Но счастье вмиг исчезло, как только вышли на шоссе и Богдана увидела облупленный, как съеден парша, "мерседес". Действительность снова вступила в свои права, действительность темных дел, заговоров, бандитских тайн, к которым теперь стала причастна и Богдана. "Я люблю его, а кто он? - С тоской подумала девушка. - Может, как Довгий, людей убивал?… Ведь он назвал себя "старшим офицером". Получается, такой же бандит, как Довгий, только образом высший… А кто дал чин?… Фашисты, гитлеровцы… За что? За что отмечали фашисты?…"

От этой мысли по телу пробежал нервную дрожь: "Нет!" Хотелось крикнуть во весь голос.

Молча сели в машину, молча ехали, еще более далеки друг другу, чем тогда, когда между ними ничего не было.

…Дорога была плохая, немощеной, машину часто подбрасывало на ухабах, и она скрипела всеми суставами. Демьянко не замечал страданий "мерседеса". Сидел, уставившись в одну точку, рассматривал какую грязную пятнышко на лобовом стекле. Думал о сложности человеческой жизни, об испытаниях, выпавших на его долю, о будущем Богданы.

Въехали в пригородный лес. Богдана взглянула на Демьянко, лицо спутника показалось ей постаревшим. Да и сам Демьянко, позже вспоминая эту поездку, говорил, что она была тяжелее фронт, за тяжелые госпитальные недели.

- Сейчас - город, - сказала девушка.

- Сойдем здесь - недалеко контрольный пункт, - ответил Демьянко.

- Почему? - Спросила Богданна, опять забыв о необходимости конспирации.

- У меня ненадежные документы, у нас обоих в карманах взрывчатка.

- Да, да, конечно, - печально сказала девушка.

Подались тем же путем, каким Демьянко выбирался из города - через рощу, поле. Никто не обратил на них внимания - что может бытии естественным, чем парочка, которая возвращается с загородной прогулки в воскресенье.

Быстро падали сумерки. Демьянко взял Богдана под руку - держаться холодно, отстраненно нельзя - пошел рядом, чувствуя тепло девичьего тела.

У девушки тоже не было желания разговаривать. События сегодняшнего дня сделали полный перелом в ее душе.

Молчаливая, замкнутая, Богдана всегда держалась в стороне своих сверстниц, которые не одобряли ее религиозности. Девушка вполне повиновалась матери и священнику. Однако за смирением и сдержанностью крылись пылкость и решительность, которые обязательно должны были когда проявиться. Это время наступило под влиянием чувства, вспыхнувшего в Демьянко, первого юношу, с которым она по-настоящему подружилась. И в сознании девушки, пока неясна для нее самой, началась напряженная борьба.

Счастливо миновав предместье, поднялись по крутой улочке к дому.

- Может, зайдем на минутку в парк? - Попросила Богданна. - Я так люблю это место.

В парке, который тянулся по склону горы, было безлюдно, мрачно и тихо. Теплый воздух наполняли запахи увядших листьев.

Молодой человек и девушка остановились над обрывом. Отсюда был виден весь город. Цепочка огней на улицах менялся, мелькал, суетливо бегали яркие блики автомобильных фар.

- Погас огонек, - сказала Богданна.

- Где?

- Вон там, - показала в темную даль.

- Я не видел.

- Когда огонек горит, мы не обращаем на него внимания. А когда погаснет, вспоминаем, какой он был яркий и веселый.

- Это верно.

- Так и с людьми. О человеке, который ушел туда, - она посмотрела на высокое, черное небо, - мы думаем лучше, чем о живом.

Помолчали.

- Ну хорошо, - Богданна круто повернулась спиной к обрыву. - Пора домой.

Госпожа Михайлина радушно встретила их, начала расспрашивать о впечатлениях от прогулки. Богданна, сославшись на усталость, отказалась от ужина, пошла спать. Демьянко поговорил с хозяйкой и тоже ушел в свою комнату. Полежал немного, а когда все в квартире стихло, встал, зажег лампу, сел к столу: надо было написать шифрованное донесение о событиях дня. Завтра по дороге в костел Демьянко зайдет в маленькую лавочку на Брестской улице, вынет из кармана пачку с последней сигаретой, закурит, пустую пачку бросит в угол и купит новую. Через полчаса выброшена пачка окажется на столе у полковника Грицая. Еще минут через двадцать-тридцать полковник прочитает расшифровано и напечатанное на машинке донесения своего сотрудника.

