Неожиданно Карола согнулась, давясь от смеха.

– Что с тобой? Тебе плохо? – спросила фрейлейн Прохаске сочувственно.

– Нет-нет, – смеясь, отвечала Карола. – Мне смешно: ужасно щекотно руку.

– Спрячь её в карман, – предложил господин Палисандр.

Так Карола и поступила, сразу почувствовав себя значительно лучше.

– Не забудь стул.

Карола стала распаковывать один из новых стульев.

– Возьми старый, – сказала фрейлейн Прохаске.

– Старый? Он сразу сломается. И сколько я знаю нашего завхоза, он будет ругать и вас и меня.

Поколебавшись немного, учительница сказала решительно:

– Хорошо, возьми новый. Только поскорей, а то мы с тобой весь урок просидим в подвале.

Прозвенел звонок.

– Вот видишь! Удалось, значит, тебе.

– А я-то при чём, когда тут привидения!.. – сказала Карола.

На уроке немецкого фрейлейн Прохаске задавала вопросы по грамматике.

– Карола Гуфлатих, назови нам инфинитив от «я мечтала».

Карола нехотя поднялась. Что это учительница спросила? Инфинитив?.. Карола стала что-то смутно припоминать: когда-то она слышала об инфинитиве. Что же это такое? А?

Карола молчала.

Первым поднял руку Штефан Ведекинд. Конечно, этот, как всегда, старается!

Не прошло и нескольких минут, как в классе поднялся лес рук.

Карола так и не смогла назвать инфинитив от «я мечтала». Но зато ей пришла на ум совершенно другая идея.

– Можно спросить? – сказала она, глубоко задумавшись, как это обычно делают эксперты.

– Пожалуйста, – сказала фрейлейн Прохаске, всегда охотно отвечавшая на вопросы ребят.

– Почему это, – спросила Карола, – говорят «до свадьбы заживёт»? Я, например, не собираюсь выходить замуж.

Фрейлейн Прохаске задумалась, покусывая нижнюю губу.

– Возможно, потому, – несколько неуверенно сказала учительница, – говорят «до свадьбы заживёт», чтобы утешить ребёнка, ему же ещё очень долго ждать до свадьбы.

Забыв о том, что она спрашивала Каролу инфинитив, она продолжила урок.

Карола села.

– Карола! – услышала она, как кто-то шёпотом позвал её.

Карола повернулась к Вилли Нойнхагену, но тот как ни в чём не бывало сидел, уставившись на доску.

– Мамочка! – снова кто-то шепнул над ухом Каролы. – Это ж я, твой ребёнок.

«Кто это меня разыгрывает? – подумала Карола. – Не на ту напали, Каролу Гуфлатих на пушку не возьмёшь!»

Карола осторожно оглянулась.

– Мамочка, дорогая! – снова послышался тот же голос. – Вы не там меня ищете. Забыли: в подвале вы спрятали меня в карман.

Карола испугалась: насчёт привидения она же только учительнице и господину Палисандру говорила…

Осторожненько рука её скользнула к карману. Пусто.

– Мамуля моя любезная, – вновь послышался голосок, – вы уж и имя мне дали: «Угу-гу, как я боюсь!» – зовут меня. Но вы забыли придать мне внешний вид. Я – ничто. Каждый, кому заблагорассудится, может пройти через меня, ничего не заметив. Так дальше продолжаться не может.

– Тише! – сказала Карола. – Ты мне действуешь на нервы.

– Ну, знаете ли! – вновь послышался голос. – Вы же произвели меня на свет, а это значит, вы за меня и отвечаете.

– Это я-то произвела тебя на свет? Никогда я так не смеялась. – И Карола вновь обратилась к Вилли Нойнхагену: – Вилли, поклянись, пожалуйста, что я не замужем и что детей у меня нет.

– Опять ты за своё. Приветик! – сказал Вилли.

Откуда-то спереди донёсся голос учительницы:

– Вилли, перестань болтать!

Карола немного послушала, о чём говорит учительница. Какое-то непонятное слово – претерит.

– Всё равно вы моя любимая мамочка, – шепнул опять голосок. – Это вы ведь меня выдумали. И произошло это 13 мая в 13 часов 13 минут.

– Ну и что?

– Милая мамочка, неужели вы не знаете, что тринадцатое мая – Всемирный день привидений. И все привидения, выдуманные 13 мая в 13 часов 13 минут, непременно увидят свет.

