Если им удастся осуществить задуманное, не позволив этой стерве подвести их под монастырь, то это будет не что иное, как истинное чудо. Чтобы держать Дженнер Редвайн под контролем, Кэйлу придется самолично «пасти» ее по двадцать четыре часа в сутки – вряд ли кто-либо из его людей сможет с ней справиться, предоставив ему передышку.

Пленница уже достала Бриджит и лишила равновесия Фэйт. Тиффани… Ничто не может вывести из себя Тиффани, но после скандального инцидента в баре публика не поверит, если они с Дженнер вдруг прикинутся закадычными подругами, так что оставлять с заложницей Тиффани не получится. Мэтт тоже не может караулить мисс Редвайн: если его застукают в ее номере, то полетит все его прикрытие как члена экипажа. Остается только Райан, но, как бы он ни был хорош в деле, Райан женат и все знают, что они с Фэйт очень счастливы вместе, так с какого перепугу ему околачиваться в каюте другой женщины? Кроме того, Ларкин ведь параноик, и если Фэйт или Райан – его несостоявшиеся соседи – внезапно начнут проводить слишком много времени в чужом номере, смежном с его апартаментами, он совсем свихнется.

Таким образом, остается только сам Кэйл.

«Боже, помоги мне», – с оттенком горькой иронии подумал он.

– Что бы ты ни задумал, ничего не выйдет. Никто не примет за чистую монету, что мы с тобой вот так вдруг сошлись. Я дружна с некоторыми пассажирами на этом лайнере, а ты явно не мой тип, к тому же мои знакомые не поверят, будто я пригласила тебя в свой номер на ночь сразу же после того, как ты порвал со своей подружкой.

Если она продолжит целовать его так же, как поцеловала на спортивной палубе, запросто поверят. Кэйл выбросил это воспоминание из головы, потому что сейчас ему никак нельзя было возбуждаться. Он вновь сосредоточился на работе: через просверленное отверстие требовалось пропихнуть в спальню Ларкина два тонюсеньких кабеля: один с крошечным микрофоном на конце, второй – с такой же миниатюрной камерой. Согласно плану кают, который раздобыла Бриджит, и собственноручным измерениям Кэйла при выборе места для сверления, камера и микрофон должны были оказаться за крупным растением, заполнявшим пустое пространство в углу спальни Ларкина.

Проще было бы использовать универсальное устройство и, соответственно, один кабель и для аудио, и для видео, но, по мнению Кэйла, многофункциональная аппаратура менее чувствительна, чем ее технологические конкуренты с узкой специализацией. Если бы пришлось проталкивать шнуры сквозь сплошную стенку, операция не потребовала бы и вполовину столь деликатного подхода, но Кэйл имел дело с полой переборкой. Камера была уже включена и на пару сантиметров просунута в воздушную прослойку, и с помощью транслируемого с нее изображения Кэйл сумел воткнуть аудиокабель в маленькое отверстие в дальней стеновой панели. Едва микрофон чуть высунулся в соседнюю каюту, Кэйл зафиксировал провод и повел видеошнур к тому же месту. Самая большая проблема состояла в том, что при малейшем толчке аудиокабель мог выпасть из отверстия.

Что и произошло. Едва видеокабель коснулся аудио-, тот завалился. Прошипев ругательство, Кэйл начал деликатную операцию заново. К тому времени, как оба устройства надежно встали на место, он весь вспотел. Однако теперь можно было гарантировать, что едва выглядывающие из стены кончики шнуров никто не заметит. Кэйл проверил работоспособность оборудования по монитору. Затаив дыхание, по миллиметру принялся выставлять угол съемки. Когда камера расположилась под нужным углом и оба кабеля остались на месте, он вздохнул с облегчением. И бережно прилепил их скотчем к полу и стене.

– Что это за имечко такое – Кэйл? В честь капусты, в которой тебя нашли?

Работа была закончена, он развернулся и холодно посмотрел на словоохотливую пленницу.

– Пишется К-Э-Й-Л, и да, произносится как название капусты. Не вижу в этом предмета для обсуждения. Кстати, а в честь какого овоща имечко Дженнер?

Она пожала плечами.

