— То есть мы будем есть их все время. И такого не будет, чтобы у нас их не было вообще.

Звездочка кивает:

— Ага.

Звучит очень даже разумно.

— Да. — Звездочка говорит: — Мы будем есть их все время.

— Ну хорошо, — говорю. — С таблетками все более-менее понятно. Непонятно другое. Как мы добудем таблетки, если у нас нету денег? И где добыть денег? Ну, чтобы достать таблетки? У меня скоро мозги расплавятся.

Звездочка смотрит на меня. Я уже знаю, что, когда она смотрит вот так, это значит, что она сейчас скажет что-то такое, что мне стоит послушать, если мне хочется достать таблетки. Потому что она сейчас скажет такую вещь, что мне сразу станет понятно, где и как мы достанем таблетки. Ну, чтобы они у нас были.

— Тогда давай сделаем так. И это будет уже точно последнее, что мы с тобой сможем сделать. — Звездочка говорит: — Что мы сделали, когда нам хотелось таблеток в последний раз?

Это просто, и я отвечаю, не думая:

— Мы пошли к Коробку.

— И что он сделал?

— Он дал нам таблеток. Но нам пришлось ехать в Вульвергемптон, чтобы отдать их тем людям. Ну, которым мы их отдали.

— А эти люди нам что-то дали? — Звездочка еще не закончила.

— Да, — говорю. — Дали таблетки. И еще порошка для носа.

Звездочка кивает:

— Все правильно. Я об этом и говорю.

— Тогда пойдем к Коробку.

Мы со Звездочкой поднимаемся по узкой оранжевой лестнице. Одной рукой я держусь за перила, другой держу Звездочку за руку. Мы стоим, держась за руки, под лампочкой на лестничной клетке, которая сейчас не горит, потому что на улице день. Мы уже прошли через дверь, но это была дверь подъезда. Та, которая снаружи. А моя дверь — внутри. Мы стоим перед этой дверью, которая оранжевая. Перед дверью в мою квартиру. Где мой ключ, кстати?

— Она заперта, — говорю. — А где ключ?

— Это же твоя квартира. — Звездочка говорит: — Я тут вообще ни при чем. Если ключ не у тебя, тогда я даже не знаю, где он может быть.

Я проверяю все карманы в джинсах.

— Звездочка, — говорю. — Ты все-таки посмотри у себя. Когда мы ехали в поезде и занимались там безопасным сексом, ну, в туалете, мы потом перепутали джинсы. Может, мой ключ перепутался тоже и случайно попал к тебе?

Звездочка проверяет карманы в джинсах, но ключа не находит. Она качает головой. Нет, у нее нет моего ключа. Звездочка говорит:

— Посмотри у себя сверху.

Я смотрю у себя сверху. Заглядываю под футболку, которая синяя.

— Нет, — говорю. — У меня его нет.

Звездочка говорит:

— Посмотри еще раз. Вдруг он за что-нибудь зацепился?

Я смотрю еще раз.

— Нет, — говорю. — У меня его нет.

— Он должен быть у тебя. — Звездочка говорит: — Это же твоя квартира. Значит, и ключ от нее — у тебя.

— Ты говорила, что это твоя квартира.

— Это я так шутила. — Звездочка говорит: — Это твоя квартира. И ключ — у тебя.

— У меня его нет.

— Посмотри еще раз.

— Хорошо. — Я еще раз заглядываю под футболку, которая синяя. Как раз как мне нравится. — Нет, — говорю. — Нету там никакого ключа. Только я.

— Ты хорошо посмотрел? Он, наверное, за что-нибудь зацепился.

Я смотрю на нее. — Ты это уже говорила, — Я много чего говорила.

— Но это ты повторила дважды. Ну, что он зацепился. Только он не зацепился, я два раза смотрел. Посмотри у себя. Кажется, я отдавал ключ тебе. Чтобы он не потерялся. Потому что я вечно его теряю.

Звездочка качает головой. Но все же заглядывает себе под футболку, которая оранжевая. Она оттягивает футболку и смотрит на свои грудки, которые у нее не большие, но и не маленькие. Как раз как мне нравится.

— Ой, вот он. Ключ. — Звездочка говорит: — Он действительно был у меня.

Ключ подходит к двери, и дверь открывается.

