Старик смотрел на Герусо ласково и сочувственно, он сразу заметил, что мальчик чем-то расстроен.

— Надо подумать, — пробормотал он. — Посмотрим, что я могу для тебя сделать.

Герусо пожал плечами, он совсем сник.

— Не знаю, — ответил Герусо. — Сеньора в красном шарфе подарила ему картину.

— Кому?

— Сеньору Хулиану, но она ему не понравилась. А парень с гитарой спел ему песню. И все очень веселились. Даже дон Абундио танцевал и хлопал в ладоши.

Старик одну за другой бережно задул все семь свечей, освещавших помещение. Комната погрузилась во мрак. Через маленькое окошечко, похожее на форточку, проникал слабый свет от горевших на улице фонарей. Дети видели только ноги пешеходов и какое-то время с интересом наблюдали, кто как ходит, пытаясь угадать, что собой представляют хозяева всевозможных ботинок, туфелек или босоножек.

— У этого плохой характер. Смотри, как он тяжело ступает.

— А вон тот? Он даже не знает, куда идет. Остановился, пошел дальше, опять остановился, повернул назад…

— А это Энрике из гаража. Я его узнал по сапогам.

Старик положил руку на плечо Герусо.

— Придумал! — воскликнул он. — Я отработаю для тебя смену!

Он бросил взгляд в окошечко и заявил с довольным видом:

— Нам везет. Иногда по вечерам бывает такой жуткий холод, что зуб на зуб не попадает. Но сегодня ночь будет прекрасная, кроткая, как овечка.

Он оказался прав: даже луна, все выше поднимаясь над куполом церкви, делалась все ярче и светлее и очень походила на ягненка, который мирно пасет на небе маленькие звездочки. Звуки шагов по асфальту тоже казались сейчас иными, более мягкими и дружелюбными.

Марио очень удивился, что в такой поздний час на улице еще встречались люди: официантка, возвращаясь домой после работы, торопилась не упустить последний автобус; мужчина в куртке, наброшенной поверх ночной пижамы, спешил в дежурную аптеку купить лекарство от зубной боли; шумная компания студентов весело резвилась — видно, устали от зубрежки и решили выйти подышать свежим ночным воздухом. Все выглядело так непривычно. Раньше Марио был уверен, что в это позднее время все дети спят в своих кроватках, а взрослые, позевывая, смотрят телевизор. Оказывается, вовсе нет. Вот только что покинул свою мастерскую плотник — его задержал срочный заказ, — и теперь он аккуратно закрывал дверь на замок, а вот двое полицейских остановились на углу, оглядывая площадь.

Старик был не единственным, кто рылся в отбросах. Увидев его, несколько кошек бросились наутек, а навстречу весело выбежала черная собачонка с редкими усами. Шерстка у нее была клочковатая и спутанная — видно, ей не раз приходилось участвовать в уличных драках, — а одно ухо у нее было наполовину оторвано. Старик погладил собачку и ласково проговорил:

— Ну-ка посмотрим, что нам сегодня приготовили. Похоже, что ночка будет неплохая.

Он развязал пластиковый мешочек, и в носу защекотало от аппетитного запаха жареного мяса. Собачка может вволю полакомиться вкусными косточками.

— Ее зовут Сириус, — объяснил ребятам старик.

— Как звезду, которая всегда светит так ярко?

— Совершенно верно. Она хочет жить со мной, но хозяйка дома не разрешает держать собак.

Никетта посмотрела на старика с удивлением и сочувствием:

— Тебе тоже не разрешают?

Она уже знала, что и взрослые не всегда имеют то, чего хочется: например, какой-нибудь классный мотоцикл или дом с бассейном… И вот оказывается, даже собаку иметь нельзя!

— Даже собаку, — вздохнул старик.

Мимо прошла невысокая худенькая женщина, укутанная в серую шаль, с платочком на голове. Перед собой она толкала тележку, на которой лежали большие картонные коробки, сложенные в зыбкую пирамиду; женщина шагала быстро и решительно.

— Ну как? — крикнул ей вдогонку старик. — С удачной добычей, не так ли?

