представления могут быть в принципе соотнесены с соответствующими типами социально-теоретических и литературных утопий.

Каким рисуют желанный мир авторы Порт-Гуронской

декларации? Это общество, в котором человек был бы высшей ценностью; в котором не существовало бы войн и вообще каких бы то ии было форм насилия, власть находилась бы в руках народа, а текущие полной рекой материальные блага равномерно распределялись между членами

общества100. Близость социальных идеалов, сформулированных в этом документе, современной демократической

и социалистической утопии очевидна.

А каким видится желанный мир «человеку с улицы», у которого нет даже университетского диплома? На этот

вопрос дают ответ, в частности, интервью, собранные чикагским социологом и журналистом С. Теркелом. Это мир, в котором царит материальный достаток, причем сам работник «не надрывается»; в котором все устроено «по

справедливости», а человек имеет возможность выполнять

«любимую работу»; в котором отсутствует угнетение и на100 «Мы хотели бы заменить власть, основанную на собственности, привилегиях и связях, властью... основанной на любви, отзывчивости, разуме и творчестве. Что касается социальной системы, то мы стремимся к установлению демократии индивидуального участия, которая будет руководствоваться двумя основными целями: участие каждого в принятии социальных решений, определяющих качество и направление его жизни; организация

общества, поощряющая независимость людей и создающая условия для их участия в жизни общества» (Port Huron Statement.— In: The New Left. A Documentary History. Ed. by Massimo Teodory. Indianopolis; New York, 1969, p. 167).

308

силие; мир, лишенный духа коммерций и корысти и построенный на принципах братства и любви и т. д. и т. п. 101

В принципе среди социально-утопических идеалов, которые мы обнаруживаем в воображении этих людей, нет

ничего, что в той или иной форме не входило бы в рассмотренные выше официальные, социально-теоретические

и литературные утопии, ибо последние сами выступают

(хотя и в неодинаковой мере) в качестве фактора формирования массового сознания и массовой культуры.

Конечно, далеко пе всегда обнаруживается строгое соответствие утопических образов, разделяемых индивидом

или группой, конкретному типу социально-теоретической

и литературной утопии. Это чаще всего «конгломерат»

идеалов, относящихся к разным типам утопий. В этом

смысле к народной утопии можно отнести определение

общественного мнения, данное советским социологом

Б. Грушиным: «общественное сознание со сломанными

внутри его перегородками»102. Народная утопия как утопия, существующая в русле массового сознания, в известном смысле тоже может рассматриваться как совокупное! ь

идеалов, формулируемых различными типами социально-теоретической и литературной утопии со «сломанными»

между ними перегородками.

Означает ли это, что дело идет к постепенному исчезновению народной утопии как самостоятельной формы

национальной утопической традиции? На наш взгляд, нет. Неизбывность обыденного сознания (взятого в оппозиции к сознанию теоретическому) и фольклора как стихийного народного творчества служит достаточной гарантией стабильного существования народной утопии в современном массовом обществе — тем более в такой стране, как США, где существуют массовые, не интегрированные в общество национальные группы, прежде всего

негритянское население. Негритянская утопия и сегодня

продолжает существовать как интегральный фактор американской культуры.

Видный борец за гражданские права Мартин Лютер

Кинг в знаменитой речи, произнесенной на митинге в Вашингтоне 28 августа 1963 г., подчеркивал единство «мечты» негритянского народа Америки и «мечты» всей Амери101 См.: Терпел С. Улица Разделения: Америка.— Иностранная литература, 1969, № 9; Он о/се. Работа. М., 1977.

102 См.: Американское общественное мнение и политика. М., 1978

с. 10.

309

ки. «Сегодня я говорю вам, друзья мои, что несмотря на все

лишения и трудности, у меня все еще есть мечта, и она

неотделима от мечты всей Америки»103. О чем же в самом

деле мечтает Кинг? «Я мечтаю о том, что в один прекрасный день наша страна возвысится, чтобы жить в полном

соответствии с принципами нашего кредо: „Все люди сотворены равными44.

Я мечтаю о том, что в один прекрасный день на чудесных холмах Джорджии сыновья бывших рабов и сыновья

бывших рабовладельцев смогут сесть рядом за стол братства.

Я мечтаю о том, что в один прекрасный день даже изнемогающий от притеснений и несправедливости штат

Миссисипи превратится в оазис свободы и справедливости.

Я мечтаю, что в один прекрасный день мои четверо маленьких детей будут жить в стране, где о них будут судить

не по цвету кожи, а по цельности их натуры...»104

Кингу, как можно видеть из его выступлений, были вовсе не чужды идеалы, составляющие основное содержание

«белой» народной утопии, как, впрочем, и «американской

мечты». Ему виделась изобильная, процветающая Америка; страна равных возможностей, создающая условия для

самореализации каждого гражданина, где каждый имеет

работу по душе... И все-таки в своей программной речи

Кинг выделяет те идеалы, которые по традиции составляли ядро черной утопии — идеал расового равенства — экономического, политического и социального, идеал свободы

как свободы черного человека в белой Америке. Кинг был

сторонником тактики ненасильственных действий и интеграции негритянского населения в американское общество, он не разделял идей черного сепаратизма, проповедовавшихся рядом экстремистских групп в 60-х годах. Однако

провозглашенный им социальный идеал лежал скорее в

русле традиционной негритянской утопии, нежели в русле «американской мечты». К тому же Кинг, сколь бы широко ни были распространены его взгляды и сколь бы ни

были они авторитетны, был далеко не единственным выразителем социального идеала черного меньшинства Америки. Провозглашенный С. Кармайклом летом 1966 г. лозунг

«Власть черным!», подхваченный рядом экстремистских

103 Кинг М. J1. Есть у меня мечта... М., 1970, с. 80.

104 Там же, с. 81.

310

групп и в общем с сочувствием встреченный довольно значительной частью негритянского населения Америки, не

принимавшего непосредственного участия в их деятельности, достаточно убедительно показал, что многие негры

смотрят на Америку иными глазами, чем Кинг. В рамках

сепаратистских тенденций в 60-е годы вновь получили известное распространение идеи о создании на территории

Соединенных Штатов самостоятельного негритянского государства и даже старые планы Маркуса Гарви о переселении негров в Африку. Конечно, эта гальванизация была

не более чем курьезом, ибо никто в современной Америке

не собирался заниматься этим всерьез, однако здесь был

важен не столько конкретный план, сколько сама идея, само выражение протеста и выдвижение радикальной —утопической по своей сути — альтернативы.

Американские коммунисты показали достаточно определенно (дав критический разбор лозунга «Власть — черным!» в книге Г. Уинстона «Стратегия борьбы черных»), что этнический экстремизм — совсем не тот путь, который

способен решить негритянскую проблему в США, и что

разработка сепаратной стратегии и тактики борьбы не дает надежд на успех. Однако стихийный протест и сознание протеста развиваются по собственным законам. Пока

положение негритянского населения США будет отличаться — в социальном, экономическом и политическом

плане — от положения белого большинства, пока будет

существовать расовое неравенство, до тех пор, видимо, будет существовать и негритянская утопия в качестве самостоятельного ответвления американской народной утопии.

ГЛАВА VI

Коммунитарное движение

в послевоенной Америке