Неожиданно Джулиан остановил коня. Лошадь Лауры также замерла на месте. Вглядевшись в темноту, Лаура заметила у тропинки небольшой каменный домик, напоминавший тот, где проживало семейство погорельцев Бруэров.

Лаура с Джулианом слезли с лошадей и вбежали внутрь сквозь отворенную дверь. В коттедже давно никто не жил. В полумраке повсюду виднелись следы заброшенности и запустения, но во всем внутреннем убранстве было что-то удивительно милое, какое-то странное очарование. Лаура со вздохом опустилась на скамью у входа.

– Здесь поблизости есть сарай. Отведу туда лошадей и попытаюсь найти хвороста или поленьев для очага, – сказал Джулиан и, поцеловав ее в щеку, исчез за дверью в струях ливня.

Лаура с трудом заставила себя подняться со скамьи. Верховая прогулка порядком ее утомила. Еле передвигая затекшие ноги, она сняла шляпу и положила ее на сундук, стоявший в углу комнаты. У стены лежало несколько треснувших глиняных горшков и порядком помятая медная кастрюля. Похоже, жильцы покинули этот милый домик в большой спешке. На деревянной койке лежали пыльные шерстяные одеяла, на полках резного буфета виднелись осколки фарфоровой посуды. Когда-то здесь текла налаженная, спокойная, беспечальная жизнь. Теперь же от всего, что составляло прочный быт прежних владельцев, неповрежденными остались лишь стены, стекла в небольших оконцах, очаг и несколько предметов мебели.

«Что же случилось с этими людьми?»

Поеживаясь от холода, Лаура выглянула в окно. Дождь лил не переставая. Она вымокла до нитки и совсем замерзла, но снова поймала себя на мысли, что, несмотря на все это, чувствует себя в этом запущенном домике удивительно спокойно, словно вернулась к себе домой. Наверное, это иллюзорное чувство возникло у нее от того, что ни ветер, ни дождевые струи сюда не проникали.

Джулиан вернулся через несколько минут с охапкой хвороста и несколькими поленьями.

– Сейчас попытаюсь развести огонь, – весело сказал он. – Я уже успел позабыть, какие здесь бывают ливни в это время года. Прости, что так вышло.

– Разве это твоя вина? – усмехнулась Лаура.

Он склонился над очагом, куда поместил дрова и пучок сухой соломы, и высек несколько искр при помощи кремня и огнива. Солома вспыхнула, а вскоре затлели сучья и поленья. В комнате стало светлее. В отсветах пламени темные волосы Джулиана стали отливать багрово-красным.

– Теперь мы наконец согреемся, – мечтательно произнес он. – Надо просушить одежду.

Лаура кивнула и принялась стаскивать с себя роскошное темно-зеленое платье со шлейфом для верховой езды.

Наряд, увы, был безнадежно испорчен. Она сняла все, кроме чулок с подвязками и нижней сорочки. Затем Лаура уселась на грязный пол у очага.

Джулиан вышел в сени и вскоре вернулся с огромной охапкой сухой соломы.

– Сядь-ка на это. Так тебе будет теплее и удобнее. Не могу простить себе, что взял тебя нынче с собой.

Вдвоем они разостлали солому у очага. Лаура удобно на ней устроилась, а Джулиан сел рядом.

– Не говори так! Я и гораздо худшее изведала на своем веку, – улыбнулась она.

– Но не со мной, – отрезал он без тени улыбки. Взяв в ладони ее ступню, он принялся разминать ее озябшие пальцы. – Ведь я клялся, что со мной ты позабудешь о голоде и холоде. И намерен сдержать свое обещание.

У Лауры замерло сердце. Она закрыла глаза, наслаждаясь этой трогательной лаской. Лаура мгновенно согрелась, ей сделалось даже жарко, но не от жара пламени, плясавшего в очаге, а от его слов, от прикосновения его рук.

– Тебе уже лучше? – заботливо спросил он. – Ты перестала дрожать. – Голос его внезапно стал хрипловатым, в нем слышались знакомые ей нотки возбуждения.

Лаура взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Он не сводил с нее своих огромных темных глаз, в глубине которых вспыхивали и гасли золотые искры.

– Да… нет, – прошептала она.

Он улыбнулся, безошибочно угадав причину ее замешательства.

– Здесь не слишком комфортно. – Он распутал узел подвязки и стянул с ее ноги чулок. – Зато в столь уединенном месте нас никто не побеспокоит, это уж точно.

