так сможет защитить сына от Шона. Она тянула и царапала его руки, сжимавшие ей горло, и, ничего не добившись, ударила Шона коленом в пах.

– Ух! – взревел Шон и согнулся пополам.

Мойра набрала полные легкие воздуха, и когда Шон снова двинулся на нее, стала защищаться, колотя его и ногтями царапая ему лицо. Но Шон был намного тяжелее и сильнее, и вскоре его руки снова оказались у нее на горле. Его выпученные глаза горели безумием, а изо рта капала слюна, как у взбесившейся собаки.

Шон все сильнее сжимал ей горло, и от усилия сделать вдох у Мойры жгло легкие. Перед ней снова замерцали яркие вспышки, и, поняв, что близка к тому, чтобы потерять сознание, она обратилась за помощью – Господи, прошу Тебя, помоги мне! – и почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в живот – рукоятка кинжала Шона! Обхватив ее немеющими пальцами, Мойра выхватила кинжал и с последним приливом сил, порожденным отчаянием, вонзила его Шону в бок.

– А-ар-рх! – издал он звериный звук, нечто среднее между ревом и стоном, и отдернул руки.

У Мойры горело горло, ее мутило от болезненного стука в голове, но она продолжала сжимать рукоятку кинжала. Хотя Шон отскочил от нее и, согнувшись и покачнувшись, схватился за бок, и у него между пальцами просочилась кровь, его рана была не тяжелая, и он еще крепко стоял на ногах.

Когда Шон поднял голову, его глаза горели бешенством, как у сатаны из ада. И у Мойры мелькнула мысль, что, если ей очень повезет, она получит еще один шанс – но только один. Она все еще держала в руке кинжал, но не представляла себе, в какое место вонзить его, и недобрым словом помянула отца и братьев за то, что не учили ее, как защищать себя.

У нее начала кружиться голова, Мойра покачнулась и от отчаяния, когтями впившегося ей во внутренности, выставила кинжал перед собой.

А затем все произошло в одно мгновение. Шон с ревом бросился на нее с такой силой, что она, поднявшись в воздух, отлетела и ударилась затылком о пол, ощутив в пораненной челюсти вспышку ослепляющей боли. Ее крик, отразившийся от стен, казалось, принадлежал кому-то другому. А мгновением позже Шон рухнул на нее, и под его весом воздух со звуком вылетел у нее из легких.

О Господи, нет, Мойра не хотела умирать под лежащим на ней Шоном.

Увидев по другую сторону костра светящиеся в темноте глаза волкодава, Дункан, взяв еще кусок вяленого мяса, бросил его через огонь в темноту и остался доволен, не услышав, как мясо упало на землю, – пес оказался проворным.