Как и всегда, фундаментом для работы Эриксона является его способность устанавливать и использовать раппорт. В данном примере его клиентка убеждена, что никому не нравится и должна покончить с собой. Вместо попыток убедить ее в том, что «на самом деле» она привлекательна и ее жизнь достойна продолжения, и даже вместо попыток отговорить ее от самоубийства Эриксон принимает ее твердое решение покончить с собой — и организовывает ей возможность обрести «по крайней мере одно хорошее воспоминание, прежде чем она совершит самоубийство». (Помните, что раппорт является функцией не сочувствия или симпатии, а подстройки, и измеряется силой не взаимного расположения, а доверия и авторитета.)
То, как Эриксон интегрирует подстройку к модели мира женщины (раппорт) и использование этой модели с целью создания ранее не существовавшей «возможности» (изменение точки зрения), — прекрасный пример одновременности функционирования описанных нами паттернов. По словам самого Эриксона, спорить с этой женщиной по поводу ее убеждений было бы бесполезно (или даже хуже), и это могло бы привести лишь к тому, что она заняла бы еще более полярную позицию (никто не любит признавать, что он не прав), тем самым поставив под угрозу раппорт между ними. Предложение Эриксона не только соотносится с ее собственным убеждением в неизбежности самоубийства, но и подстраивается к ее желанию получить также и приятный опыт (если бы ее совершенно не волновало то, насколько «хороши» переживания, которые она испытывает, она не думала бы о совершении самоубийства как о способе избавиться от своей депрессии, от своей непривлекательности и т. д.). Перспектива получения «хорошего» опыта естественным образом согласуется с ее собственными желаниями и в то же время серьезно меняет ее точку зрения таким образом, что она начинает размышлять о том, как ей лучше всего воспользоваться этой возможностью. Именно такая эволюция ее ситуации, включившая в себя новую (пока еще не конкретизированную) возможность, обеспечивает самого Эриксона возможностью и гибкостью, необходимой для вовлечения ее в некую форму поведения, имеющего далеко идущие последствия. Если не принимать в расчет возможные способы самоубийства, то сам по себе этот шаг является альтернативой «да-нет». Поэтому акт самоубийства когда он становится основным предметом дискуссии, психологически полностью посвящает психотерапевтической гибкости; ему остается лишь один вариант: ..... том, что это имеет смысл или, напротив, бессмысленно. С другой стороны, «получение хороших воспоминаний» может означать почти все что угодно с поведенческой точки зрения.
Для женщины из данного примера это означало брызнуть водой на своего коллегу. Очевидно, что выбор Эриксоном формы поведений для этой женщины был далеко не случайным. Клиентка сказала Эриксону, что непривлекательна и избегает контактов с мужчинами, которые ей нравятся, что, безусловно, является достаточно веской причиной для депрессии. Принимая во внимание эту ситуацию, Эриксон избирает в качестве формы поведения ту, которая (как он имеет основания надеяться) предоставит ей возможность обнаружить, что она заблуждалась по поводу своей непривлекательности и что взаимодействие с мужчинами может быть приятным и приносящим удовлетворение. Эриксон также использует в качестве инструмента усиления эффекта этого опыта одну из особенностей своей клиентки, которую она воспринимает как недостаток, — щель между зубами. Таким образом, Эриксон вовлекает женщину в поведение, которое может способствовать переориентации ее мышления (а следовательно, и дальнейшего поведения) в отношении того, что она считает своим «дефектом». Щель между зубами становится средством на пути к достижению желаемого ею результата, а вовсе не препятствием к нему. Данный паттерн с очевидностью аналогичен паттерну сортировки в поисках положительных качеств, описанному в главе 4. Эриксон делает следующее: он выбирает нечто, что женщина считает препятствием к достижению желанной цели быть привлекательной, и делает его частью поведения, ОТВЕЧАЮЩЕГО за достижение этой желанной цели. В результате препятствие становится положительным качеством. Таким образом, успешность использования этой формы вмешательства зависит от: 1) вашей способности устанавливать и поддерживать раппорт так, чтобы ваш клиент был склонен прислушиваться к тому, что вы ему говорите и предлагаете; 2) при необходимости — от вашей способности изменить точку зрения клиента с целью обеспечения себе гибкости, необходимой для вовлечения его в новые или предписываемые вами формы поведения; 3) от вашей способности генерировать для клиента формы поведения, в конечном итоге дающие ему возможность достичь того, чего ему желательно или необходимо достичь. Создание и использование раппорта и точек зрения уже являлись основными темами глав 3 и 4 (хотя мы, безусловно, во всех примерах работы Эриксона будем продолжать идентифицировать и обсуждать их применение и значимость). В совокупности они составляют факторы, обеспечивающие вам возможность действительно вовлекать вашего клиента в те формы поведения, которые вы определили как полезные. Каким же образом вы определяете, какие именно формы поведения следует задействовать?