Не останавливаясь, женщина указала большим пальцем куда-то за спину.

— Сегодня в новом доме устанавливали плиты, — пояснила она. — Иди скорее туда!

Они направились в сторону, куда показала женщина. Новый дом находился совсем рядом, но они опоздали. Все картонные коробки, в которые были упакованы плиты, уже исчезли. Вдали, у пересечения их улицы с Главным проспектом, виднелись силуэты двух женщин, уносивших последние коробки. Старик смотрел на них без досады.

— Очень большая конкуренция.

Оказывается, совсем не так уж и интересно бродить по уснувшим улицам, тщетно выискивая что-нибудь стоящее среди отбросов, заглядывать в баки с мусором, выуживая оттуда пакеты из-под молока, коробку от рубашки, старые, испачканные газеты. Никетта стерла ноги туфлями и уже не мечтала о том, как будет собирать мусор на свалке, когда вырастет. У Марио слипались глаза, и ему очень хотелось есть. Они возвращались в свой квартал, и по дороге Марио неожиданно поймал себя на радостной мысли, что совсем рядом находится его дом, а там на привычном месте его ждет постель, и мама встретит его с ужином.

Сириус, дружелюбно виляя хвостиком, трусил рядом. Они еще раз остановились, чтобы заглянуть в мусорные ящики возле их дома, и Марио вдруг с возмущением обнаружил среди гнилой зелени свои старые резиновые сапожки, которые он очень любил, хотя они и стали дырявыми, как решето. Правда, когда он их надевал, ноги у него сразу промокали, но все равно, зачем понадобилось их выбрасывать?

— Я ведь говорил маме, чтобы она оставила сапожки дома. И вот посмотрите!

Он тут же разулся и надел сапожки. Старик подобрал две коробки от стирального порошка, связал их веревкой и закончил свою работу.

— Завтра пораньше отнесем все на бумажную фабрику.

— А сколько тебе за это заплатят?

— Сегодня я нашел не очень много. Наверное, песет девяносто или восемьдесят пять… — Он с сомнением покачал головой. — Посмотрим, что скажет сеньор Хулиан.

И вот тут произошло нечто неожиданное. На улице послышались громкие голоса, и со стороны площади появился взволнованный сеньор Хулиан собственной персоной. Он был не один, за ним почти бежали родители Марио, родители Никетты и тетя Герусо. Все они размахивали руками и кричали:

— Вот они! Вот они!

— Все вместе!

— Наконец-то!

Из дома выскочили соседи: женщина с лиловыми ногтями, и дон Абундио, и дяденька с мотоциклом, который работал полицейским, и аптекарь.

— Слава богу, нашлись!

— Вы знаете, который час?

— Куда вы запропастились?

— Что вы тут делаете?

Появились и парень с гитарой, и даже сеньора в красном шарфе. Она медленно вышагивала, заботливо прикрывая вырез платья.

— Да где это видано!

— Ну что за дети!

— Хорошего ремня им не хватает!

— Дети все такие, знаете…

Первые несколько минут все перебивали друг друга и никак не могли понять, кто виноват в исчезновении ребят; обвиняли старика с мусорной свалки в том, что он похитил детей, а поскольку неясно было, сердиться на ребят за то, что они пропали, или радоваться, что они нашлись, взрослые попеременно делали и то и другое, — словом, неразбериха была страшная.

Сеньора в красном шарфе опустилась на садовую скамейку и сидела очень спокойно и прямо. Время от времени она заглядывала в вырез платья и улыбалась. И снова заглядывала, и опять улыбалась. Взрослые в удивлении стали обращать на нее внимание. Сначала один, потом другой, наконец все соседи молча уставились на сеньору, как будто она ненормальная. Герусо воспользовался моментом, чтобы все объяснить.

— Мы собирали картонные коробки для сеньора Хулиана. Старик с мусорной свалки дарит их ему. Бесплатно.

Сеньор Хулиан в замешательстве смотрел на груду коробок, которые складывали ему на руки, и не понимал, что все это значит.

— Это единственное, что у него есть, — пояснил Герусо. — Картонные коробки. Благодаря им он зарабатывает себе на жизнь.