Вот моя комната. Длинная, узкая и синяя. Я тут не был уже сто лет. Занавески — оранжевые, как апельсиновый сок с газировкой, который как будто стекает по окну, а ковер на полу — синий, и стены тоже синие. Здесь — все мои вещи. У меня их немного, но кое-что есть.

Вот, например, моя книжка. В ней нарисованы зверюшки, но не как настоящие, а как в мультфильмах. Это детская книжка, я знаю. Ну, для детей. Но у меня просто нет времени на взрослые книжки.

А вот кассета для магнитофона. Теперь такие давно не делают, но у меня до сих пор сохранилась. На одной стороне сверху написано: «Хэппи хардкор». На другой стороне: «Дарксайд»[2]. Мне не на чем ее слушать. Ну и что? У Звездочки нет вообще ни одной кассеты.

Это моя поделка. Рыбки, вырезанные из бумаги и подвешенные на ниточках.

Это мое письмо. Я его еще не читал. Оно от мамы. Я знаю, что оно от мамы, потому что я знаю, как она пишет слова. Ну, как они выглядят. На конверте она написала: «Терпение кончается. Просьба выслать еще терпения». Она смешная. Ну, моя мама. Очень смешная.

Это Клоун Подушкин Налог, или просто Подушкин. Мой медвежонок. Но не настоящий, а плюшевый. Он замечательный, правда? Мы с ним спим — мы со Звездочкой.

Это мой свитер. Он синий. У него есть две дырки. Одна большая, куда я сую голову, и одна маленькая. Ее прожгло угольком от косяка. Ну, с веселой травой.

Это мертвый мальчик. Он преследует меня повсюду. Он все знает. Все, что я делаю. И о чем думаю. Он мертвый, но любит поговорить. И его не заткнешь.

— Уходи, — говорю я ему.

Но он не уходит. Никуда не уходит.

Это мои свечи. Они красивые, правда? Синие, которые пахнут черникой. И оранжевые, которые мне подарила Звездочка. Они пахнут апельсиновым соком с газировкой.

А это пакетик с таблетками. То есть просто пакетик. Потому что таблеток уже не осталось.

* * *

Надо придумать подробный план, что нам делать, чтобы, когда мы начнем есть таблетки все время и у нас больше не будет таких периодов, когда мы не будем их есть, то есть мы будем их есть постоянно отныне и впредь, так вот надо придумать подробный план, что нам делать, чтобы все было правильно и чтобы ничего не испортить. Потому что нам вовсе не хочется все испортить. Ну, то есть по жизни. Но мы ничего не испортим. Мы знаем, что надо делать. Надо придумать подробный план. Чем мы сейчас и занимаемся. Пишем список, чтобы, когда мы начнем есть таблетки все время, и начнем все забывать, и поймем, что мы делаем что-то не то, мы просто посмотрим, что там написано в списке, и будем делать, как там написано. Мы печатаем его на машинке, ну, список. У меня есть старенькая пишущая машинка. Это наш первый список. Раньше мы не писали таких важных списков. И там написано вот что:

ЧИВО НАМ НАДА ДЕЛАТЬ

И КАК ЭТО ДЕЛАТЬ ЧТОБЫ

НИЧИВО НИ ИСПОРТИТЬ

1. Вставать по утрам. Ни по ночам.

2. Кушать 3 раза в день. 1 раз утром, 1 раз днем и 1 раз на полдник. Здаровая пища лучше всево. Можно есть все что есть но здаровая пища — лудше.

3. Ходить в магазины. Покупать, чиво покушать.

У КОРОБКА брать не таблетки, а деньги; но и таблетки тоже.

4. Ходить на работу. Делать, что скажет КОРОБОК.

5. И чтобы он за это платил.

6. Как обращатся с вещами — читай инструкцию прилепленую к вещи.

Там все написано.

Мы пишем инструкции, как обращаться с вещами, и приклеиваем их на вещи, для обращения с которыми нужна инструкция. Лепим их скотчем. Только Звездочка называет его не скотчем, а липкой лентой. Даже не липкой, а хлипкой. Она вообще очень смешно называет предметы.

И поэтому кажется, что предмет, который она называет совсем по-другому, то есть не так, как его называют другие, потому что он так называется, это уже не совсем тот предмет. Ну, который был раньше, когда его называли правильно. Как будто вещи меняются, если назвать их не так, как они называются. Первая вещь, для которой мы пишем инструкцию, — это шторы. В инструкции написано вот что:

ШТОРЫ (или еще ЗАНАВЕСЗКИ)