В ближайшие сумерки, помимо костров и фонарей прошлой конфигурации, в глубине позиций партизан, на сравнительно свободной от растительности местности, вспыхнули многие сотни или даже тысячи костров. Они были расположены абсолютно бессистемно, так сказать в стиле звездного неба, но имели ясно очерченные темнотой границы. Вот туда и опростались транспортные аэропланы себе в облегчение и на страх неоколониализму.

Р.S. Быстро и без срывов партизан подвигли в строго определенное время разжечь костры и собраться у них строго по трое, сообщив, что только так можно будет умилостивить местных духов и добиться у них помощи (увы, родоплеменные пережитки были еще сильны даже у самых верных бойцов революции). Кстати, то, что в эту ночь все посылки попали именно в эту часть буша, убедило партизан, что духи точно за революцию.

Р.Р.S. Когда партизаны пошли на прорыв, то не встретили практически никакого сопротивления. Противник, посчитав ночью костры, решил последовать примеру Бонапарте (к счастью, у солдат противника родоплеменные пережитки были сильны не менее, чем у партизан).

И то верно. С Кутузовым шутки плохи.

Пейзанская мораль, как фактор неожиданности

Что объединяет шпионов и разведчиков, так это то, что задания бывают разные, неожиданные и, порой, не до конца понятные по своей фабуле, даже для самих исполнителей. Но, как говорится, приказ есть приказ…

В одной местности, аж между двумя океанами, был некогда построен крутейший автобан, он соединял две важных точки на карте, пересекал одну госграницу и был выполнен в качестве близком к хорошему аэродромному покрытию. И вот однажды некая спецслужба, стоящая на страже Западных ценностей, получила приказ вывести из строя участок трассы «от сих до сих» к определенному времени. Задание, конечно, сложное и не совсем понятное, но на то она и Западная цивилизация. Контора купила контрольный пакет акций фирмы, следящей за благоустройством данной трассы, (заодно коварные шпиёны прикупили и местный муниципалитет) и инспирировали работы по обновлению дорожной разметки. По этому поводу была закуплена техника фирма HOFMANN GmbH и несколько сот пластиковых оранжевых конусов для отметок свежее-наложенной разметки. Задумка, по сути, была гениальная…

Накануне дня «Х», на определенном заданием участке трассы, проводились работы по разметке, и свежая разметка отмечалась конусами, но главным по гениальности решением было то, что в части конусов были встроены и запаяны так называемые окопные заряды. То есть — специальная кумулятивная вертикальная мина, которая за секунду делала в земле окоп, ну, а любое бетонное полотно, естественно, приводило в негодность. Мины по размерам прекрасно вписывались в дорожные конуса и были, соответственно, снабжены радиовзрывателями.

К вечеру работы были закончены, техника вернулась на базу, а операторы стали ждать рассвета, дабы нажать красные кнопки на пультах, и дождались…

После нажатия кнопок вдоль трассы пошла серия взрывов, но трасса не пострадала, ибо все заряды рванули вне трассы, а точнее — в сараюшках и подсобках пейзан, населяющих окрестные селения.

А через час на эту трассу приземлился легкомоторный самолет, прилетевший из сопредельного государства, что или кто прилетел, темой данного рассказа не является.

Так что, козням империалистических разведок противостоят не только пролетарский интернационализм, но и народные традиции.

P.S. То, что конусы «с начинкой» были зафиксированы на дорожном полотне, нисколько не затруднило хозяйственных пейзан.

