221
Flight”). С лета 1993 г., когда стало ясно, что реализация плана установления
мира в Боснии с помощью многонациональных сил будет проходить под
эгидой НАТО, были достигнуты договорённости, что в случае необходимости
Альянс мог бы играть основную роль в безопасности Европы и что Франция
будет всецело участвовать в такого рода операциях. По сути, такая позиция
была настоящим поворотом во французской политике в отношении НАТО: она означала согласие на расширение компетенции НАТО за рамки ст.5 и
возможность французского военного участия под эгидой НАТО. Из этого не
следовало, что Миттеран предполагал вернуться в военную организацию
Альянса. Мотивы этого поворота лежат в уроках Боснийского кризиса, показавшего, что для Франции – страны, задействовавшей наибольшие
военные и дипломатические средства в конфликте, одинаково опасно как
самоустранение США от попыток урегулирования кризиса, так и
самостоятельное вмешательство американцев вне рамок
Североатлантического Союза. Кроме того, успехи американцев в
урегулировании кризисов в Персидском заливе и в Боснии создавали
опасность маргинализации Франции, её непричастности к силам, эффективность которых была столь наглядно продемонстрирована. Речь шла о
приспособлении политики Франции и НАТО к новому стратегическому
контексту в Европе.
Сближение с Альянсом проявилось и на институциональном уровне: с
весны 1993 г. французский представитель вернулся в Военный комитет НАТО
для обсуждения мероприятий, выходящих за рамки использования ст.5, в
которых участвовала Франция69. На встрече министров обороны НАТО в
Севилье (сентябрь 1994) было заявлено, что впредь не исключается
французское участие в этих встречах. Несмотря на сдержанное отношение к
планам реформы НАТО, Франция в 1992 г. присоединилась к созданию Совета
69 В декабре 1995 г., уже при новом президенте Ж.Шираке Франция заявила, что она постоянно будет
участвовать в заседаниях Комитета.
222
североатлантического сотрудничества (СОСОNA), а в 1993 г. - к программе
«Партнёрство во имя мира» и в 1994 г. – к принципам расширения Альянса на
восток.
Организационное сотрудничество дополнилось операционным: во
время саммита НАТО в Брюсселе (январь 1994) Франция подписалась под
концепцией создания GFIM70, предложенной США. Тем самым она не только
признала возможность для европейцев, в частности для ЗЕС, призвать на
помощь коллективные силы НАТО для вмешательства на периферии ЕС, но
также перспективу вхождения французских сил в соединённые
многонациональные вооружённые силы НАТО, приспособленные к
действиям, выходящим за рамки ст.5.(GFIM), с участием и под контролем
американцев. Впервые с 1966 г. в повестку дня было поставлено
возобновление военных связей Франции с НАТО. Доказательством этого стала
поддержка Францией ультиматума НАТО с требованием снятия сербской
блокады Сараево, выдвинутого во время саммита в Брюсселе в феврале 1994 г.
Впервые за последние десятилетия у французского правительства появился
повод для заключения, что франко-американская пара стала «наиболее
зримым фактором динамизма» Альянса71.
Однако то, что эта оптимистическая оценка исходит от голлиста
А.Жюппе, министра иностранных дел в правительстве Э.Балладюра и
премьер-министра правительства правых в первые годы президенства
Ж.Ширака, не должно вводить в заблуждение относительно политического
источника сближения Франции с НАТО в середине 90-х годов: его порой
искали во влиянии правого парламентского большинства и правительства
Балладюра, пришедшего к власти в марте 1993 г., в то время как
дипломатические неудачи начала 90-х годов списывали на «выдохшихся»
70 Groupes de Forces interarmees multinationales – GFIM – Группы многонациональных межармейских сил
НАТО.
71 Juppй A. Quel horizon pour la politique йtrangиre de la France?// PE. – 1995. - N1. P. 245-259.
223
социалистов72. Изменение французской позиции было следствием
реалистичной оценки возможностей ЕС в области безопасности и способности
Франции увлечь своих европейских партнёров и союзников идеей
европейской оборонной идентичности.
б. Неоголлистская формула трансатлантического сотрудничества
Продолжая курс на нормализацию отношений с НАТО, Ж.Ширак
следовал по пути своего предшественника по двум стратегическим линиям: сближение с военной организацией НАТО и европеистское видение будущего
Североатлантического альянса. Франция извлекла уроки из трансформации
стратегического контекста после холодной войны. В классической
голлистской традиции особые отношения Франции с НАТО вписываются в
стремление уравновесить американское влияние в Европе, вернув старому
континенту, а главное – Франции, былое значение. В своё время де Голль
попробовал преодолеть американскую гегемонию тремя способами:
- в 1958 г. он предложил реформировать НАТО, создав внутри неё
франко-англо-американский триумвират, который должен был стать во главе
либерального мира;
- в 1961-1962 гг. план Фуше, инспирированный де Голлем, предлагал создать политический союз европейских государств;
- в 1963 г. он пытался реализовать идею франко-германской пары –ядра западноевропейской интеграции, которое должно было дистанцироваться
от США.
Ни реформа НАТО, ни план Фуше, ни франко-германский тандем (в
том виде, который хотел ему придать де Голль) тогда не были приняты
партнёрами Франции. Единственным воплощением стремления Франции к
военной и политической независимости от США стал её выход из военной
72 Moisi D. De Mitterand а Chirac // PE. – 1995. - N4. P. 853.
224
организации НАТО. Поэтому во французском политическом лексиконе с
1966 г. существует разграничение понятий. Атлантический Альянс
подразумевает коалицию государств, взаимные обязательства которых
сформулированы Вашингтонским договором 1949 г., не предусматривающим
автоматизма военных обязательств в случае агрессии против одного из его
участников. НАТО – организационная форма Альянса, сложившаяся в 1951-52 гг., в результате подписания различных соглашений, которые учреждали
объединённые военные командования и интегрированную военную систему и
ограничивали суверенитет стран-участниц. Критике со стороны Франции
подвергалась именно НАТО, но не Альянс, поскольку голлистская концепция
атлантического союза была концепцией альянса (Union, Allience) в его
традиционной форме – союза, «функционирующего на основе обычных
принципов коалиции, но не затрагивающих ни в коей мере понятия
национального суверенитета»73.
Известно, что все европейские партнёры Франции продолжали
принимать американское лидерство и считали его оправданным, демократичным и удобным, отвечающим задаче обеспечения их безопасности.
Что касается европейской идентичности безопасности, то для них по-
прежнему важнее было единство в экономическом благополучии и
стабильности, нежели политическая и военная ответственность ЕС. Однако
Франция после Маастрихта не прекращала попыток усилить политическую и
оборонную идентичность ЕС, стараясь опереться на франко-германскую ось
интеграции: она настаивала на автономизации европейской обороны от НАТО
в опоре на ЗЕС, затем стремилась явочным путём, «снизу», независимо от
институтов Альянса и ЕС, организовать эффективные действия европейцев в
области европейской безопасности. В центре этой деятельности стояло
