— Вместе с другими беженцами, — добавила Ханна. В то тревожное время большая часть населения Техаса покидала свои дома, чтобы избежать нашествия врага.

Дрю кивнул.

— Они осели на побережье. Постепенно несчастные случаи и болезни забрали всех Кореллов, кроме меня. Декларация досталась мне, и я свято храню ее с тех самых пор.

— Так она цела?

— Конечно. Не на острове, я не могу рисковать ею, здесь случаются штормы. — Он замолчал на минуту, следя за белыми чайками в ярком голубом небе. — Это самое дорогое, что у меня есть, Ханна. Семейная реликвия, последнее, что осталось у меня от них. И я рассказал тебе о ней, когда ты стала моей женой. — Он повернулся и посмотрел ей в глаза. — А ты хочешь забрать ее у меня.

Дрю прогуливался по берегу моря, стараясь успокоиться. Почему, собственно, он решил, что она жалеет о своем выборе? Возможно, когда-то она и любила его. Но прошло десять лет…

Страдая от одиночества, он мечтал, что Ханна вернется на остров, представлял себе страстные сцены примирения. И вот она здесь, но ей нужен не он, а наследство его семьи.

— Идиот! — Он тяжело дышал. Пора бы избавиться от детских грез. Пора все забыть. Какой же он дурак!

Прошло уже десять лет. Глупо снова мучиться из-за Ханны. Все! Все эмоции под кровать.

Кровать. Слово ударило его как пуля.

А почему бы и нет? Почему нет, черт возьми!

Это подло. Не по-джентльменски, даже мерзко.

Но эта женщина в долгу перед ним. Ханна Мейфилд кое-что должна ему за сломанные ребра и разбитые мечты. Она лишила его способности влюбляться. Он так и не женился, никогда не нянчил детей. А он любил детей, хотел иметь их. Ханна лишила его семьи. Да, она в большом долгу перед ним.

— И я знаю, как заставить ее заплатить.

Подойдя к дому, Дрю увидел, что Ханна с чопорным видом сидит на стуле, на котором и сам он любил сиживать, когда строгал что-то из дерева. Заметив его, она встала. Сейчас гнев не застилал ему глаза, и он удивился тому, что увидел. Ханну можно было принять за русалку, вышедшую на берег.

Мокрое платье прилипло к телу, словно вторая кожа, и подчеркивало ее пышные, соблазнительные формы. Голубые глаза лучились, как солнце над бухтой. Она гордо стояла перед ним, высоко подняв голову, расправив плечи, а ее губы… о, ее губы… нежный бутон, который так и хотелось поцеловать.

Она взглянула на него и произнесла:

— Дрю, пожалуйста. Мы можем поговорить?

Поговорить? Да, они могут поговорить. Поговорить приятно. А прикоснуться к ней еще приятнее. А прижаться — истинное наслаждение. Потому что такова его цена.

Эта женщина в долгу перед ним. Она осталась ему должна и брачную ночь, в которой ему было отказано, и медовый месяц, который тоже у него украли. Надо надеяться, после этого он сможет выкинуть ее из головы раз и навсегда.

Дрю направился к баку с водой, в котором лежала корзина с пойманной утром кефалью. Он отнес ее и полированный дубовый ящик с хозяйственными принадлежностями к воде, лишь после этого снизошел до разговора со своей бывшей женой.

— Хорошо, Ханна. Если хочешь поговорить со мной, пока я чищу рыбу, начинай.

Ханна вздохнула, чем привлекла его внимание к своей груди. Дрю на секунду зажмурился.

— Я о Декларации. Конечно, она очень дорога тебе, но, я признаюсь, не понимала, до какой степени. Все же, уверена, мы можем найти решение, приемлемое для нас обоих. Нужно лишь объединить наши усилия и хорошенько подумать.

На уме Дрю было совсем другое.

— Вообще-то я уже все обдумал, — сообщил он ей, доставая из корзины рыбину.

Ханна взглянула на него с надеждой.

— И что же? Ты отдашь мне свой экземпляр Декларации о независимости?

— Это кое от кого зависит. — Он положил кефаль на разделочную доску.

— От кого именно?

— От тебя. От того, насколько сильно ты хочешь ее получить. От цены, которую ты готова за нее заплатить.

