На ветке ближнего дерева зашевелился здоровенный лаби-лаби. Он отогнул уголок, направил его на прохожих – проверил, что за движение. Разочарованно выправил уголок и вдруг напрягся. Тело его выгнулось, приняло форму чаши – так лаби-лаби приглядываются ко всему летающему в небе. Еще миг – и он со свистом, блеснув белой изнанкой, взмыл над деревьями и схватил какую-то добычу. Весь свернулся, как сачок, и поймал. Тут же распрямился и спланировал обратно на дерево.

– Пойдем же, на нас смотрит Охрана, – прошептала Ник.

По бетонному основанию Башни ходил вооруженный стражник. Охранник низшего класса, рядовой, – пренебрежительно отметил Глор. Однако он рассматривал господ монтажников, нисколько не скрываясь. Провожал подозрительным взглядом, пока они шли к своей машине. С чего бы господа монтажники высшего класса стали разглядывать лаби-лаби?

Охранник был из молодых. Надеялся продвинуться по службе.

– Пошел за нами, – меланхолически отметила Ник.

Охранник действительно спрыгнул в траву. Тщедушный, в розовом комбинезоне рядового, он ковылял следом, придерживая на груди распылитель.

– А, пускай его! – сказал Глор.

По краю транспортной площадки тесно стояли машины. Поблескивали разноцветные кузова. Пахло амортизационной жидкостью и озоном. Между деревьями, навстречу Солнцу, уходила дорога. На станцию спускался, тормозя, общественный гравилет. Господа монтажники солидно и неторопливо подошли к своей новенькой машине.

Овальная кабина была прозрачна изнутри, а снаружи казалась матовой. Она раскрылась, как лепестки кувшинки, едва Глор прикоснулся к ней браслетом. Обнаружились четыре мягких сиденья, между ними – низкий столик. Клавиатура управления – под ветровым стеклом. Двигатель скрыт под брюхом кабины, между основаниями ног. А сами ноги – гидравлические, прозрачные. Золотистая жидкость, приводящая их в движение, красиво переливается на ходу. «Исключительно мягкий ход. Препятствий для машины не существует, шесть ног преодолевают любое бездорожье. Испытана в ядовитых болотах Тауринжи. Приобретя наш вездеход, вы сможете совершить незабываемое путешествие…» – утверждала реклама и не лгала.

– Садись, госпожа Ник… Зря мы на него польстились, вот что… Дорого.

Начинался обычный разговор. Каждый раз, усаживаясь в машину, Глор заводил такое нытье.

– Восемьдесят одна очередь – совсем не дорого, – привычно отвечала Ник. – Я бы отдала вдвое за такую прелесть…

– Восемьдесят одна очередь, конечно, нас не разорит… Однако тут девятка, там девятка… Набегает, – лениво ныл господин монтажник.

Не закончив тираду, он передернул плечами и на всякий случай посмотрел, что делает охранник.

Охранник все еще ковылял по траве следом. Молчаливо, упорно глядя на господ ненавидящими глазами. Господа неуверенно переглянулись, сели по местам. Лепестки кабины захлопнулись над их головами. Сразу стало прохладно. Кабина поползла вверх – из посадочного положения в рабочее, а Ник проговорила упавшим голосом:

– Знаешь, я не могу…

– Я тоже не могу, – сейчас же ответил Глор. – Но Учитель приказал нам быть как все.

– Как все! «Дорого, накладно, восемьдесят одна очередь»! – передразнила Ник нарочито гнусавым голосом. – Вот уж гадость…

– Что ж поделаешь? Если мы не будем вести себя как прежде, мы навлечем на себя подозрения и недовольство, – рассудительно сказал Глор.

– Все равно не могу. – Она ткнула рукой в стекло обтекателя. – Смотри! Неужели ты гаркнешь на эту пигалицу: «Пшел вон, хам! Мы будем говорить с офицером Охраны, не с тобой, рядовым»?

Охранник неуклюже карабкался на высокий борт площадки. Глору вдруг стало тошно. Он выпрямился, провел руками по щекам и пробормотал:

– Твоя правда. Мы не прежние.

– Да, да…

– Мы больше тамошние, чем здешние…

– Да, – сказала Машка и, вспомнив что-то, взяла его за руку.

Балоги никогда не брали друг друга за руку. Здесь это было неприличней, чем на Земле взять человека за горло. Да, в главном они были земными больше, чем здешними, хотя и произнести не могли слова «Земля». «Добром это не кончится», – подумал Глор. Осторожно освободил руку, открыл колпак. Охранник уже стоял у машины. Неприязненно прощелкал:

– Прошу господ подождать! Я вызову командира!