Как уже говорилось, очевидно, что Эриксон отнюдь не выбирает какие угодно формы поведения в надежде, что благодаря «перемешиванию» они в конце концов интегрируются в более удовлетворительную конфигурацию. Напротив, существует вполне определенная взаимосвязь между поведением, которое он выбирает, и желаемым результатом — взаимосвязь, приводящая к неизбежному, казалось бы, запусканию логической цепочки, ведущей от первого ко второму. Давайте рассмотрим, как вычислить последовательность, которая позволит вам генерировать для вашего клиента формы поведения, в равной степени способные вызвать у клиента опыт, оказывающий на него глубокое терапевтическое воздействие.
Как уже говорилось, индивидуальное поведение в рамках конкретного контекста одновременно указывает на содержание индивидуальной модели мира и подкрепляет существование этой модели (определяя тип и формы взаимодействий, в которые вовлечен клиент). Разумеется, верно и обратное, так что содержание индивидуального фрейма референции будет вызывать к жизни определенные типы поведения и формы взаимодействий. Оставляя пока в стороне вопрос о курице и яйце, достаточно отметить, что реальное поведение может привести к упрочению точки зрения, закрепляющей это поведение, а изменение точки зрения может привести к появлению и закреплению (контекстуально) новых форм поведения. Различные формы поведения обеспечивают человеку ассортимент способов оказания воздействия на окружающий мир, тогда как индивидуальная точка зрения является фактором, организующим эти формы поведения в соответствии с тем, какую из них следует использовать, когда, с кем и каким образом. В этом смысле именно модель мира обеспечивает ту стабильность и конгруэнтность во времени, которую мы воспринимаем как характеризующую конкретного человека. Изменение индивидуального поведения, таким образом, имеет значение лишь постольку, поскольку оно вовлекает индивида в формы поведения, приводящие к соответствующим изменениям и в его модели мира, так как именно изменение модели мира обеспечивает закрепление новых способов взаимодействия в рамках данного контекста.
В результате перед вами как психотерапевтом встает двойной вопрос: какие новые убеждения (точки зрения) я хочу сформировать у этого человека и будут ли эти убеждения естественным образом вызывать у него типы поведения, являющиеся адекватными и необходимыми? Обучая участников наших семинаров уже описанным и им подобным паттернам, мы обнаружили, что единственным значимым фактором, влияющим на эффективное использование этих паттернов, является способность задействовать естественные формы поведения и их последствия с точки зрения индивидуального опыта. Рассматривая тот или иной тип поведенческого вмешательства для конкретного клиента, большинство психотерапевтов сразу переходят к рассмотрению различных типов поведения, в которые НУЖНО вовлечь клиента в рамках «проблемного» контекста. Те формы поведения, которые могут предложить психотерапевты, рассуждающие таким образом, безусловно, могут оказаться полезными, однако сама их природа вовсе не обязательно будет гарантировать, что КЛИЕНТ получит тот же удовлетворительный опыт, какой получил психотерапевт, когда использовал их, или что клиент научится именно тому, чему должен научиться на этом опыте. Крайне маловероятно, чтобы некто, пытающийся предложить полезные формы поведения женщине из приведенного выше примера решившей совершить самоубийство, сгенерировал бы такое предложение, как «брызнуть изо рта водой в своего коллегу», если бы только этот психотерапевт сначала не проследил в обратном порядке цепь причинно-следственных событий от желаемого результата (то есть от изменения точки зрения и сопровождающих ее форм поведения) к предшествующей ему ситуации. Иными словами, поведение, в которое вы вовлекаете вашего клиента, должно быть связано с результатом, который преследуете вы и ваш клиент, так, что данное поведение естественно и неизбежно приведет к этому результату. В таком случае первым элементом информации, который вы должны для себя определить, является ответ на вопрос «Какой формы поведения я хочу добиться от клиента в рамках конкретного контекста и какое убеждение или точку зрения естественным образом предполагает это поведение?» Итак:
