Звездочка говорит:

— Что мы с тобой будем делать?

— Что?

— Давай подумаем обо всем, что мы будем делать. — Звездочка говорит: — И сделаем все-все-все.

— Что? — говорю. — И когда? Прямо сейчас?

— Да, сейчас. Пока мне разрешили выйти. — Звездочка говорит: — Мама сказала, что я могу выйти. Давай, Ствол. Скажи. Что мы с тобой будем делать?

— Ну...

— Ну скажи.

— Э... — Я думаю, думаю, думаю. — Ну, — говорю. — Сейчас мы пойдем ко мне. Это во-первых. Когда мы придем, мы поставим мою кассету. А потом можем заняться чем-нибудь нехорошим. Например, поиграть в игру. Ну, которая с номерами. Это очень хорошая игра. Только мы очень давно в нее не играли. Очень-очень давно. И мне из-за этого было плохо. Ну, настроение плохое, и все такое.

— Нет, не только в игру. — Звездочка говорит: — И не только заняться чем-нибудь нехорошим.

— Можно пойти к Коробку. Он даст нам таблеток. Я уже очень давно их не ел, ну, таблеток. И мне поэтому тоже плохо.

Нет, не только пойти к Коробку и наесться таблеток. — Звездочка говорит: — Это ты говоришь про сейчас. А я вообще говорю, на будущее. Мы поженимся, да?

— Что? — говорю. — Мы с тобой?

— Нет, мы с твоим безобразником. Конечно, глупенький, мы с тобой. А что? — Звездочка говорит: — Будет здорово.

— Не просто здорово, а замечательно, — говорю. — Если вы с безобразником, то я буду шафером.

— А Коробок — подружкой невесты.

Я киваю. Я думаю о том, что сказала Звездочка. А потом говорю:

Мы поженимся в церкви. Прим все устроит. Она знает, как надо устраивать свадьбу. У нее хорошо получается. Она уже сколько раз выходила замуж. Она все время выходит замуж. — За того толстого дяденьку. И за того лысого дяденьку. И еще за какого-то, я не помню. А теперь она собирается замуж за своего Гари.

— Только я не хочу ребенка.

— А мне кажется, было бы здорово...

— Я не хочу ребенка.

— Ну...

— Тебе хочется, ты и рожай.

— Звездочка, я не могу. Потому что я парень. Рожать детей — это женское дело, и я тут вообще ни с какого боку.

— У меня просто не будет времени на ребенка. — Звездочка говорит: — Я столько всего хочу сделать. Мы с тобой столько всего можем сделать, и мне вовсе даже не хочется опять сидеть дома и вообще никуда не выходить.

Мы со Звездочкой идем вдоль по улице. Сейчас ночь. Мы оба — в джинсах и свитерах. Просто идем, разговариваем. Строим планы. Думаем, что мы будем делать. Не только прямо сейчас, а вообще.

— Можно будет куда-нибудь съездить. — Звездочка говорит: — Где мы еще не были.

— В Дуркчестер.

— Там мы уже были. — Звездочка говорит: — Есть и другие места. Можно съездить в Шутландию и еще в другие страны.

— Мы будем делать все, что захотим. — Я пожимаю плечами — в хорошем смысле. — Пойдем в гости к Прим и к Коробку. Ко всем, кого знаем. К тем ребятам, которые собираются в пабе у дома твоей мамы. Они очень прикольные. Я только не знаю, как их зовут. Но мы обязательно спросим, когда с ними встретимся.

Звездочка говорит:

— И можно будет зайти к моей маме.

— Нет, — говорю. — К маме лучше не надо. Ты от нее только-только сбежала.

— Нет, я не от мамы сбежала. Я ушла потому, что меня никуда не пускали, а мне очень хотелось выйти. — Звездочка говорит: — И если мне вдруг захочется навестить маму, я ее навещу. Потому что сама захочу. И вообще мама хорошая. Просто я на нее разозлилась, когда она меня не выпускала из дома.

Я говорю:

— Можно будет поехать в Вульвергемптон. У нас там знакомые.

Кукловод, и еще девочка с длинными волосами, и парень в широких штанах.

— У нас там много знакомых. — Я говорю: — Мы уже туда ездили.

— А мы правда можем туда поехать?

— Конечно, можем.

— Правда-правда?

— Что правда?

— Ну, что мы можем туда поехать?

— Куда?

— Ну, повидаться с ребятами.

— С какими ребятами?

— Ну, про которых мы только что говорили, что мы к ним поедем. Которые, которые... — Звездочка смотрит на меня и говорит: — Я забыла.

— Что ты забыла?

— Все-все забыла. О чем мы сейчас говорили.

— Мы говорили о том, к кому мы пойдем в гости.

— Ага. — Звездочка хмурится и говорит: — А к кому мы пойдем в гости?

— Мы пойдем в гости к Прим, — говорю. — И еще к Коробку. И еще к тем ребятам в Вульвергемптоне, которые наши знакомые. И еще к твоей маме. И к прикольным ребятам из паба.

— Ты все это помнишь?

— У меня очень хорошая память. С тех пор, как я прекратил принимать таблетки, у меня стала очень хорошая память. Ну, как будто ее починили. Как будто раньше она была сломанная, а теперь ее взяли и починили.

Звездочка кивает и улыбается.

— Теперь, — говорю, — я вспоминаю такие вещи, о которых забыл уже очень давно. О том, что было, когда я был совсем маленьким. И когда мы ходили в школу. И что мы делали, когда возвращались из школы домой. Я теперь многое помню.

— А я вот вообще ничего не помню.

— Ничего, еще вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Мозги поправятся, и ты все вспомнишь. И все у нас будет просто замечательно. Нам уже не нужны никакие таблетки. Мне вот даже не хочется таблеток. Совсем не хочется. С тех пор, как я ел их в последний раз. А это было сто лет назад.

— Мне тоже не хочется.

— У меня голова заработала лучше. Стало значительно легче думать. И я все думаю о вещах, которые мы сделаем вместе. Мы теперь вместе, и нам не нужны никакие таблетки. Потому что мы любим друг друга, и это главное.

— Да, Ствол, это главное.

— Когда люди любят друг друга, это как в телевизоре. Ну, как будто живешь в телевизоре. Никогда ни о чем не жалеешь. Просто делаешь, что тебе хочется. И тебе не нужны никакие таблетки, чтобы что-то сделать. Простоты просыпаешься утром и...

— Встаешь.

— Да, встаешь, — говорю. — Идешь в туалет, потом завтракаешь. Смотришь в окно. И с головой у тебя все в порядке, и у тебя есть мозги. Ты протираешь глаза, убираешь из уголков «кусочки сна». Ковыряешь в носу, вытаскиваешь козявки. Идешь в магазин. Покупаешь там всякие штуки. И ничего там не тыришь. Потому что, когда ты не ешь таблетки, тебе уже не приходится ничего тырить.

— Как так?

— А вот так, — говорю. — Таблетки — они стоят денег. Тебе их не дадут просто так, за бесплатно. Раньше мне их давали бесплатно, потому что я работал на Коробка, развозил людям таблетки.

— А теперь не развозишь. Ты ему больше не нравишься.

— Дело не в этом. Я к нему заходил, и я ему нравлюсь по-прежнему, он сам так сказал. Я опять на него работаю. Только это другая работа. Настоящая работа, она связана с бизнесом. И он теперь не дает мне таблетки. Он дает деньги. И мы можем пойти в магазин и накупить всяких штук.

— Каких всяких штук?

— Например, дом, — говорю. — Или одежду. Все, что захотим.

— И таблетки.

— Нет, таблетки мы покупать не будем.

— Потому что они нам уже не нужны.

— Правильно, Звездочка. — Мы со Звездочкой идем, держась за руки. Идем ко мне. — То, что нам нужно, у нас уже есть.

Ночное небо — оно как холодная пленка, которая липнет к коже. Мы идем, держась за руки. Пленка холодная, а руки теплые. Мы идем на детскую площадку, где лесенка. Ну, чтобы лазить. Нам всегда нравились эти лесенки. Еще когда мы были совсем-совсем маленькими и учились в школе. Мы всегда после школы ходили гулять на площадку и лазить по лесенкам. И сейчас тоже ходим. Но уже не всегда. Потому что когда мы идем ко мне от дома Звездочкиной мамы или от Коробка, мы не всегда выбираем такую дорогу, чтобы пройти мимо детской площадки. Но иногда выбираем. Чтобы зайти на площадку, где лесенка. А иногда — чтобы зайти в магазин. Мы заходим в магазин. Берем шоколадный батончик. Выходим. Не заплатив за батончик. Мы его делим на две половинки и едим, каждый — свою половинку. Это мы так гуляем. Здорово, правда? Два сумасшедших придурка, которые делают всякие сумасшедшие штуки. Но нам смешно. Мы смеемся. Просто гуляем. Идем в парк, на детскую площадку. У нас нет никакого батончика. Магазин потому что еще закрыт. Потому что еще слишком рано. Я просто рассказываю, что мы со Звездочкой делаем, когда гуляем. Мы с ней сидим на качелях на детской площадке.