Глор ответил ему как равному:

– Плавного Пути, господин рядовой… Вам, наверно, нужны номера? Будьте любезны, вот перчатка, браслет – прошу.

Охранник быстро, кособоко присел – то ли от изумления, то ли в знак приветствия. Рот его приоткрылся. Точь-в-точь первоклашка, которому завуч сказал: «Здравствуйте, Петр Иваныч!» Он присел еще раз и, не разгибая колен, стал пятиться. Глор сунул перчатку к его глазам. Рядовой потрогал номер грязным когтем и нелепо захихикал.

– Нам можно ехать? – доверительно спросил Глор. – Позвольте угостить вас жвачкой… – И выудил из кармана на стенке кабины палочку дорогой жвачки, пол-очереди за коробку.

Охранник в третий раз присел. Палочку он зажал в ладони.

– Безветренной дороги, господа монтажники! – пискнул он.

– Безветренной дороги, господин охранник…

Кабина захлопнулась. Шестиног проскочил мимо маршрутного гравилета. Белые лица пассажиров, смутно видные под пыльным стеклом кабины, повернулись как по команде. Господа монтажники сидели молча, привычно надувшись от гордости. Шестиног выбежал на дорогу. А там присел к земле и наддал. Ох и наддал! От скорости ноги стали невидимыми, вокруг колпака зашелестел и загрохотал воздух. Свистящее эхо отлетало от встречных машин и от деревьев. На что уж придорожные деревья привыкли к скоростному движению, но даже они вздрагивали, когда «Скиталец», свистя, пролетал мимо.

Ах да, новый шестиног они назвали «Скитальцем»… Вспомнив это, Глор вспомнил и кое-что еще и нагнулся к багажному ящику. Оттуда с обиженным писком выскочил неск. От скуки и духоты вся его шкурка встала дыбом.

– Эх ты, зверь! – Глор взял его на руки.

Неск сунулся хоботком в перчатку, узнал запах Глора и стих. Теперь все было в порядке. Госпожа монтажница лихо гнала машину, а господин монтажник ласкал породистого неска. Такой зверь приносит счастье – черный, без пятнышка, с девятью белыми волосками вокруг хоботка. Зверя звали Любимец Пути.

Ник сказала:

– Вот как отлично обошлось! Послушай, Глор… Если с низшими хорошо обращаться всегда? Этот даже не проверил номера.

– Право, не знаю. Он испугался.

– Ему было приятно.

– Не думаю, – сказал Глор. – Говорю тебе, он испугался.

– Он приятно испугался, – упрямо сказала Ник.

Глор повернул свое сиденье так, чтобы видеть ее лицо.

– Ничего не выйдет. С низшими нельзя обращаться как с равными. Погоди! Послушай меня сначала.

– Я слушаю.

– Мы не там. Мы здесь. Там считается, что все люди рождены равными. А здесь – нет. Он сам полагает себя низшим, этот охранник. Он – убежденный раб. Да что он… Сегодня утром мы с тобой готовы были целовать когти Первого Диспетчера.

– Так это Диспетчер! – неосторожно сказала Ник.

Глор сейчас же подхватил:

– Между нами и Первым Диспетчером всего три звания. А между розовым комбинезоном и нами – пять. «Так это Диспетчер»! – передразнил он. – Поставим мысленный опыт. Что подумала бы ты – монтажница высшего класса, если бы Первый повел себя чересчур вежливо? Отвечай быстро!

– Что это работа чхагов…

– …подсадивших в Первого существо низшей касты, – подхватил Глор. – Каковое, в силу своего ничтожества, заискивает перед тобою, существом высшего ранга! Но прежде всего ты бы испугалась. Ну, что скажешь?

– Поразительно, в каком ничтожном мире мы выросли, – отчетливо сказала Ник. – Давай лучше помолчим.

А дорога, прямая как стрела, вела их к городу. Лесистую равнину сменили холмы, застланные красной пылью. За холмами были титановые карьеры, где добывают руду металла титана. Карьеры – огромные ущелья, вырытые в земле автоматическими экскаваторами. По берегам ущелий тянутся городки промывочных, сортировочных, обогатительных машин – грохот, скрежет и пыль такая, что темно днем и ночью. Здесь не могут работать балоги. У машин работают автоматы и курги, но – тсс! Об этих кургах не принято говорить в приличном обществе. Лучше сменить тему разговора… Смотрите-ка, контейнер!