– Надеюсь, он не пригласит в салон семерых гномов и кота в сапогах, – захихикала Елизавета.
Роберт постучал по мышке.
– Теперь кое-что об Ольге Гришкиной, в девичестве Ротенбах.
– Почему мне фамилия кажется знакомой? – пробасил Борцов. – Где-то ее видел-слышал.
– Коренная москвичка, отец, Иосиф Генрихович, профессор, – завел наш компьютерный гуру, – преподавал в мединституте…
– Фармакологию, – неожиданно закончил за Троянова Глеб Валерьянович. – Вспомнил! У меня есть его книга. Весьма интересная и поучительная.
– Ольга поступила именно в этот вуз, – продолжил компьютерщик, – на третьем курсе вышла замуж за Владимира Кобыленского, своего одногруппника, тоже сына профессора.
– А Макар нам о первом замужестве Ольги ничего не говорил, – пропела Лиза.
Глеб Валерьянович решил оправдать клиента:
– Мы его о таких подробностях и не спрашивали. Полагаю, вскоре за веселой свадебкой последовал развод. Студенческие браки прочностью не отличаются. Да и дело-то давно было. Вполне вероятно, Гришкин подумал, что эта информация для нас неважна. Хотя и сама Ольга могла утаить от второго супруга существование предшественника, не рассказала о первом походе в загс.
Роберт потер глаза кулаками.
– Ваши последние слова, похоже, соответствуют действительности. И могу объяснить, по какой причине милая дама определенно не хотела ничего сообщать Гришкину. Она с Владимиром прожила пять счастливых лет, а потом родители Кобыленского умерли. Оба в один день и час. Ну, прямо как в кукольном театре Макара сюжетец! Откушали муж с женой грибочков и улетели в лучший мир.
– Грибочки – это классика! – восхитился Глеб Валерьянович. – Старый, многими поколениями проверенный способ избавления от надоевших родственников.
Роберт продолжал говорить, не отрывая взгляда от экрана.
– Невестку покойных не один раз допрашивали. Опытный следователь прекрасно знал: если в доме кто-то отравился до смерти, в большинстве случаев за преступником далеко ходить не надо, это – член семьи. Следователь прижал Олечку и выяснил пикантную подробность: когда свекровь жарила опята или что там у нее было на сковородке, невестка находилась дома, но ужинать отказалась, сославшись на токсикоз.
– Она была беременна? – уточнила я.
– По ее словам, да, но никаких справок от врача я не вижу, – забубнил Троянов. – Значит, Оля готовилась родить мужу наследника, ее тошнило, какие уж тут жюльены. А! Вот она, справочка! Беременность четыре недели. Когда свекор со свекровью умирали, невестки дома не оказалось, она уехала ночевать к подруге. Вернулась через сутки и нашла два трупа. Хотите узнать, что она ответила, когда ее спросили: «Почему вы, чувствуя слабость и тошноту, отправились в двадцать один тридцать в гости?»
– Читай, – приказал Иван.
– «Мой муж, Владимир Кобыленский, в тот момент находился в командировке, – нараспев завел Роберт. – Отношения со свекровью у меня сложились хорошие, но без теплоты. Мы никогда не ругались, хотя Фрида Яковлевна особой любви ко мне не испытывала, она всегда подчеркивала, что я не могу считаться настоящей еврейкой, потому что моя покойная мама русская. Когда Владимир был дома, она сдерживалась, а едва сын уезжал, придиралась ко мне, поэтому я всегда на время отсутствия супруга отправлялась к отцу. Однако папа как раз в тот день улетел в Питер. Я хотела в три часа дня уйти к подруге, но свекровь велела мне помочь ей с заготовками за зиму. Исаак Моисеевич купил на рынке гору опят, их следовало почистить, помыть, потом замариновать, закатать в банки. Мы возились до девяти вечера. Свекор со свекровью сели ужинать оставшимися грибами, для которых не хватило тары. Предложили поесть и мне. Только я очень устала, меня тошнило, поэтому я сразу уехала».
– Надеюсь, домашние консервы вскрыли и проверили на наличие яда? – встрепенулся Борцов.
