– Ничего ты не должна. А ты, Павел? Хочешь?

– Я спать хочу, – ответил Павел и душераздирающе зевнул.

– Знаешь, Алиция, я больше не выдержу, – сказала Зося. – Честное слово, не выдержу! Делай, что хочешь – ищи, проверяй, вспоминай, но если ты не в состоянии этого сделать, если ты не в состоянии даже забрать у Херберта собственный сверток, если ты не в состоянии разоблачить преступницу, я сама начну убивать!

– Только, пожалуйста, не сегодня! – взмолилась Алиция. – С завтрашнего дня, ладно? А сегодня давайте поспим хоть немного.

– Боюсь, не получится, – усомнилась я. – Думаю, не стоит и пытаться. Я буду очень удивлена, если этой ночью в Аллероде больше ничего не случится, например, пожар…

– Не успеет, – возразил Павел, глядя в окно. – Светает.

И в самом деле, пожара не случилось, хотя при нашем состоянии нервов достаточно было малейшего пустяка, чтобы все опять вскочили в тревоге на ноги. Будь у Алиции собака или кошка, нас бы поднял на ноги и стук хвоста о пол, и чесание за ухом…

События последней ночи заставили Алицию предпринять более энергичные усилия для получения таинственного свертка, хотя не было никакой уверенности, что он чем-то поможет. В результате Алицию целый день никак не мог поймать герр Мульдгорд, которому она срочно понадобилась.

Несколько Алициных нервных телефонных звонков побудили Херберта бросить в конце концов все дела и мчаться к ней со свертком. В это же самое время Алиция, будучи не в силах дожидаться, сама поехала к нему. Они разминулись, каждый вернулся к себе ни с чем. В том числе и герр Мульдгорд, который бросился вдогонку за Алицией. В этих догонялках победил Херберт, который решил подождать Алицию на станции в Аллероде и встретил ее, когда та выходила из поезда. Он подвез ее к дому, отказался войти, так как очень спешил, и чуть было в этой спешке не забыл вручить ей причину догонялок.

Алиция переступила порог дома, с торжеством потрясая свертком:

– Вот он! Но если тут окажутся старые чулки, которые я собиралась отдать в мастерскую по поднятию петель, уж и не знаю, что сделаю!

Мы жадно набросились на сверток. В нем оказались: маленький карманный польско-итальянский словарь, записная книжка-календарь пятилетней давности, одна клипса из каких-то зеленых камешков, очень оригинальной формы, небольшая шкатулка из разноцветных кусочков дерева, пропавшие флорентийские две пленки и несколько снимков.

– Ну вы прямо как изголодавшиеся гиены, – заметил Павел, глядя, как мы выдираем друг у дружки обретенные фотографии.

– Вот она! – обрадовалась Алиция. – Видите, у меня шляпа свалилась в фонтан!

В этот момент герр Мульдгорд постучал в дверь. Открыл ему Павел, мы были слишком заняты. Вместе с полицейским прибыл какой-то незнакомый нам человек, судя по виду – важная персона. Господин Мульдгорд с присущей ему вежливостью пытался соблюсти правила приличия и представить нам незнакомца, но тот, пренебрегая всеми правилами приличия, набросился на упомянутую выше клипсу – вот уж точно, как шакал на падаль!

Не так просто было объяснить официальным лицам, откуда у нас эти фотографии, откуда клипса, а мы, в свою очередь, не понимали, что надо новому официальному лицу. Понемногу разобрались. Новое лицо оказалось действительно самым важным.

– Помню, конечно, – давала показания Алиция, очень довольная, что хоть это помнит. – Все эти вещи, в свертке, я привезла из Флоренции. Вот эту клипсу, как сейчас помню, я нашла на почтамте, там я еще встретила Аниту. Ах, подробнее? На клипсу я просто наступила, почувствовала – на что-то наступила, смотрю – клипса, очень красивая, я и взяла ее. Почему не выбросила? Ну, она показалась мне красивой, да и глупо выбрасывать золото….

– Эй! – прервал Павел ее показания. – Смотрите, вроде это Анита!