– Отец говорил, что мама была повернута на  десятиборце Брюсе Дженнере, который выиграл Олимпиаду. Назвать меня Брюсом она не могла, поэтому назвала Дженнер. Впрочем, мой отец много чего рассказывал и слепо принимать на веру его объяснение не стоит.

И откуда только у дамочки берется энергия на болтовню? Она же явно вконец вымотана; с лица сошла вся краска, за исключением темных кругов под глазами.

Кэйл подозревал, что у мисс Редвайн еще есть порох в пороховницах, и не сомневался, что весь арсенал пойдет в ход, когда она поймет, как именно он собирается провести эту ночь.

По-любому, дело прежде всего. Кэйл достал сотовый и набрал Бриджит.

– Все установлено и работает. Можешь расслабиться.

– Рада слышать. Как заключенная?

– Болтает много.

Бриджит рассмеялась.

– Да, запугать ее непросто. Звони, если понадобится помощь.

Воодушевляющая перспектива. Бороться не было ни малейшего желания, хотелось спать, спать и спать. Кэйл расправил плечи, размял мышцы и почувствовал боль в трицепсе, куда пришелся укус. У нее и правда неслабая хватка, у этой тощей блондинистой питбулихи. И ей еще повезло, что он не придушил ее, потому что такое намерение возникало и не раз.

Кэйл вошел в ванную, облегчился и умылся холодной водой. Тоскливо посмотрел на душ, жалея, что не может так рисковать. Увы, к мисс Редвайн нельзя надолго поворачиваться спиной. Даже притом, что она накрепко прикована к стулу и не способна самостоятельно освободиться, если окажется сильнее, чем видится на первый взгляд, то может, к примеру, поднять и перенести стул. Хотя это маловероятно, все-таки мебель на судне тяжелее обычной и неподъемна для такой худышки… но кто ее знает.

Она, должно быть, очень устала, раз не предприняла никаких попыток бежать: когда Кэйл вышел из ванной, так и сидела на прежнем месте в прежней позе. Не окажись она сплошным геморроем, он, возможно, и пожалел бы дамочку.

Вместо этого Кэйл мрачно изготовился к следующему сражению.

– Ладно, Майк Тайсон, пора в постельку.

          * * * * *

ДЖЕННЕР ТАК УСТАЛА, что целую минуту пыталась осознать смысл сказанного. Майк Тайсон? Когда она поняла, что Кэйл намекает на тот злополучный укус, то чуть не рассмеялась, но, усвоив все предложение, передумала веселиться.

Дженнер вскочила на ноги, по крайней мере, насколько позволили наручники.

– Что значит «пора в постельку»?! Я с тобой спать не буду! Можешь лечь на чертову кушетку. В каюте нет внутренних дверей, поэтому нет и необходимости…

– У тебя только один выбор: взять пижаму из гардероба или спать голой, – отрезал Кэйл.

И это, называется, выбор? Спать голой она точно не станет. Очевидно, он это прекрасно понимал. С самодовольной ухмылкой подошел к ней и снял наручники. Однако свобода была недолгой: стальные браслеты сменились хваткой железных пальцев.

– Иди, переоденься. – Кэйл подтолкнул ее в сторону шкафа.

Спотыкаясь, Дженнер, прихватив первую попавшуюся пижаму, прошла в ванную. Он встал на страже у двери. Его деспотизм до того бесил, что она едва могла связно соображать. В этом конвоировании  не было никакой нужды, ну кроме как продемонстрировать, кто здесь главный, – как будто до сих пор не понятно.

Дженнер быстро разделась и шустро смыла всю косметику, потому что Кэйл мог распахнуть дверь в любую минуту. А надев пижаму, уже не торопясь,  принялась тщательно чистить зубы, как делала каждый вечер. И все-таки надо было орудовать щеткой побыстрее, потому что он открыл дверь без стука и застал ее с пеной во рту.

Она чуть не подавилась зубной пастой, увидев в дверном проеме больше, чем хотела бы. Кэйл тоже не тратил время зря: снял обувь, штаны и остался в одних черных плавках-боксерах, которые не скрывали насколько он крепок, мускулист… ничего не скрывали. После первоначального удивления Дженнер отвернулась и выплюнула пасту в раковину.

– И куда же я, по-твоему, собралась? – огрызнулась она. – Смываться через канализацию?