– В нашем календаре никакой Всемирный день привидений не значится.

– У вас не тот календарь. Во всяком случае, 13 мая в 13 часов 13 минут вы поступили весьма безответственно. Вы же показали на шкаф и заявили, что шкаф и есть привидение. И мне пришлось тут же превратиться в шкаф.

– Шкаф очень даже полезная вещь.

– Но совсем не хорошенький.

– Между прочим, если ты не поленишься вспомнить, я тебя превратила и в мышку. А мышки все очень хорошенькие.

– Ну это кто как считает. Когда вы превратили меня в мышку, меня чуть не сожрал кот. Вы и учительнице сказали, что привидение может быть и котом. А коты вызывают у меня отвращение: они чрезвычайно ветреный народ – все ночи напролёт шатаются по дворам. Но должна вам признаться, что я всё же несколько секунд была котом, и мышки ужасно испугались меня. После этого вы самым решительным образом объявили, что я могу быть и просто воздухом. Воздуха, как известно, не видно, и хорошеньким его никак не назовёшь. Только всё время боишься: как бы тебя кто-нибудь не вдохнул.

Испугавшись, Карола задержала дыхание, но долго она не выдержала и снова вздохнула.

– Убирайся отсюда! – выдавила она из себя. – А то я ещё подавлюсь тобой. Ровно через год можешь опять явиться ко мне во Всемирный день привидений. До тех пор, может, я и придумаю, какой тебе придать внешний вид.

– Нет, я не в силах вынести этого, любезная мамочка. С каждой сменой вашего настроения мне приходится превращаться во что-нибудь новое. Пора бы вам на чём-нибудь остановиться. Пожалуйста, нарисуйте меня! Только помните: я хочу быть хорошенькой!

– Карола Гуфлатих, ты мешаешь вести урок! – Это был голос учительницы. – Будь добра, назови мне претерит глагола «читать».

«Претерит глагола «читать»? Тоже мне вопросики задаёт, когда я тут с привидением беседую!»

Вилли что-то шепчет. На подсказку у Каролы слух отличнейший, и она тут же отвечает учительнице:

– Я читала.

– Правильно, – несколько удивившись, сказала фрейлейн Прохаске. – Ставлю тебе «четыре» в журнал. – И она взяла ручку.

– Привидение, где ты? Угу-гу! – позвала шёпотом Карола. – Давай превратись в ручку фрейлейн Прохаске. Этой паршивой четвёрки недостаточно, чтобы исправить все мои двойки в журнале.

Фрейлейн Прохаске записала: «Хорошо – 4». Но почему-то не могла остановиться и всё писала: 4-4-4-4-4-4-4…

– Впрочем, за то, что ты не сделала домашних заданий, я, к сожалению, вынуждена поставить тебе «2». И опять, даже не замечая этого, она не могла остановиться и всё писала: 2-2-2-2-2…

Карола вытянула шею, стараясь заглянуть в журнал, и страшно испугалась.

– Батюшки мои! – шепнула она Привидению. – Ну и наделали мы с тобой дел! Когда ты была воздухом, ты хоть не могла мне напакостить.

– Дорогая мамочка, я буду самым послушным, самым тихим ребёнком на всём белом свете, если вы мне в этом поможете.

«Опять эта обратная сторона медали! – подумала Карола. – Нет, надо, чтобы это Привидение делало за меня всё, что мне неохота делать!.. Но какой же ему придать вид?»

Мама Каролы никогда не пропускала показа мод по телевидению. Хорошо бы, и привидения показывали по телевидению, подумала Карола и сразу представила себе, как диктор говорит: «А теперь мы покажем вам модель «Ужас полуночи». Модель очень проста: картонный скелет, единственным украшением которого служат тихо позвякивающие цепи на щиколотках… А это, уважаемые господа, модель – «Марго, алчущая мести». Обратите внимание на окровавленную сорочку мертвеца и раскалённые сандалии на ногах… Однако мы позаботились и о моделях для душных летних ночей… Прошу вас – вот чудовище, поглощающее кур, в бикини из болотных водорослей».

Раздался звонок, вырвавший Каролу из задумчивости. А ведь так интересно было представить себе показ привидений по телевидению!..

Настало самое блаженное время! Карола сунула книги и тетради в ранец, намереваясь вместе с остальными учениками и ученицами выбежать из класса. Она и думать забыла о претерите и о привидении по имени Угу-гу.