Алиция махнула ему рукой, чтобы замолчал и не сбивал ее, ибо важное лицо в этот момент потребовало от нее сообщить ему самые точные сведения: когда именно она была во Флоренции, какого числа и во сколько встретила Аниту, во сколько нашла клипсу. Не будь под рукой календаря, Алиция ни за что бы не ответила на эти вопросы, а так – пожалуйста! С чувством глубокого удовлетворения она ответила почти на все вопросы, давая показания то по-датски, то по-польски, так что я почти все поняла.

– Семнадцатого мая, – говорила Алиция, заглядывая в свою записную книжечку-календарик, – с почтамта я отправляла открытки, сразу все, хорошо помню, поэтому и была там на почте всего раз. Во сколько? Минутку, во сколько же это было? В этот день у меня записана встреча со Стефаном, в 11 часов, а потом я и пошла на почту, ну, приблизительно в половине первого.

Почему-то это ее сообщение очень взволновало герра Мульдгорда и важное лицо. Они несколько раз, на разных языках проверили, правильно ли поняли Алицию, не ошибается ли она и сможет ли подтвердить свои показания под присягой.

– Эй! – это уже я прервала их беседу, ибо присоединилась к Павлу и тоже рассматривала снимки. – Эй! Мне тоже кажется, что это Анита. Скажи им, пусть взглянут, ведь неплохое доказательство.

У меня тут же отобрали и фотографию, и лупу. На фотографии была запечатлена одна из очаровательных старых улочек Флоренции, – неровная мостовая, два ряда домов. Из двери одного выходит женщина. Придерживая дверь, она, отвернувшись, что-то говорит, обращаясь к тому, кто находится в доме. Одной ногой женщина уже ступила на тротуар, вторая еще на ступеньке. Фигурка очень маленькая и недостаточно четкая, но весьма похожая на Аниту.

Теперь оба представителя власти потребовали от Алиции припомнить, какого числа и в какое время были сделаны снимки.

Проникшись ответственностью, Алиция сделала над собой сверхъестественное усилие и вспомнила.

– Утром. Вот этот, с Анитой, и вот эти, – она ткнула в кадры пленки, – до самого фонтана. Мы со Стефаном вышли из гостиницы и пошли на почту. А по дороге фотографировали. И потом я уже пошла на почту… Ой, нет! Тут на пленке есть еще один кадр, последний, недодержанный, Стефан решил щелкнуть, когда мы уже вошли в почтамт, проверить, не осталось ли свободных кадров. Я не стала делать с него фотографии. А потом уже фонтан. Он как раз возле почты…

Господин Мульдгорд встал со стула и торжественно пожал руку Алиции.

– Днесь ведаем все! Се доводы, коих недоставало. Аз вещаху: пани есть вместилище тайны! Воззри! Се присно искал убивец.

– Что именно? – не поняла Алиция.

– Сии доводы! – герр Мульдгорд по очереди указал на клипсу, фотографии и записную книжку. – Се искал убивец! Воистину в кротости души твоея мудрость твоя велика есть, яко доводы пребываху иное место, не сокрыты в доме!

– Что вы говорите! Значит… Значит, это все-таки Анита…

Герр Мульдгорд глубоко вздохнул:

– Воистину так! Драма ея велика. – Он оглянулся на товарища, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу, и поспешно закончил:

– В недолгое время аз притекаху и остальные вешти смиренно разъясняху.

И оба официальных лица, на ходу кланяясь и прощаясь, чуть не вприпрыжку покинули наш дом, унося с собой вещественные доказательства. Мы остались сидеть за столом, потрясенные и ошеломленные.

– А я и не сомневалась никогда, что я очень умная, – сказала наконец Алиция не очень уверенно.

– Трудно поверить! – прошептала Зося. – У нее железные нервы…

– Вообще-то она и в самом деле ко всем случаям подходит… – начал было Павел, но Алиция возразила:

– И вовсе нет! Анита как раз не подходит. Сами слышали, он говорил о какой-то великой любви, вот уж это к Аните никак…

– Я говорю – к случаям подходит. Помните, тогда, стояла на дорожке, просто отбежала немного и остановилась, мы ведь не слышали, чтоб кто-то еще продирался сквозь заросли и прыгал через живую изгородь! А в другом случае знала, что окно разбито! А в третьем случае, когда молотком ударила Агнешку, Алиция ей сама сказала, что возвращается домой! А еще раньше затаилась в прихожей и слышала разговор Алиции с Эльжбетой, и тогда же свистнула ключи! И о красной шляпе знала!