– Вот оно что! – ядовито протянул я. – Можете передать: пусть адвоката этого, назначенного, на пенсию отправляют! Он мне на хер не нужен!

– Отказываетесь от защиты, значит? – уточнил Звездорванцев.

– Не-а, не отказываюсь, – я развел руками. – Зачем мне ваши адвокаты? Фирма найдет мне защитника не хуже Гольдмана – вот тогда и будем разговаривать. И отвод я не собираюсь писать: вы ли, кто другой – какая разница?

– Ясно. – Звездорванцев опять вздохнул. – На вопросы отвечать отказываетесь?

– Отказываюсь! – Я внимательно осмотрел одежду следователя. – Кстати – закурить не дадите?

– А отвечать будете? – хитро прищурился Звездорванцев. – Если будете, тогда дам!

– Не буду, – упрямо насупился я.

– Аааа! Стойкий ленинец! – Звездорванцев улыбнулся и достал пачку «Лаки страйк»: – Все равно – нате. Вы мне чем-то симпатичны, Эммануил Всеволодович.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я, вытаскивая четыре сигареты и пряча их в штаны. – К сожалению, не могу сказать вам то же самое. Ваш брат в последнее время мне что-то здорово не нравится – ну о-о-очень не нравится. Либо хитрые продажные шкуры, либо затурканные трудоголики, которые до пенсии расколупывают чемоданные кражи, не замечая, что рядом воруют эшелонами, практически не маскируясь! Нормальных нет.

Ну, это не мы! – Следователь протестующе потряс руками. – Это специфика работы такая. А меня вы к какому разряду относите?

– Пока не знаю, – покривил я душой и прищурился: – Разберемся со временем. Вот что – я подумаю на досуге, а вы приходите завтра и приводите адвоката – тогда я вам все расскажу. Только позвоните 2-93-51 – это номер моего шефа, скажите, что я прошу адвокатика приличного найти, Договорились?

– Хорошо, – согласился следователь. – Я позвоню. Только вы можете молчать сколько влезет – у меня установка: две недели на следствие, затем передать материалы в суд. Даже если вы не подпишете ни одного протокола, это ниче го не меняет.

– Вон как! – удивился я. – Ну ты посмотри, а! Все уже заранее распределено, все предусмотрено! Да уж…

– И вот еще что, – Звездорванцев осторожно постучал по столу пальцами, – я позвоню, но… знаете, я могу сразу сказать, что, кроме Иноземцева, вас никто защищать не возьмется…

– С чего это вдруг? – насторожился я.

– Ну что вы, право! – укоризненно воскликнул Звездорванцев. – Я вам гарантирую, что после случая с Гольдманом вами никто заниматься не станет. Пример, знаете ли, очень убедительный. Идите-ка в камеру и подумайте, как себя вести. А если уж совсем меня не презираете, как продажную шкуру, – ответьте, пожалуйста, на ряд процедурных вопросов…

В персональную одиночку меня отчего-то не водворили. Курносый проследовал мимо, и я, очнувшись от мрачных мыслей, заметил, что стою перед открытой дверью камеры № 12, что в противоположном конце коридора от моей одиночки.

– Э-э, дядя! Ты чего это? – Я обернулся к конвоиру и на всякий случай сделал шаг назад.

Ласково улыбнувшись в пшеничные усы, корпусной вдруг рубанул меня под коленки дубиной и резко втолкнул в камеру – от неожиданности я даже не сделал попытки к сопротивлению. Трудно было предположить, что такой толстый и на вид нерасторопный дядька может действовать столь проворно.

В камере присутствовали три человека. Они, расположившись на нижних шконках, азартно резались в «буру».

Некоторое время троица продолжала увлеченно играть, а я получил возможность осмотреться. Двое были сильно здоровы – один, по всей видимости, баловался бодибилдингом, о чем свидетельствовали немного одрябшие, но не утратившие формы мышцы. Второй крепкой статью был наделен от природы: массивные плечи, широченные запястья с толстыми пальцами, испещренные татуировкой, твердокаменная челюсть и грудь бочонком – все это наводило на самые грустные мысли о собственной физической неполноценности. Но опаснее всех мне показался третий: мелкий и сухощавый, он словно был сплетен из стальных тросов, которые при каждом движении руки перекатывались под бронзовой от загара кожей.

«Борец, – подумал я, – бывший… – И еще подумал: – Когда это он успел загореть? Если все лето торчал в камере?.. Странно…»

Мне стало немного неуютно. Ай-я-яй… Было очевидно, что в узком пространстве камеры эти ребята задавят меня за несколько секунд. Это вам не по перрону кренделя выписывать!

Трое закончили кон и разом повернули головы в мою сторону.

– За что чалишься? – коротко спросил качок.

Я не стал отвечать – выдержал паузу и добродушно произнес:

– Здорово, мужики. Где мне упасть?

– Не хочет говорить! – сокрушенно развел ручищами здоровый от рождения, а борец неожиданно глубоким басом добавил:

– А и не надо – так знаем. Двух девчоночек несмышленых оттарабанил и головенки им посворачивал! Загубил юные души, бля! А знаешь, что за это полагается? Знаешь, петух недоделанный?! – И тут все трое встали, продвинулись вперед и образовали передо мной в узком пространстве камеры треугольник, вершиной которого оказался борец.

Мужики! Это же старый затасканный прием! – тоскливо воскликнул я, в отчаянии заламывая руки. – Я не делал этого! Меня подставили! Твою мать, а! Ну вы че – фильмы, что ли, не смотрите?! Меня подставили, а теперь через вас рассчитывают опустить – ведь дебилу ясно! Неужели вам не западло быть чьими-то «шестерками»? Мужики…

Увы – ораторское искусство успеха не возымело. Борец молнией метнулся мне в ноги, ухватил за бедра железным кольцом, резко приподнял и мотанул вбок, заваливая на пол.

Вопреки ожиданию нападавшего, я не стал сопротивляться – наоборот, расслабился и плюхнулся, как мешок с трухой. От неожиданности борец подался вперед и ослабил захват.

То, что происходило далее, мой рассудок только успевал фиксировать: мышление выключилось, и заработали автоматизмы старой потрепанной боевой машины, ключевым понятием которой является коротенькое слово «УБЕЙ!».

Подхватив борца под мышки, я с размаху вогнал его башкой в железную дверь, от чего она гулко завибрировала басом, образуя чистую квинту с последним криком бедолаги.

Упершись руками в пол позади головы, я выгнулся дугой и обеими ногами швырнул обмякшее тело борца на стоящих чуть поодаль картежников, которые, приняв на грудь драгоценный груз, попятились к шконкам. Резво выпрыгнув в стойку, я бросился за борцом и с разбегу запихал комплект из двух мужиков, поддерживающих обмякшее тело, в проем между шконками, пока смешавшиеся здоровяки не догадались бросить сотоварища и перейти к активной обороне.