Тогда, во время первого разговора в Грицая, молодой офицер Данилко немного скептически отнесся к новой работе. "Разве большая хитрость следить за двумя шпионами и в нужный момент арестовать их, - думал он. - Это не фронт … "Но теперь ежедневно приходилось убеждаться, что обстановка, в которую он попал, не легче, а порой даже сложнее фронтовую.

Увлекшись работой, требовавшей исключительного внимания и сосредоточенности, Демьянко не услышал легких шагов по коридору. Спохватился, когда неожиданно открылась дверь. Демьянко схватил пистолет. На пороге стояла Богданна.

Всегда добродушное спокойное лицо Демьянка сейчас было суровое, решительно. Синие глаза потемнели, челюсти сжались так, что на скулах выпятились желваки. Пистолет был нацелен прямо в грудь девушке.

- Вы? - Выдохнул он. Пистолет исчез, напряженная фигура Демьянка обмякла. Сразу поправился: - Ты?

Смущенно смотрел на нее.

Девушка поняла, как может истолковать Демьянко ее ночной приход к нему в комнату. Первым желанием было вернуться и пойти. Но Богданна полюбила слишком горячо, чтобы слепо поддаваться чувству гордости.

Повинуясь истинному душевному порыву, она почти повисла на руках у Демьянка, заплакала горько, взахлеб, как плачут маленькие дети.

Демьянко растерялся, начал успокаивать, гладя ее золотистые волосы:

- Ну что тебе, что? Не надо, перестань.

Она подняла покрасневшее лицо и, пристально глядя на него заплаканными глазами, горячо зашептала:

- Нельзя так! Нельзя со зверями. У нас вся жизнь впереди! … Неужели ты убивать, грабить, как тот - Длинный!

Слушая лихорадочную, путаное язык, Демьянко сначала не понимал, о чем Богданна говорит.

- Сдавайся! - Богданна припала к его груди, просила, умоляла. - Пойдем расскажем, нам простят … Ты же читал приказ об амнистии? Я верю - простят …

Демьянко с радостью подумал, что не ошибся в Богданна. Он не знал, насколько крепко девушка связана с преступниками, но теперь был уверен: она полна решимости вернуться в семью честных людей. И вернется, Демьянко ей поможет.

- Что же ты молчишь?

Юноша спохмурив. Ответ Богданна? … Объяснить, кто он на самом деле, Демьянко не имел права. Обязанность заставлял молчать. А отвечать хитростью на искренний порыв любимой девушки не хотел.

- Я сделаю все, что ты хочешь, - тихо, но откровенно сказал он.

В глазах девушки блеснула радость.

- Тогда пошли! Сейчас же пойдем. Сейчас!

Он покачал головой.

- Нет, Богданна, не сейчас. Немного погоди.

- Чего ждать? Ждать нельзя. Решись!

"… Ну что придумать? - С тоской думал Демьянко. - Как убедить ее? "Вслух ответил:

- Я не хочу терять товарищей. Пусть уйдут, тогда …

Руки Богданна беспомощно повисли, голова наклонилась.

- Только сейчас, - решительно сказала девушка. - Сейчас!

- Подожди.

- Нет!

Повернулась и вышла, ступая, словно во сне.

Демьянко машинально закрыл за ней дверь. Сел на кровать, обхватил голову руками. Сидел долго, выкуривая сигарету за сигаретой. Но найти выход из положения так и не смог …

Протомилась ночь без сна и Богданна. Она твердо решила спасти любимого, хотя бы даже вопреки его воле …

Едва дождавшись утра, Богданна побежала в костел святой Елижбеты к отцу Иваньо. Священник был в костеле и вышел к ней

- Святой отец, - сказала Богданна. - Вы добрый, мудрый, я верю вам, как самой себе … Даже больше … Я прошу у вас совета.

Священник пристально посмотрел на ее осунувшееся лицо, обведенные темными кругами глаза. Пригласил ласково:

- Прошу, дочь моя. Зайдем сюда, в исповедальню.