P.S. Ни один антиимпериалистически настроенный местный житель во время взрывов не пострадал

Это задание, лейтенанта Элен не впечатлило. Нет, как опытный оперативник, она могла управлять своими эмоциями и, как офицер, прекрасно знала, что такое дисциплина, но служить переводчицей и охранницей при дряхлом китайце и его слуге, прибывшими из какого-то непонятного Индонезийского университета, и ежечасно быть с ним вежливо-внимательной и плюс с элементами преданности (что особо отметил на инструктаже полковник), это было, конечно, не то задание, о котором бы она мечтала, не спя ночей. Хотя были и плюсы…

Роскошная туристическая яхта "Миранда" в стиле ретро была создана исключительно для богатых пассажиров: каюты-апартаменты с гостиными, спальнями, ванными и прочими буржуазными излишествами, шикарная кормежка на любой вкус и любую кухню, куча прислуги, ловящей любой твой жест и взгляд. Уровень загнивания данного кусочка мира капитализма, был вполне терпим, если бы не старичок с его занудством…

Вечно закутанный в дурацкий халат с драконами, в дурацкой шапочке, на не менее дурацких патлах, бородавка чуть не с грецкий орех над глазом, которую он все время теребил, что-то бормоча, и плюс массивные серьги. И зануда, каких свет не видывал: все время боялся, что Элен не правильно переведет его вопросы к окружающим. И еще высокоуважаемый Лю Цы, который никогда не расставался с деревянным чемоданчиком, инструктированным слоновой костью, там, видите ли, набор для каллиграфии, принадлежащий некогда самому Лао-цзы (знать бы еще, кто это такой). Таскать чемоданчик приходилось, естественно, тоже Элен, ибо китайский мудрец хромал на обе ноги и жаловался на немочь рук. У китайца был, кстати, слуга-полуидиот по имени Хэн, но в его обязанность входило помогать профессору спускаться и подниматься по трапам, обслуживать за столом, принимая блюда у официантов, водить его в туалет и ванную, и еще многое другое, куда ношение чемоданчика не входило. Ох, скорее бы проявился Шеф, которого в нужный момент Элен должна узнать по кодовой фразе: "Стакан парного молока".

За сегодняшним обедом профессор и его слуга превзошли сами себя. Профессор задремал в процессе поедания салата и чуть не выколол себе глаз палочками для еды. А Хэн, снимая с подноса официанта соевый соус, умудрился вылить его на белоснежный китель капитана яхты, обедавшего в этот день за их столом.

Яхта, согласно круизному маршруту, шла из Кадиса в Касабланку, и, пройдя широту Гибралтарского пролива, ушла мористее в Атлантику, дабы берег скрылся из вида и пассажиры ощутили бы себя в открытом океане. Берег скрылся, все пассажиры, кроме профессора, у которого занемог желудок, высыпали на палубу для какого-то морского ритуала.

И тут ситуация из праздничной стала тревожной, ибо из океанского марева возник небольшой сторожевик серого цвета, без каких-либо номеров, названий и флагов, но с грозной спаркой, выглядывающей из орудийного броне-кожуха на носу.

Подойдя к яхте метров на пятьдесят, сторожевик развернул на неё стволы и дал короткую очередь по ватерлинии. Все это безобразие Элен наблюдала из гостиной через открытый иллюминатор, и настолько увлеклась, что не сразу осознала, что профессор Лю Цы обратился к ней на чистом русском языке. И фраза была со значением, которое Элен тоже сразу не осознала: "Снегурочка, принеси мне стакан теплого молока, давай сюда мой чемоданчик, Хэна уложи к стеночке в углу, и в нашу каюту никого не пускай".

Мир перевернулся. Хэн оказался охраняемым объектом, профессор оказался Шефом, причем, даже знающим её старое прозвище…

История эта произошла еще во время учебы Элен в одном хитром заведении. Во время тренировки по выживаемости в экстремальных условиях, она, прыгая над тайгой со сверхмалой высоты с парашютом, умудрилась выпрыгнуть без парашюта, и при этом не разбиться (спасли снег и хвоя). Она осталась жива и здорова (царапины не в счет), и решила, что это все так и надо. Однако все же ушла от ищущих её спасателей и замаскировалась в снегу у контрольной точки, где её, естественно, никто не ждал, обезоружила милицейский патруль (приняв его за условного противника) и на их мотоцикле прибыла на запасную точку, слегка обморозив при этом лицо. После чего весь курс обучения её звали Снегурочкой.