– В банках оказалось чисто. А вот в крови родителей Кобыленского обнаружили препарат, резко снижающий частоту пульса, причем в дозе в четыре раза больше нормы. Старики принимали этот медикамент по предписанию врача. Владимир при разговоре со следователем подчеркнул: «Родители вечно забывали, проглотили лекарство или нет, могли съесть таблетки во второй раз, в третий. Однажды отец даже попал в больницу из-за передозировки, его еле-еле спасли. И, чтобы у вас не возникало новых подозрений в адрес моей жены, уточню: это случилось за пару лет до нашего знакомства с Олей, я учился в выпускном классе. Отец всегда был рассеянным, и мама с возрастом сделалась похожей на него. Поднимите документы и найдете в них упоминание о том давнем случае». Полицейские порылись в бумагах и отпустили Ольгу.
– Одновременно два человека употребляли немалое количество бета-блокатора и при этом ели грибы? – возмутился Глеб Валерьянович. – Все сердечники в курсе, что им нельзя перегружать желудок, а любимые многими белые-лисички-подосиновики тяжелый груз для пищеварительной системы! Невестка-врач уехала к подружке, поэтому помощь беднягам вовремя не оказали. Вернулась она через сутки, а за это время от лошадиной дозы бета-блокатора и жеребец сдохнет. Я бы на месте следователя заподозрил неладное.
– Это вы, – вздохнула я. – А он ничего странного не узрел. Или не захотел узреть. Кстати, где ребенок Ольги?
– Его нет, – уточнил Роберт. – Наверное, аборт сделала. Или справку купила. Развелась Ольга с Кобыленским через год после смерти его родителей. Ей ничего не досталось, совместного имущества у супругов не было. Владимир получил наследство родителей: квартиру, дачу, накопленные ими деньги. Идем дальше. Ольга прописалась назад к своему отцу. Тот вскоре умирает, молодая женщина продает апартаменты и куда-то исчезает. Чем занимается, где живет, непонятно. Потом дамочка выныривает из тьмы уже женой Макара, рожает Сашу, после декрета выходит на работу. Но, будучи дипломированным врачом, идет не в поликлинику или больницу, а становится учительницей. С той поры преподает в школе. Репутация у педагога Гришкиной безупречная, она всю себя отдает чужим детям, даже в выходные занимается ими – водит классы в музеи, театры.
Глава 8
– Кто у нас там на очереди? – потер руки Иван. – Полина Макаровна?
– Дипломированный фармацевт, – тут же стал докладывать Роберт, – долгие годы заведовала одной из аптек Москвы. Представляете этот Клондайк? Думаю, в советское время мадам Гришкина была круче генсека, ведь в СССР всегда существовал дефицит импортных лекарств. Ее муж, Назар Кириллович, скрипач, всю жизнь сидел в одном оркестре, особых карьерных высот не достиг, умер, когда сыну Захару исполнилось шесть лет. Ни в чем предосудительном Полина Макаровна не замечена, у нее идеальный послужной список, сплошные благодарности. Есть только один заусенец, на мой взгляд, комичный. В середине семидесятых ее задержали во дворе дома на Новослободской улице за драку: мать Захара налетела с кулаками на некую Анжелу Флоткину. Одна из жительниц дома вызвала патруль, дамочек отвели в отделение. Там они разрыдались и рассказали, что рукопашная возникла из-за батона сырокопченой колбасы. Полина, мол, стояла в очереди за деликатесом, Анжела пролезла вперед и купила последнюю палку, Гришкиной колбаски не хватило, вот она и слетела с катушек.
– Да, в те годы такая вкуснятина была дефицитом, – вздохнул Борцов. – Давайте простим даме сию выходку. Она, насколько я понимаю, была единичной?
– Именно так, – кивнул Роберт. – Я тоже ничего настораживающего в драке не вижу. Более в биографии Полины Макаровны нет никаких намеков на асоциальное поведение. Когда Захар стал хорошо зарабатывать, его мать вышла на пенсию и с той поры занимается хозяйством в доме сына. Теперь немного о главе семейства. Наш клиент подробно рассказал об отце, я нашел лишь один факт из жизни старшего Гришкина, о котором сын не упомянул. В двадцать три года у Захара случился инсульт, но он выздоровел.
– Слишком рано для удара, – заметил Глеб Валерьянович, – но такое бывает. Правда, редко. Чаще всего инсульт в молодом возрасте происходит из-за врожденных сосудистых патологий, некоторых хронических заболеваний и в результате мощного стресса.