Леди Джоан с некоторым беспокойством посмотрела на Оллсмайна. В его словах ей послышался какой-то скрытый смысл.

— Вы слышали, что я сказал, — продолжал Оллсмайн добродушным тоном. — Не спрашивайте больше ничего, это моя тайна. Довольно плакать! Будем радоваться… Puff over![5]

— Да, Puff over! — загадочным тоном повторил за ним Джеймс. — Простите, сударыня, что я вмешиваюсь в ваш разговор, — прибавил он, обращаясь к леди Джоан, — но я разделяю мнение сэра Оллсмайна, что вслед за горем наступает радость!

Леди Джоан с удивлением посмотрела на Джеймса. Впервые он говорил с нею таким тоном, первый раз дал понять, что ему известны тайные надежды безутешной матери.

— Хорошо, раз вы этого желаете. Puff over! — с улыбкой ответила она.

Сэр Тоби был в восторге от того, что его жена немного оживилась. Обед прошел без всяких инцидентов. Сразу после него мужчины простились с хозяйкой дома.

Надев непромокаемые плащи, они вышли из дома и вскоре достигли набережной. Подойдя к пристани № 23, они остановились и, перегнувшись через перила, начали всматриваться в темные воды. Внизу вырисовывался силуэт шлюпки.

— Это вы, ваша честь? — послышался голос снизу.

— Да, это я, Доув. У вас все готово?

— Все, ваша честь.

Оллсмайн и Джеймс быстро сбежали по крутым сходням, вошли в шлюпку и сели на корме. На веслах сидели шесть человек матросов. У каждого было по винтовке.

— Какие будут приказания, ваша честь? — спросил Доув.

— Держаться набережной, потом берега, чтобы быть в тени, а то ночь слишком светла.

— Слушаю. Можно отплывать?

— Да.

Шлюпка отчалила от пристани и юркнула в тень, отбрасываемую набережной. Вне ее все море было залито лунным светом. Шлюпка тихо пробиралась между судами. Все молчали, казалось, не люди, а призраки на призрачном судне отправлялись на какое-то таинственное предприятие…

Вскоре лодка вошла в морской канал и вышла на рейд. Ленивые волны слегка покачивали шлюпку. На севере вырисовывался скалистый берег, оканчивавшийся группой скал мыса Джексон. Шлюпке необходимо было теперь миновать небольшое освещенное пространство, но это мало смущало Оллсмайна.

Лодка Силли была уже по ту сторону мыса, и он не мог видеть шлюпки.

Они снова вошли в тень и пошли вдоль берега, направляясь к мысу. Гребцы старались производить как можно меньше шума. Весла обмотали полотном, и лодка теперь скользила совсем неслышно.

Неожиданно все весла резко поднялись.

— Что такое? — спросил Оллсмайн.

— Лодка, — сказал один из матросов, указывая вперед и немного в сторону.

Действительно, в указанном направлении виднелась лодка. На корме ее сидела фигура, в которой без труда можно было узнать силуэт Силли, ловившего рыбу.

Теперь оставалось только ждать. Бросили якорь. Оллсмайн так и впивался глазами в Силли.

Не подозревая, что за ним следят, Силли спокойно занимался своим делом. Он то вытаскивал рыбу из воды, бросая ее на дно лодки, то снова закидывал удочку. Все это продолжалось часов шесть. Бесплодное ожидание раздражало Оллсмайна. Чтобы хоть как-то развлечься он то и дело отхлебывал виски из захваченной с собой фляжки и угощал из нее Пака.

А луна продолжала свой путь по небу; направление теней изменялось, и скоро лодка и Силли исчезли в тени утеса. Прошло полчаса, и лодка снова вынырнула из тени.

— Черт побери! — пробурчал Оллсмайн. — Я вижу лодку, но не вижу мальчишки, куда он девался?

— Вероятно, лег на дно, — сказал Пак. — Наши рыбаки часто находили его спящим таким образом.

— И впрямь, дуракам всюду счастье! — сказал Оллсмайн. — Всякий другой, наверно, успел бы раз двадцать утонуть, если бы был столь же неосторожен.

Он замолчал и снова погрузился в ожидание.

Когда на востоке забрезжил рассвет, сэр Тоби уже не смог больше сдержать своего гнева. Целую ночь он прождал без всякого результата. Нет, решительно этот корсар смеется над ним!

