К естественным бедствиям присоединялась и постоянно грозившая опасность извне. «Ни уходящему, ни приходящему не

было покоя от врага, - говорит тот же пророк Захария14, - и

попускал я всякого человека враждовать против другого». Значительная часть территории бывшего иудейского царства за

время пребывания изгнанников в плену захвачена была, как мы

уже знаем, соседними кочевыми и полукочевыми народцами: идумеями с юга, аммонитянами с востока, с которыми туземное

оставшееся на месте население успело уже отчасти слиться. Возвратившиеся изгнанники могли поэтому занять лишь небольшую часть бывшей Иудеи. Вместо границ «от Элафа до великого моря по египетскому потоку» с наделами всех двенадцати

колеи, как того хотел Иезекииль, они получили в удел лишь

Иерусалим с его окрестностями, как это видно из перечня работ

у Неемии (гл. З)15. Положение их оказывалось, таким образом, вдвойне затруднительным. Они не только бедствовали и страдали от неурожаев и голода, по, помимо того, должны были чувствовать себя совершенно изолированными и окруженными враждебно по отношению к ним настроенным окрестным населением.

«Изгнанники по возвращении, - говорит Велльгаузен, - не

распространились на всю прежнюю область, занятую ранее

коленом и царством Иуды. Это было бы для них равносильно

самоубийству. Напротив, они должны были во что бы то ни

стало тесно держаться друг друга. Они селились поэтому лишь

в Иерусалиме и ближайших его окрестностях. Казалось, первым делом с их стороны должно было бы являться восста12 Захария 8, 10.

13 Аггей I, 12 и след.; Захария 8, 11 и след.

14 Захария 8, 10.

15 Тураев. История древнего Востока. Ч. И. С. 268.

76

новление разрушенного храма, а между тем им приходилось

ограничиться сооружением простого алтаря на священном месте. Все их усилия направлены были в это время исключительно на то, чтобы только как-нибудь упрочиться и удержаться в

стране. Урожаи были плохи, но вместе и одновременно с этим

давали себя чувствовать и все другие неудобства и затруднения, какие обычно испытывает всякое вновь возникающее поселение. Иерусалим восставал из развалин лишь крайне медленно и постепенно. Улицы оставались пустыми: на них не

было видно ни стариков, ни детей. Заработков никаких не представлялось. Торговля и всякие иные сношения между жителями затруднялись небезопасностью, царившей на улицах, так что

боялись выходить из дому. Со стороны персидской администрации никаких мер к улучшению не принималось. Напротив, в то же время обложение было крайне высоко и тяжелым бременем ложилось на беднейшую часть населения»16.

Так печально обстояло дело в первое время по возвращении изгнанников па родину, но и в дальнейшем положение

нисколько не изменилось к лучшему. Надежды и пророчества

относительно возобновления милостей Ягве к своему пароду, связывавшиеся с восстановлением храма в Иерусалиме17, ие

оправдались точно так же, как и все прежние чаяния и ожидания. И сто лет спустя после возвращения первой партии изгнанников из плена, во время прибытия в Иудею Неемии и

начатой им постройки иерусалимских стен, масса земледельческого населения оказывалась в таком же бедственном, если

только не в худшем положении, нежели в первые годы по возвращении18. И без того тяжелое положение масс в значительной мере ухудшилось еще вновь развившимся и быстро прогрессировавшим на почве общей бедности и недостатка имущественным неравенством.

«И сделался, - рассказывает книга Неемии, - большой ропот в народе и у жен его на братьев своих иудеев. Были и

такие, которые говорили: нас, сыновей наших и дочерей наших

много; и мы желали бы доставать хлеб и кормиться и жить.

Были и такие, которые говорили: поля свои и виноградники

свои, и дома свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода. Были и такие, которые говорили: мы занимаем серебро на

16 Wellhausen. Israclitische und judische Geschichtc. S. 165-166.

tq-17 Аггей 2, 6 и след.; Захария 6, 12 и след.

,8Неемия 1, 3; 5, 1 и след.

77

подать царю под залог полей наших и виноградников наших; у

нас такие же тела, какие тела у братьев наших, и сыновья наши

такие же, как их сыновья; а вот мы должны отдавать сыновей

наших и дочерей наших в рабы, и некоторые из дочерей наших

уже находятся в порабощении. Нет никаких средств для выкупа в руках наших; и поля наши и виноградники наши у

других»19.

Растущее разорение и обнищание масс, вынужденных закладывать свои поля и виноградники и лишавшихся вместе с

этим своего последнего имущества, давало себя чувствовать

тем сильнее, чем более была в это время общая бедность

страны и столь частые и почти не прекращавшиеся в течение всей описываемой эпохи недороды и чем труднее оказывалось на почве общего экономического упадка найти какой-либо иной заработок, кроме земледельческого. К этому

присоединялось еще бремя налогов и различных поборов в

пользу персов, бремя, которое всей тяжестью ложилось прежде

всего на низшие классы населения и от которого они, по

крайней мере, были свободны в доплениое время. Такое бедственное положение масс продолжалось, по-видимому, до

самого начала эллинистической эпохи. По крайней мере, мы

ничего не слышим за все время о каких-либо переменах к

лучшему, да и не имеем никаких оснований предполагать

такую перемену.

Итак, бедная разоренная страна, совершенно истощенная

почва, хронические неурожаи и недороды, бедность массы населения при одновременном сильном истончении имущего слоя

населения - такую печальную картину представляла жизнь

палестинских иудеев по возвращении их из плена. При подобных условиях возможность какого-либо экономического прогресса, само собою разумеется, оказывалась почти совершенно

исключенной. В частности, общая бедность страны и прежде

всего бедность ее денежными капиталами исключала возможности развития торговли20. И мы, действительно, видели, как

под влиянием сильного сокращения имущих слоев населения, заинтересованных в получении иноземных продуктов и изделий, с одной стороны, и под влиянием враждебного отношения

19Неемия I, 1-5

20 Золото и серебро находилось лишь в храме, во владении духовенства, где, конечно, лежало без какого-либо практического применения, и в нужных случаях собиралось почти исключительно среди

иудеев диаспоры.

78

ко всяким, в частности, торговым сношениям с иностранцами

со стороны правящего духовенства, с другой, внешняя торговля

пришла в совершенный упадок и была развита несравненно

слабее, нежели в допленную эпоху21. За весь период времени

от вавилонского плена до начала эллинистической эпохи мы

почти совершенно не встречаем указаний на внешние торговые сношения иудейского народа, и, что в особенности представляется характерным, даже те немногие и крайне редкие

намеки и упоминания о сношениях с иностранцами связываются обычно в описываемую эпоху с какими-либо запрещениями или же с пожеланиями полного прекращения таких сношений и совершенного изгнания и удаления всех иностранцев

из пределов страны22. При столь ничтожном развитии внешней торговли вообще не приходится, конечно, повторять, что

поскольку внешние торговые сношения все же имели еще место в описываемую эпоху, они в еще большей степени, нежели

когда-либо, должны были отличаться пассивным характером

по преимуществу23.

Но история Израиля в это время, по совершенно верному

замечанию Тураева, «делалась уже не в Палестине или, по крайней мере, не в одной Палестине»24. И вот, если мы от данных, характеризующих положение палестинских иудеев после их

возвращения на родину, обратимся к положению иудеев, живших вне Иудеи, иудеев диаспоры, мы увидим при этом совершенно иную картину. Мы видели, что еще в эпоху вавилонского господства значительная часть иудейских изгнанников не