То знал бы, что и попы, и представители гражданского общества, – говорит он.

Ну и, конечно, старшие лейтенанты КГБ, – говорит он.

Формируют матрицу общественного сознания, – говорит он.

Православие и народ, духовность и КГБ, – говорит он.

Вот кто стал железной стеной у границ княжества Штефана! – говорит он (полумифическое государственное образование, благодаря ВЕЛИКОЙ ИСТОРИИ которого даже молдаване иногда чувствуют себя хоть чуть-чуть значительными – В. Л.)

Вот кто остановил полчища турок на пути в Европу, – говорит он.

КГБ, православие, народ, – говорит он.

Конечно, – говорит он.

В то время контора называлась по-другому, – говорит он.

Как? – спрашивает премьер-министр.

Забей хлебало, – говорит священник.

Встает. Мы видим, что на ручке кресла, на котором он сидел, стоит маленькая барсетка. Она раскрыта, выглядит, как женская сумочка. Так же, как в женской сумочке, там много вещей – можно даже сказать, вещиц, – мелкие предметы, купюры, ключи, пачка сигарет, позолоченный мобильный телефон. Мы видим визитку, наполовину высунутую из барсетки. На ней написано.

«Владимир Владимиро…», написано на визитке золотыми буквами.

До того, как зритель успеет испугаться или напрячься, камера разворачивается вокруг визитки. Мы видим золоченые буквы на обратной стороне.

«Митрополи… ея Молдо…».

Визитка тоже вся позолочена, просто надпись сделана червленым золотом. Из окна внезапно в кабинет падает луч солнца. Он случайно попадает на визитку, и слепит нас «зайчиком». Яркий свет, голос премьер-министра.

Что это там у вас? – говорит он.

Визитка… золото, пластинка, – говорит Митрополит.

А надпись – червленым, – говорит он.

Ух ты, – впервые оживляется По-Настоящему премьер-министр(то есть, как мы понимаем, деньги для премьер-министра Молдавии – такая же страсть, как для российского коллеги – пытки олигархов – В. Л.)

Не перевелись еще левши православные, – говорит он.

Да уж блядь, – говорит Митрополит.

В Турции блядь, – говорит он.

На фабрике золотых украшений города Смирна, – говорит он.

Молчание. Солнце в окне. Премьер вертит в руках визитку, рассматривает… Молчание. Митрополит кашляет. Премьер вздыхает, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, ерошит себе волосы и становится удивительно похож на комсомольского активиста, которого старший товарищ-коммунист Пропесочивает за то, что план выполнен на 156 процентов, а не на 187, как обещали (а на самом деле ничего не выполнено, но все на это хер ложили – брюзгливое примечание В. Л.). Говорит:

Не трави ты мне душу, Владимир Владимирович! – говорит он.

Ну не могу, не могу я дать «добро»! – говорит он.

И так запара, – говорит он.

Думаешь, нам с ребятами не хочется, – говорит он.

Думаешь нам с ребятами не обидно? – говорит он.

Попали мы блядь с ребятами на вилы, – говорит он (все бывшие комсомольцы называют своих подельников «ребятами», кроме них так обожают делать еще представили течения «новый реализм» в современной литературе Российской Федерации – прим. В. Л.).

Влево пернешь, ЕС пидарасит, – говорит он.

Вправо пернешь, русские чмырят, – говорит он.

Штаты просто так поебывают, профилактики для, – говорит он.

За людей блядь никто не считает, – говорит он.

Ну не могу, не могу я, – говорит он.

Смотрит открытым, честным, наивным взглядом комсомольца из советских к/ф (то есть, нагло врет, скотина – В. Л.). Митрополит, во время дискурса премьера, сидит спокойно, глядит на него, слушает дружелюбно, у него на лице – внимание и легкое сочувствие. Не меняя выражения лица, Митрополит говорит:

Под себя перди, – говорит он.

Ишь, расперделся, – говорит он.

Больно умный, хуйло? – говорит он.

Ты мне Ваньку на партсобрании то не строй, – говорит он.

Я блядь тертый, я полсраки отсидел на собраниях этих, – говорит он.

Еще когда вы, пидарасы, под стол ходили, – говорит он.

Ты блядь думаешь, я тебя ебать не буду? – говорит он.

Буду, – говорит он.

У меня ЦА, – говорит он.

Я блядь не формирую дискурс, я его возглавляю, – говорит он.

ЦА пидарасов не любит, – говорит он.

Значит, мы блядь заявляем, что начнем блядь вас бойкотировать, – говорит он.

Власть пидарскую и дьявольскую, – говорит он.

Европа тебя в рот, Москва тебя в зад, – говорит он.

А мы тебя – в уши, – говорит он.

Премьер вздыхает. Говорит:

Не могу, не могу, батюшка, – говорит он.

Митрополит тоже вздыхает. Говорит, тоже очень Тепло и Открыто:

Ты пойми, – говорит он.

Нет нам дела до жопников, – говорит он.

По мне так, хоть в уши, – говорит он.

Но народ… народ нас не поймет, – говорит он.

Эх, – говорит премьер-министр.

Мне посол ЕС, когда приезжал, тоже так говорил, – говорит он.

Что мол, и Европа не за пидаров, – говорит он.

Просто у них ЦА теперь такая… – говорит он.

Пидарская, – говорит он.

И вот приходится корячиться, – говорит он.

Нешто я не понимаю, – говорит Митрополит.

Но не могу, не могу, не могу, – плаксивым голосом певца Лагутенко говорит премьер-министр Молдавии.

Встает, включает приемник – старый, советский еще (ретростиль моден не только на канале ОРТ – прим. В. Л.). Оттуда льется песня.

Но не могу, не могу, извини, не могу, – поет певец Лагутенко.

«Мумики»? – говорит Митрополит.

Ага, – говорит премьер.

Дослушивают песню. Премьер министр, под взглядом Митрополита, разводит руками.

Примечание: Митрополит одет в парадный костюм, у него зеленая ряса, много золота, головной убор, как у Тутанхамона, в общем, все как полагается. Причем ведет он себя активно и напористо, как современный московский переговорщик по бизнес-вопросам. Диссонанс поведения и костюма должен подчеркиваться актером, хотя Митрополит выглядит в своем одеянии совершенно естественно и свободно (и раз уж мы убедим сниматься самого В. В. Путина, то что нам стоит и нижестоящего в табели о рангах КБГ Митрополита уболтать? – В. Л.)

Премьер снова ерошит себе волосы жестом производственника, столкнувшегося с халатностью и беспутством коллег по заводу («Анатолий вчера снова пил, вместо того, чтобы подумать над улучшением, хозрасчетом и ускорением… как я встревожен!!!» – прим. Сценариста голосом ведущего программы «Прожектор Перестройки»).

Ты смотри блядь аккуратнее, – говорит Митрополит.

Я слышал, они у тебя не свои, – говорит он.

С жопы пересадили? – говорит он.

Смеется. Премьер-министр кисло морщится, что, впрочем, ничуть не меняет его выражения обычного молдавского плаксы (подмосковная мантра – «эй да, я ведь говорил товарищ начальник что вскопать этот огород и поставить забор будет стоит тебе 100 тысяч рублей!» – В. Л.). Крупно – его глаза. Они по-настоящему показывают премьер-министра, это глаза Пифии, которая всех вас видела, видит, и будет видеть (в гробу, конечно – прим. В. Л). Глаза человека, которому на самом деле глубоко безразличны и вы, и вообще все.

Проще говоря, это глаза политика.

Разворот камеры. Мы видим, что Митрополит встал. Крупным планом – лицо.