— За весла! — вскричал он.

— Мы возвращаемся в порт? — спросил Пак.

— Нет, сударь, — сухо отвечал Оллсмайн. — Сначала арестуем мальчишку! В тюрьме он заговорит, я сумею развязать ему язык!

— Следовательно, вы уверены, что корсар Триплекс как-то связан с этим мальчишкой?

— Это не подлежит сомнению.

Шлюпка быстро направилась к рыбацкой лодке. И вскоре оба суденышка сошлись вплотную.

— Ну, ты! — вскричал Оллсмайн. — Вставай-ка, да собирай свой крохотный умишко, чтобы отвечать!

Грубый оклик остался без ответа.

Сэр Тоби перегнулся через борт и, взглянув на дно лодки, вскрикнул от удивления.

Лодка была пуста.

Что же случилось с Силли? Исчезновение его было окружено непроницаемой тайной. В сердцах матросов зародился суеверный страх, который ширился с каждой минутой. Их воображение заработало с необычайной энергией. На обратном пути в порт они беспокойно оглядывались кругом: вот-вот на берегу появится корсар Триплекс в облаке дыма и пламени! В их представлении таинственный враг сэра Оллсмайна обращался в какую-то легендарную личность, и для них не было сомнения, что не кто иной, как корсар Триплекс спас Силли от преследования полиции, и притом это спасение не обошлось без колдовства.

Не менее матросов был озабочен и сам Оллсмайн. Еще раз разрушались все его планы. Силли, на которого он рассчитывал, у которого надеялся найти главную нить в борьбе против своего тайного врага, Силли исчез, а с ним исчезла и всякая надежда на успех. Тьма неизвестности, окружавшая Оллсмайна, стала гуще, чем когда-либо. К охватившему его гневу примешивалась и боязнь.

Что ожидало его впереди, какое новое несчастье нависло над его головой?

И вдруг он вспомнил, что сегодня утром назначил свидание Лавареду. После двух бессонных ночей, не имея времени на отдых или на то, чтобы собраться с мыслями, он еще должен был скакать с Лаваредом в Брокен-Бей, чтобы убедить француза в отсутствии Ниари в этом месте заключения. Правда, это было не трудно, так как приказ о переводе Ниари в сиднейскую тюрьму уже, вероятно, выполнен. Но Оллсмайну так хотелось побыть одному и обдумать свое положение.

События слишком уж быстро следовали одно за другим. А отложить поездку невозможно. Слишком мало друзей было у Оллсмайна, чтобы он мог позволить себе отнестись небрежно к Лавареду. Это значило восстановить против себя человека, уже оказавшего ему большую услугу, человека, который мог понадобиться ему впоследствии.

Шлюпка подошла к пристани. Оллсмайн и Пак вышли на берег. Доув отпустил матросов, которые тотчас же разбежались по домам и, конечно, рассказали там своим женам, друзьям и родственникам обо всем, что случилось с ними ночью, без сомнения, приукрасив свой рассказ различными сверхъестественными подробностями, к которым так склонен простой народ.

В восемь часов утра, когда Оллсмайн уже готовился сесть на лошадь, чтобы вместе с прибывшим к нему в назначенное время Лаваредом ехать в Брокен-Бей, ему доложили о слухах, циркулирующих в городе между рабочим населением.

Рассказывали, что Силли был вырван у полиции из-под носа гигантом, глаза которого блестели, как огни маяка. Оллсмайн отлично понимал, откуда распространилась легенда, но делать было нечего: такие слухи всегда следуют за каждой громкой неудачей полиции.

Сев на лошадь, сэр Тоби крупной рысью мчался по городским улицам. Рядом с ним ехал Лаваред, сзади на почтительном расстоянии группа полицейских агентов на велосипедах, давно уже заменивших лошадей в отрядах австралийской конной полиции. Скоро вся кавалькада, оставив слева предместье Ричмонд, выехала на шоссе, отлого огибающее залив Брокен и направлявшееся к форту Брокен-Бей.

Обманутый добродушием шефа полиции, Арман рассыпался в извинениях перед своим спутником, Оллсмайн же как будто утешался, что ему удастся провести Армана после того, как его самого провел корсар Триплекс.