Почувствовав неладное, Ханна сделала шаг назад.

— От цены?

Дрю кивнул.

— Я слышал, твой моряк вернется за тобой через три дня. Интересно, почему ты решила, что тебе нужен именно такой срок? Хотя для моих планов он подходит.

— Планов? — переспросила она с дрожью в голосе.

Он снова кивнул и стал ждать, наслаждаясь сладостью мести и ее испугом. Но Ханна раздраженно вздохнула и требовательно спросила:

— Так какие у тебя планы?

Он положил нож на доску.

— Ты должна мне заплатить, Ханна. Я хочу, чтобы ты была мне женой в полном смысле этого слова, пока не придет лодка.

Она ахнула, сраженная тем, что услышала.

— Ты имеешь в виду, что хочешь?..

— Секса. Я хочу провести с тобой три дня в постели.

Ханна молчала. Она просто стояла и смотрела на него. А потом потянулась к разделочной доске, но схватила не острый нож, как он мог бы ожидать. Быстрым движением она подняла за хвост рыбину и… хлестнула его по лицу.

— Вот тебе, Корелл. Я лучше пересплю с крокодилом.

Ханна быстро шла вдоль берега. Она остановилась лишь однажды, чтобы снять с себя мокрую нижнюю юбку. Гнев гнал ее вперед, а в голове крутились беспокойные мысли. Она не могла поверить, что Дрю действительно предложил ей такую позорную сделку. И ей было отчаянно стыдно, потому что очень хотелось принять его предложение.

— Девка! — шептала она. — Проститутка!

Ханна застонала и опустилась на песок. Что происходит?

Ничего. Просто ей двадцать семь, и она девственница.

Она снова застонала и опустила голову на колени, коснувшись лбом влажного колючего платья. Это напомнило ей еще об одной проблеме, требующей решения. Она забыла саквояж в лодке, и у нее не было с собой никакой одежды.

Если ты собираешься принять предложение Дрю, тебе и не нужна одежда. Ханна Мейфилд, ты попала в крупную передрягу. Да как он посмел? Как унизительно и как… заманчиво.

А чего ты ожидала? На что надеялась?

Неготовая дать ответ, Ханна села, зачерпнула горсть песка и тонкой струйкой выпустила его из сжатых в кулак пальцев, словно так могла избавиться от тяжелых мыслей. Постепенно ей это удалось, и она успокоилась.

Она все-таки вернулась на остров Дикой Лошади, куда десять лет стремилась в своих мечтах, и что бы ни случилось, она насладится этой красотой.

Поднявшись и отряхнув юбку, она прошла вдоль берега, потом свернула к дюнам, добралась до деревьев и снова оказалась у воды, но на этот раз футов на двенадцать выше. Ей приглянулась тенистая полянка, мягкая трава так и манила присесть и отдохнуть. Умиротворенная тишиной, теплым солнышком и ласковыми звуками прибоя, Ханна заснула.

Конечно же, ей снился Дрю.

Остров Дикой Лошади всего лишь крошечный клочок суши с песчаным берегом, скалами и редкими деревьями, омываемый солоноватой водой Мексиканского залива. Из-за обилия подводных обитателей это — райское местечко для любителей порыбачить. Остров как нельзя лучше отвечал и планам Дрю, как личным, так и профессиональным. О них-то он и размышлял, отправившись на поиски Ханны.

Он все сделал неправильно, это ясно. Он хотел уложить Ханну в постель, но вовсе не собирался при этом ее унижать. А чтобы она отдалась ему по доброй воле, а не вела себя как мегера или мученица, следует изменить тактику и найти к ней более тонкий подход. Другими словами, он должен ее соблазнить.

И Дрю знал, что надо делать…

Он поднялся на дюны, увидел ее лежащей в тени кедра и усмехнулся. Подойдя к спящей красавице, он пошевелил ее ногой.

— Просыпайся, женщина, и снимай свое платье.

Она открыла глаза и резко села.

— Что?

— Снимай платье! — повторил он. Ее испуг позабавил его, и Дрю не сдержал улыбки. — Ты вся мокрая, Ханна. Мне кажется, тебе надо переодеться.

Она прищурилась и с вызовом взглянула ему в глаза.

— Убирайся! Я не хочу сейчас с тобой разговаривать.