Вторая подвязка оказалась на полу вслед за первой, вскоре и второй чулок очутился с ней рядом. Джулиан принялся расстегивать крючки на ее сорочке, бормоча:

– До чего же много осталось на тебе одежд!

Лаура не успела ничего ему ответить. Через мгновение он был уже на ней, и сладкая волна наслаждения поглотила ее. В последний миг просветления ей вспомнился их недавний разговор о море. Она чувствовала, что вместе они погружаются в темные глубины, в безбрежный океан страсти. Он тонул в этой страсти сам и увлекал ее за собой. Сердце ее сладко замирало от любви и восторга. Боже, как же они любили друг друга!

– Дождь перестал. – Джулиан приподнялся и нежно коснулся кончиками пальцев разрумянившейся щеки Лауры.

Она лежала на соломе с закрытыми глазами. Длинные ресницы отбрасывали на ее гладкую кожу густую тень. Любуясь ею, он думал о том, как легко им было бы разминуться в огромном Лондоне. Но благодаря случаю, а вернее, совету и помощи Малькольма, они встретились и обрели друг друга.

Лаура блаженно вздохнула и открыла глаза.

– Я предпочла бы еще немного побыть здесь. Тут так мило.

– В этом свинарнике? – изумился Джулиан. – Чем же он так тебе понравился?

– Тем, что здесь ты, – ответила она, краснея. – Любая лачуга показалась бы мне дворцом, едва только ты переступил бы ее порог.

– Да полно тебе. – Джулиан покачал головой. – Неужто тебе так легко угодить? Я и рад бы побыть здесь еще, но если мы не вернемся до темноты, Томас отправит людей нас разыскивать. А дни ведь стоят короткие. Мешкать нам нельзя.

Их платья почти высохли. Он помог ей одеться, не без сожаления застегивая последнюю пуговицу на ее коротком жакете. Лаура улыбнулась. Он желал видеть ее обнаженной, он жаждал новых ласк!

– Мы быстро окажемся дома, – сказал он скорее себе, чем ей.

– Но мы ведь еще вернемся сюда? – с надеждой спросила она.

– Неужто тебе и впрямь хорошо здесь? – Он пытливо заглянул в ее глаза.

– Очень.

– Тогда можешь здесь бывать сколько пожелаешь. Я дарю этот домик тебе.

Глаза Лауры сделались огромными от изумления.

– Мне? Прямо вот так?

Джулиан расхохотался:

– Тебе. Прямо вот так. Он твой. Прежде здесь жила моя старушка няня, а теперь он ничей. Сын няни собрал все свои вещи и перебрался в Ноттингем. Сейчас он работает на суконной фабрике.

Лаура недоверчиво покачала головой:

– Просто не знаю, что и сказать, Джулиан. Мое сердце переполнено благодарностью, но она так велика, что достойных слов не подобрать. Прости…

– Вот и не говори ничего, – улыбнулся он. – Малькольм или Томас займутся составлением дарственной. И тогда этот дворец, – он насмешливо фыркнул, – окончательно сделается твоей резиденцией.

Погасив огонь, он нежно коснулся губами щеки Лауры и повлек ее к двери. На улице было сыро и прохладно после дождя, в воздухе сгущался туман.

Джулиан помог Лауре взобраться в седло. Они пришпорили лошадей. Впереди показался горбатый мостик, а затем они увидели господский дом. У крыльца стояла нарядная карета, в которой Джулиан тотчас же узнал экипаж своего брата. Лошади были не в упряжке, а это означало, что Рэндал приехал достаточно давно. Возможно, он и Лаура разминулись с ним всего на каких-нибудь полчаса.

– Милорд, вот вы и вернулись! А к нам пожаловал сэр Рэндал, – почтительно приветствовал Джулиана старый Крэнфорд.

– Интересно будет узнать, что его сюда привело. Он ведь терпеть не может деревню.

В сердце Джулиана закралась тревога. Заставить юного Рэндала покинуть Лондон могло лишь дело, которое не терпит отлагательств. И вряд ли брат приехал сюда с хорошими вестями. Он и Лаура поднялись вслед за дворецким в гостиную на втором этаже. Там их и в самом деле дожидался Рэндал. Молодой человек нетерпеливо бродил по просторной комнате.

– Где тебя дьявол носил? – напустился он на Джулиана, но тотчас же устыдился своей несдержанности: – Ох, простите, мисс Ланкастер. Рад видеть вас в добром здравии. И все же, Джулиан, где это вы пропадали?